С лестницы слышался веселый смех — там Освальд и Маргарет снимали венки из остролиста и плюща. Гости разбрелись по дому. Уимзи, тихо поднявшись по лестнице наверх, вошел в гостиную, где работа кипела вовсю: Джордж поставил монету в шесть пенсов против двух шиллингов по десять, что он закончит работу раньше, чем это удастся сделать Лавинии и Деннисону.
— Не вздумайте нам помогать, — сказала, смеясь, Лавиния. — Это будет нечестно.
Уимзи ничего не ответил, но продолжал оставаться в комнате до тех пор, пока все не было закончено. Затем он спустился вместе со всеми по лестнице вниз. В столовой, выбрасывая огненные искры, как на Ночь Гая Фокса, весело гудел камин. Подойдя к сэру Септимусу, он что-то тихо шепнул ему на ухо. Выслушав, сэр Септимус подошел к Джорджу Комфри и тронул его за плечо.
— Мой мальчик, лорд Питер хочет вам что-то сказать.
С большим нежеланием Комфри вышел вслед за Уимзи. Достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять — с ним не все в порядке.
— Мистер Комфри, — произнес Уимзи, — я полагаю, что это принадлежит вам. — Он разжал свою ладонь: на ней лежали двадцать две тонкие булавки с маленькими головками.
— Изобретательно, — сказал Уимзи, — хотя он полагал, что для осуществления плана особой изобретательности не понадобится. Ему не повезло, сэр Септимус, что вы заметили исчезновение ожерелья именно тогда, когда это и произошло. Он, конечно же, надеялся, что пропажу обнаружат после того, как начнется игра в прятки. И в этом случае оно уже могло оказаться в любом месте дома. Ведь дверь гостиной не закрывается, он предполагал спокойно вернуться и не спеша осуществить свой план, с которым он и явился в дом. Очевидно, для этой цели он и принес с собой булавки. Мисс Шейл, сняв с себя ожерелье во время игры, лишь помогла ему в осуществлении плана.
Проводя в вашем доме Рождество и ранее, он прекрасно знал, что будет происходить во время игры «Животное. Овощ. Ископаемое». Главной задачей было завладеть ожерельем до того, как настанет его очередь выходить из комнаты. Зная, что на споры по выбору слова для шарады уйдет не менее пяти минут, ему только оставалось разрезать нитку ожерелья карманными ножницами, сжечь ее в камине, а сами жемчужины прикрепить булавками к висящему на люстре венку. Сделать это было несложно, просто встать на стеклянный стол, на котором не останется отпечатка ноги. Да и рассматривать ягоды на венке из омелы, расположенном так высоко, никому бы не пришло в голову. Мне бы уж точно, не найди я булавку, которую он случайно обронил. Она-то и натолкнула меня на мысль, что ожерелье разделили на отдельные жемчужины. Остальное было не так уж сложно понять. Я снял жемчужины с омелы еще прошлой ночью. Вот они. Комфри, должно быть, испытал сегодня утром настоящий шок. Когда он предложил гостям самим убирать рождественские украшения, я уже знал, что это был он. Но мне хотелось посмотреть на выражение его лица, когда, убирая украшения в гостиной, он доберется до омелы и не обнаружит там жемчужин.
— Вы разработали этот план, когда нашли булавку? — удивленно спросил сэр Септимус.
— Да, тогда я понял, где находятся жемчужины.
— Но я не заметил, чтобы вы рассматривали венок.
— В этом не было никакой необходимости. Я видел его отражение в черном стеклянном полу. И знаете, меня поразило, насколько ягоды омелы похожи на сверкающие жемчужины.
ИСТОРИИ, РАССКАЗАННЫЕ ЛОРДОМ МОНТЕГЬЮ ЭГГОМ
ИСТОРИЯ ОДНОГО ОТРАВЛЕНИЯ
— Доброе утро, мисс, — улыбаясь, произнес мистер Монтегью Эгг, как только открылась дверь дома, в которую он едва успел позвонить. Приветствуя горничную, он не лишенным рисовки жестом снял с головы модную фетровую шляпу. — Как видите, это снова я. Надеюсь, вы меня еще помните? А я и через сто лет не смог бы забыть такую девушку, как вы. Как поживает его светлость? Надеюсь, он сможет уделить мне минуту-другую?
Продолжая мило улыбаться, он, конечно же, помнил правило номер десять из Руководства для коммивояжера, гласившее, что успех сделки на девять десятых зависит от горничной.
Как ни странно, но на девушку его любезность, казалось, не произвела желаемого впечатления: она явно нервничала и выглядела очень расстроенной.
