— Дело в том, сэр, — как всегда благодушно заметил инспектор, — что я пришел сюда задавать вопросы, а не отвечать на них, однако я не имею ничего против, чтобы ответить на данный ваш вопрос. Смысл моих действий объясняется тем, что мы совсем не уверены, будто смерть миссис Вэйн — случайна.
Молодой человек был несомненно поражен.
— Милосердное небо! — вскричал он. — Что вы имеете в виду? Разве эта смерть могла быть неслучайной?
Инспектор испытующе посмотрел на молодого человека:
— Ну, это, например, могло быть самоубийство, разве нет? — тихо пояснил он.
— Самоубийство! — Вудторп даже подскочил на стуле, и его розовое лицо побледнело. — Вы не… вы же не хотите сказать, что это могло иметь место, инспектор?
— А у вас разве нет особого повода думать, что это могло быть именно так, сэр? — выпалил инспектор.
Молодой человек снова сел и быстро облизнул губы.
— Нет, разумеется, нет, — пробормотал он, — и не понимаю, о чем вы это.
— О нет, понимаете, вы понимаете, сэр, — мрачно возразил инспектор. — А теперь послушайте, мистер Вудторп, — начал он более мягким тоном, — я хочу, чтобы вы сами выложили карты на стол и все бы мне рассказали. Поверьте, это будет самое лучшее, что вы можете сделать, и для вас, и с нашей точки зрения. Все равно правда обязательно выйдет наружу, вы же знаете. И…
Но Вудторп встал с места.
— Извините, инспектор, — высокомерно прервал он Морсби, — я должен повторить, что не понимаю вас, и мне нечего больше сказать. Это все, из-за чего вы желали меня видеть?
С этими словами он направился к двери, словно приглашая инспектора Морсби последовать его примеру и удалиться, но тот игнорировал столь прозрачный намек.
— Я, конечно, понимаю, что вы должны сейчас чувствовать, сэр. Вы пытаетесь защитить репутацию дамы, и мне это известно. Но лучший способ это сделать — отвечать на мои вопросы. Я должен получить необходимую информацию, и если я получу ее от вас, мы можем сохранить все между нами. Если же вы заставите меня обратиться к другим источникам, то, боюсь, сохранить все в тайне будет невозможно. В настоящее время (если вы ничем никому себя не выдали) никто, кроме вас и нас двоих, не знает, что вы были любовником миссис Вэйн.
Вудторп смерил его твердым взглядом:
— Инспектор, — размеренно произнес он, — вы знаете, что ваши слова оскорбительны?
— Ничем не могу помочь в данном случае, сэр, — весело ответил инспектор, — и если вы не будете со мной откровенны, вам придется выслушивать слова еще более оскорбительные. И знаете, не пытайтесь обвести меня вокруг пальца. Не то чтобы я порицал вас за это. Я бы так же вел себя на вашем месте из-за леди.
Возможно, инспектору надо было выбирать выражения поизысканнее, но чувства им руководили самые лучшие.
— Как бы то ни было, знайте, сэр, эта записка слишком вас изобличает, не говоря о том, что я мог бы найти и другие доказательства. Но мне известно, что миссис Вэйн какое-то время, недолго, была вашей любовницей, что вы от нее устали и пытались порвать с ней и что она угрожала вам, если вы так поступите. Вот видите, мне известна суть ваших с ней отношений. От вас же мне нужны только некоторые подробности, и я бы гораздо охотнее узнал их от вас, чем от кого-нибудь еще.
Молодой человек боролся изо всех сил, но теперь, и Роджеру это было ясно, он понял, что проиграл сражение. И действительно, что еще он мог сделать в подобных условиях? Упав на стул, он молча признал поражение.
— А если я отвечу на ваши вопросы, вы отнесетесь к сказанному как делу личному и конфиденциальному?
— Насколько это будет в моих возможностях, сэр, — пообещал инспектор. — Я вовсе не стремлюсь к тому, чтобы оглашать скандальные подробности, если нет в том необходимости, или еще более усложнять положение, раскапывая то, что лучше не трогать.
— Но я в любом случае не понимаю, чего вы хотите, — устало заметил Вудторп, зажигая новую сигарету. — Миссис Вэйн мертва, не так ли? Какое может иметь значение, была ли ее смерть случайной или она покончила самоубийством? Ей это уже не поможет.
— Но это мой долг, сэр, узнавать подобные вещи, — строго ответил инспектор. — Итак, когда я только упомянул о самоубийстве, вы удивились, не так ли? Вам пришло в голову, что она могла убить себя потому, что вы настаивали на разрыве отношений, а она не хотела вас отпустить по-хорошему.
