Новые, постукивающие звуки проникли в мое сознание — но это не были ни дождь, ни ветер. Я повернул голову к окну и увидел прильнувшее к стеклу лицо, бледное, покрытое капюшоном, с устремленными на меня широко раскрытыми темными глазами. Немигающий взгляд словно бы проникал в мою душу, ощупывал ее, стремился к слиянию и единству. Завороженный этим гипнотическим взглядом, я медленно поднялся, находясь в каком-то сомнамбулическом сне. Шагнул к окну и отворил его. Но женское лицо как-то плавно качнулось и отплыло в сторону. Именно отплыло, будто воздушный шарик, который держали за ниточку. Я высунулся и поглядел вокруг, но в кромешной тьме ничего нельзя было разобрать. И только сейчас я заметил, что дождь и гроза уже кончились. Утих и ветер. Лишь деревья продолжали отряхивать капли воды. А тишина надвигалась на меня со всех сторон.
— Валерия? — позвал я, почему-то уверенный, что это приходила она. И что она стоит где-то неподалеку, ждет, чтобы я вышел из дома. Так же медленно и заторможенно я повернулся, прошел по коридору, толкнул дверь и вышел на крыльцо. Я готов был поклясться, что чувствую совсем рядом ее легкое дыхание.
— Валерия? — снова произнес я шепотом. И услышал откуда-то из-за темнеющих передо мной деревьев еле различимое:
— Идем…
Я сделал несколько шагов, хотя что-то в глубине души назойливо стучало, пытаясь пробиться к сознанию, предупреждая не делать этого, остановиться, вернуться обратно в дом. Но я уже был охвачен каким-то адским пламенем, которое влекло меня, подавляя волю к сопротивлению.
— Идем… — вновь услышал я ласковый голос, и белая фигурка скользнула из-за деревьев, проплыла к калитке. И остановилась, повернувшись ко мне и поманив меня рукой. Я приблизился. Нервное напряжение достигло предела, и мне казалось, что еще немного — и я сойду с ума. В это время луна наконец-то выглянула из-за отступающих туч, и я увидел лицо этой девушки. Оно было такое же мраморно-бледное, как и у Валерии, но это была не она. Тоже прекрасное, выточенное словно из фарфора, с гладкой нежной кожей и ослепительными, сияющими глазами, в которых пряталась ночь. «Девушка-Ночь», — подумал я с каким-то мистическим ужасом, коснувшись кончиками пальцев ее золотистых волос, выбившихся из-под капюшона. Да, несомненно, это была именно она.
— Идем… — повторила она чуть слышно. — Идем…
— Куда? — Я вздрогнул.
— Идем. Идем, — ничего больше не объясняя, произнесла Девушка-Ночь. Она приблизилась ко мне, и вдруг, я даже не ожидал этого, ее руки обвили мою шею, притянув голову. Я увидел расширенные зрачки, а затем ее губы почти впились в мои. Этот поцелуй длился так долго, что я позабыл о времени, позабыл, кто я, и где нахожусь, и что со мной происходит. Жив ли я вообще или уже плыву вместе с Девушкой-Ночь в царство Смерти. Я не знаю, сколько времени мы так стояли, слившись в поцелуе и обнимая друг друга. Но в том, что это было живое существо, с горячей пульсирующей кровью и жарким телом, а не холодное явление из потустороннего мира, я уже не сомневался.
— Идем, идем… — поторопила меня она, отрываясь от моих губ.
— Но куда? — снова повторил я. — Вот мой дом. Приглашаю тебя.
— Идем… — Она словно бы и не слышала, о чем я говорю.
Взяв мою руку, Девушка-Ночь потянула меня за собой. И я не стал сопротивляться, послушно идя рядом с нею. Мы прошли по пустынной улице, спустились вниз, к зарослям папоротников, и я уже догадался — куда мы движемся и какова конечная цель. Но мною овладела странная и безмятежная легкость, я не ощущал своего тела, земной тяжести под ногами. Мне казалось, что я плыву, что оба мы, держась за руки, оторвались от поверхности и летим навстречу ожидающему нас счастью. Вот мелькнули березки, я почти коснулся их плечом… вот мы проплыли над болотом… а вот и Волшебный камень на земляной косе, темнеющий внизу жарким ложем… на который мы медленно опускаемся… и он принимает нас… он поглощает нашу энергию и отдает нам взамен свою, космическую… он заставляет биться наши сердца в ином, небесном ритме… я понимаю: это камень Любви… он создан для блаженства и покоя… он послан вслед за изгнанными из Рая людьми… райский осколок, чудом оказавшийся в Полынье… Я раздвоился: я вижу себя со стороны… Мы оба обнажены… мы обнимаем друг друга, переплетаемся, как две прекрасные, золотистые змеи… не в силах оторваться… теряя сознание от страсти…
— Идем… идем… идем… — шепчет Девушка-Ночь всего лишь одно слово, и мне хочется повторять вслед за ней…
Наш танец любви не кончается, а вспыхивает с новой силой. Мы познаем мир, и себя, и друг друга, преображаясь в существа, которым подвластно все, открыты все тайны, и Волшебный камень сбрасывает пелену с наших глаз… Мы снова плывем, слившись воедино, — у нас одно тело… мы покидаем эту землю… навсегда… и нет жалости к ней… она должна скоро погибнуть… и лишь потом, когда-нибудь… мы вернемся…
— Идем… Идем.