— Я не… о да… входите, пожалуйста. Его светлость, как бы это сказать… Я боюсь, что…
Со свойственной ему непринужденностью, держа в руках образцы, мистер Эгг вошел в холл и, к своему великому удивлению, увидел прямо перед собой полицейского, который довольно грубо потребовал назвать имя и сообщить о цели своего визита.
— Коммивояжер, представитель компании Plummet & Rose, вина и спиртные напитки, — ответил мистер Эгг с видом человека, которому нечего скрывать. — Вот моя карточка. Да что все-таки случилось, сержант?
— Plummet & Rose? — переспросил полицейский. — В таком случае прошу вас на минуту присесть. Я не удивлюсь, если инспектор захочет задать вам несколько вопросов.
Испытывая недоумение, увеличивающееся с каждой минутой, мистер Эгг покорно присел на указанный ему стул, а чуть позже был препровожден в небольшую гостиную, в которой находился полицейский инспектор в форме и другой — с блокнотом.
— Присаживайтесь, мистер… э… м… да… Эгг. Возможно, вы внесете определенную ясность в это дело. Знаете ли вы что-нибудь о партии портвейна, проданной лорду Борродэлю весной прошлого года?
— Конечно, знаю, если вы имеете в виду Dow' 08. Я сам осуществлял эту сделку. Шесть дюжин по 192 шиллинга за дюжину. Лично сам оформлял заказ 3 марта. Отправка осуществлялась из нашего офиса 8 марта. Подтверждение о получении датировано 10 марта с приложенным чеком об оплате. Все в полном порядке. Никаких претензий к нам не поступало. Да я и прибыл сегодня с целью узнать у его светлости, не пожелает ли он сделать еще один заказ.
— Так, все понятно, — сказал инспектор. — То есть вы хотите сказать, что ваш сегодняшний визит не выходит за рамки выполнения ваших обычных обязанностей? Другой причины не было?
В том, что происходит нечто странное, мистер Эгг уже больше не сомневался. Не говоря ни слова, он предоставил в распоряжение инспектора книгу заказов и расписание движения поездов.
— Все в порядке, — задумчиво произнес инспектор, внимательно просмотрев бумаги. — В таком случае, мистер Эгг, я должен сообщить, что мистер Борродэль был найден сегодня утром в кабинете. Он скончался, предположительно от отравления. Более того, похоже, что яд попал к нему в стакан из бутылки портвейна, проданного вами.
— Да не может этого быть! — недоверчиво качая головой, сказал мистер Эгг. — Я ужасно сожалею о том, что случилось. Нашей компании это не пойдет на пользу. Безусловно, мы отправляем вино хорошего качества. Нет необходимости говорить, что никакой яд попасть туда не мог. Но если происшедшее станет достоянием общественности, у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Надеюсь, вы меня понимаете? Кстати, что вас заставляет думать, что именно наш портвейн явился причиной смерти?
Не говоря ни слова, инспектор пододвинул к нему стоящий на столе стеклянный графин.
— Интересно, что скажете вы. Все в порядке — мы уже проверили графин на отпечатки пальцев. Вот стакан, можете попробовать, но я не рекомендую это делать, если, конечно, вам не надоело жить.
Мистер Эгг поднес графин к носу и осторожно понюхал. Было очевидно, что его что-то насторожило. Он налил немного вина в стакан, еще раз понюхал его и нахмурился. Затем он попробовал языком капельку и тут же выплюнул ее в находящийся рядом цветочный горшок, постаравшись сделать это как можно деликатнее.
— Боже мой, боже мой! — ахнул мистер Эгг. На его лице отразилось беспокойство по поводу положения, в которое он попал. — Портвейн имеет такой вкус, будто бы пожилой джентльмен бросил в графин недокуренную сигару.
Инспектор и полицейский обменялись взглядами.
— Вы недалеки от истины, — кивнул инспектор. — Доктор еще не проводил вскрытия, но он утверждает, что наблюдаются симптомы никотинового отравления. Дело обстояло следующим образом. Каждый вечер после обеда лорд Борродэль имел привычку выпивать пару стаканов портвейна в своем кабинете. Вот и прошлым вечером ему, как обычно, в 9 часов принесли вино. Была открыта новая бутылка, и Крейвен, старший лакей, принес ее прямо из подвала в плетеной сеточке…
— Люльке, — поправил мистер Эгг.
— Люльке, если вы так называете это. Джеймс, лакей, был вместе с ним, он нес на подносе графин и бокал для вина. Лорд Борродэль осмотрел бутылку, она была опечатана, и печать была на ней. Затем Крейвен вытащил пробку и в присутствии лорда и лакея перелил вино из бутылки в графин. После этого слуги покинули комнату и удалились в помещение для слуг. Уходя, они слышали, как за ними защелкнулся замок.
— С какой целью он запер дверь?
