— Да, нам такой свидетель не нужен. А как решать с девкой из Власюков?
— Найти ее, найти камеру, а потом концы в воду. Ты подошли своему майору помощников.
— Ясно. Но первым делом работаем с актером…
Снизу раздался приятный мужской голос:
— Дашенька, вы уже спите? Простите нас, пожалуйста. Мы были в бане, а дверь в наш дом захлопнулась. У вас нет запасного ключа.
— Есть ключ! Только подождите внизу. Я на чердаке. Сейчас спущусь.
Дарья с Ириной переглянулись. Похоже, они думали об одном и том же. Можно слезть по лестнице, найти запасные ключи, отдать их москвичам и пожелать спокойной ночи.
Но нельзя же никому не верить!
Вполне можно рассказать этим туристам всю правду. Не звери же они! Что-то посоветуют или как-то помогут…
— Ну, как решаешь, Ирка? Вместе спускаемся?
— Я даже и не знаю.
— Нормальная пара. Обязательно помогут.
— Это ты смотри, Даша. Ты лучше знаешь. Я-то их мельком видела. Мы даже познакомиться не успели.
— Тогда полезли вниз. Я — первая, а ты за мной…
Спектакль уже начался.
Решив не рваться в закрытую дверь, Годунов стал обходить здание в поисках служебного входа.
Как он и предполагал, в маленьком холле его встретила старая вахтерша. Возможно, и она была актрисой. А когда ее лишили ролей, не смогла оставить театр.
Напрямую предлагать этой женщине взятку было опасно. Это молодежь считает сцену местом шоу-бизнеса. А старики говорили, что театр — это храм искусства.
Надо было найти к этой интеллигентной вахтерше особый подход. И Борис назвался дядей актера Артура Барыкина. Он сообщил, что утром прилетел из Магадана, а завтра улетает в Воркуту.
Актерами не становятся. Ими рождаются!
Годунов играл превосходно. Он смог разжалобить старушку. Он заставил ее поверить в ту чушь, которую нес со слезами на глазах.
Последней каплей была крупная купюра, которую Борис Иванович положил на стол. При этом он сказал, что это не взятка, а цена самого дорогого, самого важного билета. Это цена за встречу с его племянником…
Пока вахтерша решала, как отказаться от денег, Годунов пробежал пять шагов вперед и свернул в театральные коридоры.
Чем ближе он подходил к кулисам, тем больше чувствовалась суматоха. Из артистических комнат выбегали гримеры и костюмеры, динамики сообщали о скором окончании антракта и называли актеров, которым надо было быть на сцене. В числе других Борис услышал фамилию Артура Барыкина.
Кто-то из снующих по коридору артистов подсказал Годунову нужный путь. Гримерная Артура оказалась в темном закутке.
Распахнув дверь, Борис Иванович увидел его.
Это был именно тот самый человек, который недавно играл роль мужа черноволосой Тамары. Тогда он так красиво умирал после выстрелов Годунова!..
Подлец! Лицедей! Фигляр! Шут гороховый…
Во взгляде Барыкина был страх и дикий ужас, который невозможно сыграть. И глаза Барыкина смотрели не на вошедшего Годунова, а куда-то в левый угол комнатки. Там стояла фигура в капюшоне и с длинным пистолетом в руках.
Еще до выстрела Борис Иванович догадался, что это киллер. И он был прав!
Раздался тихий глухой шлепок, не громче пощечины. Артур начал оседать на пол. Он схватился за грудь, пытаясь остановить боль и поток яркой крови.
А человек в куртке с капюшоном сделал шаг вперед, опустил ствол и произвел точный контрольный выстрел.
Потом киллер развернулся и рукояткой пистолета вмазал Годунову в голову. Медленно падая, Борис Иванович увидел, как стрелок протирает оружие.
Он не потерял сознание. Он чувствовал, как киллер вкладывает пистолет в его руку…
После того как захлопнулась дверь, Годунов очнулся почти моментально. Он встал и попытался бежать за киллером.
Не выпуская из рук «ТТ» с глушителем, Борис бежал по коридору, шатаясь в разные стороны и распихивая плечами всех, кто был за кулисами.
Киллер спиной чувствовал погоню. Он выскочил на сцену в момент открытия занавеса. Не слыша аплодисментов, стрелок перепрыгнул рампу и побежал между рядами.
Через пять секунд этот же трюк проделал Борис Годунов. Он размахивал пистолетом и излучал азарт победителя.
Они пробежали через большое фойе с буфетом и билетершами.