Она зовет меня, и я знаю, что пойду за ней, куда бы она меня ни привела. Ее глаза так близко, что я нежно целую их. Веди меня, Девушка-Ночь… Веди меня к смерти.
— Идем… идем… — слышу я сквозь угасающее сознание.
Мне кажется, что я сплю, но я продолжаю обнимать ее и любить… И наш полет длится бесконечно долго… Звезды сияют рядом с нами, мы можем коснуться их рукой… Они холодны, как кусочки льда… одна из них стремительно падает вниз… возможно, кто-то видит это с Земли… но мы для него — незримы… Девушка-Ночь ласково смотрит на меня, проводит рукой по моему лицу, закрывает мои глаза… Я засыпаю. Я засыпаю, положив голову ей на колени…
Глава 13 Спиритический сеанс
Я очнулся в своей кровати от жгущего мое лицо солнечного луча и пытливого взгляда. Принадлежал этот взгляд доктору Мендлеву, который сидел на стуле, закинув нога на ногу и сцепив на груди руки. Стекла его очков поблескивали.
— Нуте-с, хорошо, — сказал он. — Хорошо, что вы наконец-то очнулись.
— А… что было? — невнятно спросил я. Я чувствовал, что тело мое горит и ломит, а голова кружится. Мысли мои как-то путались, и я смутно вспоминал минувшую ночь… Была гроза, потом… меня позвала за собой Девушка-Ночь. И мы пришли к Волшебному камню… Мы любили друг друга. Потом… Как я вернулся обратно и оказался в своей постели? Куда подевалась она? Было ли это вообще или мне приснился чудесный сон? Я провел под одеялом рукой по своему телу: на нем не было ничего. Я был раздет догола. Вот так так…
— Что было? — переспросил доктор. — Не знаю. Шел мимо, гляжу: дверь вашего дома раскрыта настежь. Я и зашел, чтобы напомнить вам о сегодняшнем спиритическом сеансе у Дрынова. Но когда я заглянул в вашу комнату, то увидел вас в состоянии тяжелейшей горячки. Вы метались по подушке, бредили, звали кого-то… Я ввел вам два кубика аминазина. И вы успокоились. А сейчас выглядите гораздо лучше… Нехо-рошо-с! — добавил он строго.
«Что — „нехорошо-с“? — подумал я. — Что выгляжу лучше или что впал в горячку? Когда этот доктор начнет разговаривать нормальным языком?»
— Ночью вы, как я полагаю, где-то бродили? — продолжил между тем Густав Иванович. — Если в грозу, то это вообще безумие. Возможно, у вас начинается воспаление легких.
— Глупости, я совершенно здоров, — отмахнулся я. — Просто легкое головокружение. Знаете, доктор, произошла совершенно невероятная вещь… Я… только не считайте меня сумасшедшим… Я встретился с Девушкой-Ночь.
Доктор вздрогнул, словно его коснулись оголенные провода, лицо скривилось, а взгляд стал жестким и гневным.
— Не говорите ерунды! — сердито сказал он. — Девушки-Ночь не существует. Вы больны.
— Нет, Густав Иванович. Я был с ней. Она привела меня к Волшебному камню.
— Нет! — почти вскричал он. — Это неправда.
— Отчего вы так волнуетесь? Не приснилось же мне все это?
— Вот именно — приснилось. На кухне я обнаружил початую бутылку джина и ликера. Вы что, пили и то и другое? Хорошенькая смесь… Вот и свалились замертво.
— Предварительно раздевшись догола? Сомнительно. Будьте любезны, отвернитесь, я надену халат… А теперь пойдемте на кухню.
Меня слегка покачивало, и я все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Поставив на плиту кофейник, я уселся и с сомнением поглядел на бутылку джина, решая сложный вопрос: пить или не пить? Потом, махнув рукой, плеснул себе в стакан немного жидкости.
— Не следовало бы! — осуждающе покачал головой доктор. Он явно был чем-то расстроен.
— Присоединяйтесь.
Густав Иванович все еще качал головой, но тем не менее произнес:
— Разве что ликерчика? Ну, налейте немного.
Мы выпили, глядя друг на друга. У доктора был какой-то жалкий, потерянный вид, словно он только что лишился крупной суммы денег.
— А вы знаете, эта Девушка-Ночь — чудо как хороша, — сказал я, чувствуя, что мой разговор неприятен доктору, но не в силах остановиться. Она и в самом деле занимала сейчас все мое воображение. Может быть, я был в нее влюблен? Странно, но я не ощущал никакого стыда или неловкости перед моей отсутствующей женой Миленой. Как будто я изменил ей не с живой женщиной, а с ирреальным явлением в образе Девушки-Ночь. Милена — это одно, а моя ночная чародейница — совершенно другое. Их жизненные судьбы никогда не пересекутся. Доведется ли и мне когда-нибудь увидеть вновь Девушку-Ночь?