— Да, — неохотно признался Вудторп. — Она не хотела.
— Вот так-то!
Произведя на молодого человека большое впечатление своей проницательностью, инспектор перешел к вопросам, имеющим действительно важное значение.
— Вы ходили на свидание, сэр?
Смирившийся с необходимостью быть откровенным, Вудторп не колеблясь и спокойно ответил отрицательно.
— Вы ошибаетесь относительно моей записки. Она трехнедельной давности. То свидание состоялось две недели назад, во вторник, и вот на то свидание я приходил.
— Понимаю, — в голосе инспектора не прозвучало ни малейшего удивления от этой неожиданной новости. Лицо Роджера, наоборот, выразило изумление.
— А где свидание состоялось, сэр? Что означают слова "на обычном месте"?
— В маленькой пещере, совсем рядом с местом, где она разбилась. Если не знать, что там есть пещера, то ни за что ее не найти. Вход расположен в скале под углом и загорожен большим валуном. Мы там бывали много раз, когда мимо проходили люди, и никто даже не подозревал о ее существовании.
— Сколько раз вы встречались с миссис Вэйн после того свидания?
— Мы больше совсем не встречались. В ту нашу встречу я порвал с ней окончательно.
Он неловко переменил позу, и Роджер понял, что процесс расставания был не прост.
— Я хотел бы, кстати, добавить, — продолжал он сухо, — что это было ошибкой с моей стороны — эта связь. Миссис Вэйн ни в коей мере не подлежит осуждению. Я…
— Если не возражаете, мы на данный момент оставим эту тему в стороне, перебил его инспектор, — меня интересуют сейчас факты, а не ошибки. А почему вы решили прекратить отношения с миссис Вэйн?
— Из-за личных причин, — коротко ответил Вудторп и с очень упрямым видом сжал челюсти.
Инспектор не стал настаивать на ответе, но без обиняков спросил:
— А чем вам угрожала миссис Вэйн в случае, если вы порвете с ней?
— Все рассказать мужу, — отвечал прямо Вудторп.
— Фью! — присвистнул инспектор. — Так-таки все ему рассказать?
— Все.
— Но ведь это означало бы развод!
— Она говорила, что ей это безразлично.
— Гм! — сказал инспектор, пытаясь осмыслить это удивительное сообщение. А как долго вы состояли… ну… в дружеских с нею отношениях? — продолжал он немного растерянно после краткой паузы.
— Примерно с год, — ответил Вудторп, поняв смысл деликатного вопроса.
— А вы часто ссорились с нею на протяжении этого времени?
— Наверное, столько же, сколько ссорились бы другие.
— Но не чаще, чем если бы на ее месте была другая женщина?
— Ну… возможно, несколько чаще, — смущенно сознался Вудторп.
Отчаянная мимика Роджера довела до сознания инспектора, что его спутник жаждет тоже задать вопрос, и так как разговор принимал психологический уклон, инспектор, решив, что в том не будет вреда, благосклонно разрешил вторжение на свою территорию.
— Вам не кажется, что с течением времени прежнее ваше представление о характере этой леди очень сильно изменилось? — спросил Роджер, тщательно подбирая слова.
Вудторп метнул на него благодарный взгляд.
— Да, мне так кажется.
— Вы бы могли назвать ее, — сказал Роджер, задумчиво глядя на Вудторпа, бесстыдной женщиной?
Вудторп заколебался:
— Не знаю. Иногда она была чертовски бесстыдна. В других случаях вела себя прямо противоположным образом.
Роджер кивнул, по-видимому удовлетворенный ответом.
— Да, все так, как я себе представлял. Хорошо, продолжайте, инспектор, извините, что я вас прервал.
Глава 12
Да, это дурная кровь
— Итак, — сказал Роджер, когда спустя часа полтора они вдвоем с инспектором снова шли по подъездной аллее, — итак, что вы думаете об этом молодом человеке?
— Он мне показался очень приятным молодым джентльменом, — осторожно заметил инспектор, — а что думаете вы, мистер Шерингэм, сэр?
— Да то же самое, что и вы, — с напускным простодушием сказал Роджер, на что инспектор многозначительно хмыкнул.
Затем поступило недолгое молчание, после чего Роджер заметил:
— Вы сделали очень меткие и проницательные дедуктивные выводы из текста записки.
— Да-да! — ответил инспектор, после чего снова наступило молчание.
— Я лично совершенно уверен, что он ничего не знает об убийстве, выпалил Роджер.
— Уверены, сэр? — И Морсби удостоил благосклонной улыбки маленькую зацветающую розу в живой изгороди. В данный момент мистер Шерингэм, возможно, был не единственным психологом, шагающим по Гластонской подъездной аллее.