Поскольку киллер оказался на улице несколько раньше, он успел добежать до своего «Форда», сесть в него и, набирая скорость, начать разворот на Плющиху.
Еще три секунды, и убийца скрылся бы за поворотом. И Годунову ничего не оставалось делать, как стрелять.
Он выпустил три пули по шинам «Форда» и попал…
Глядя на Вадима и вспоминая баню, Ирина немного смущалась, но только первые пять минут. Потом она разошлась, рассказывая свою трагическую историю.
В какой-то момент ей показалось, что Дунаевы и сами в теме. Светлана первая спросила про бочки на берегу Кривуши, а Вадик упомянул фамилию строителя коттеджей — Борис Годунов.
По ходу разговора москвичи что-то уточняли и записывали. Ирина реально поверила, что эти ребята могут ее спасти. И поэтому в конце разговора она выложила все свои козыри.
Первое — это блокнот Германа с записями номеров грузовиков, которые привезли бочки.
Второе и главное — камера с фотографиями котлована, бочек и людей на площадке.
Вадим принес из машины ноутбук, и они начали просматривать снимки. Их получилось шесть штук.
На одном были два испуганных человека на краю ямы, а на других — весь котлован и бочки с максимально увеличенными маркировками. Можно даже прочесть детали — что там внутри и где это изготовлено…
С лица Вадима не сходила торжествующая улыбка. Он несколько раз повторял, что это главная улика, что это бомба и месть за какого-то Мишу Лифанова.
— Скажи, Ирочка, а твой жених точно погиб?
— Да! Я же сама на дуб залезла и видела, что вторая пуля прямо под бейсболку попала.
— Он на бочки упал?
— Да! Герман прямо в котлован свалился. Я думаю, что они там его и закопали.
— Почему?
— Так я, Вадим, все разведала. Я же вечером опять на тот дуб полезла. Все за забором зачистили, гады! Ни ямы, ни бочек, ни Германа. Ровная площадка с дорожками, бытовками, кустиками и черноземом под газон.
— Но ты молодец, Ирочка. Завтра утром мы вывезем тебя в Москву.
— Зачем?
— Иначе нельзя. Сейчас ты главный враг и для киллера, и для Сойкина, и для Трощенко.
— А это кто такие?
— Это два дурака, которые очень любят деньги и считают себя хозяевами жизни.
— Они очень богатые?
— Да! Но они думают, что в этом их счастье. А на самом деле деньги портят людей! Они делают их глупыми, злыми, завистливыми и жестокими…
Сотовые телефоны — самое полезное изобретение!
В первые две минуты на телефон полиции поступило больше десяти звонков с улицы Плющиха. Прохожие информировали о перестрелке возле театра «Три тополя» и сообщали приметы бандита с длинным пистолетом.
Очень быстро примчались две патрульные машины. И еще быстрее скрутили стрелка и упаковали в наручники.
Почти сразу же в театре обнаружился труп актера Барыкина, и пришлось вызывать полную бригаду сыщиков, включая следователя, судмедэксперта и криминалиста.
А через час взволнованный Годунов сидел в кабинете майора Матвиенко, который решил начать допрос в доверительной обстановке.
С одной стороны, против задержанного были все улики. Вахтерша сообщила, что он обманным путем проник в храм искусства. Потом многие видели, как он метался по театральным закоулкам и искал Барыкина. Затем он бегал по сцене, по залу, по фойе и по улице с тем самым пистолетом, из которого был убит молодой талантливый артист.
Но с другой стороны, все как-то не складывалось.
Задержанный — богатый бизнесмен. Такие люди сами не убивают. Они нанимают дорогих киллеров.
Фамилия Борис Годунов — царская и возвышенная. Тут надо благородные дела делать, а не за пистолет хвататься.
Далее — актер убит профессионально, с контрольным выстрелом. А все сотрудники фирмы «Пикник», которых удалось найти и опросить лейтенанту Квасову, говорили, что их шеф — человек добродушный и спокойный. Более того, все отмечали Годунова как отличного семьянина.
Очень много нестыковок…
Максим Квасов снял с подозреваемого наручники и предложил кофе.
Майор Матвиенко начал допрос, как дружескую беседу. Как разговор двух приятелей о досадном и глупом происшествии.
— Что случилось, Борис Иванович? Никто не верит, что вы хотели убить артиста.
— Я хотел, товарищ следователь, но не успел! Его убил другой. Тот, за которым я гнался. Он успел сесть в «Форд», а я пробил ему шины.
— «Форд» мы нашли. Эту машину угнали в Лужниках за час до убийства. Угонщик сбежал. Но стреляли-то в него вы!
