Роберт сказал, что хотел бы повидать кого-нибудь, кто знает, какие автобусы ходят в Милфорд.
— Расписание на стене, — ответил человек в форме, не поднимая глаз.
— Мне не нужно расписание. Я его знаю. Я живу в Милфорде. Я хочу узнать, не ходил ли когда-нибудь по этому маршруту двухэтажный автобус.
Последовало длительное молчание, рассчитанное так, чтобы Роберт, не выдержав, заговорил снова. Тот действительно открыл было рот; чтобы повторить вопрос, но тут человек сказал:
— Нет.
— Ни разу?
На этот раз ответа вообще не последовало. Инспектор считал, что разговор окончен.
— Послушайте, это для меня очень важно, — попытался пронять инспектора Роберт. — Я партнер адвокатской фирмы в Милфорде, и мне…
— Мне все равно, кто вы — да хоть сам персидский шах. В Милфорд не ходят двухэтажные автобусы, ясно? А тебе что надо? — спросил он низкорослого человека в комбинезоне, который появился в дверях за спиной Роберта. Это, по-видимому, был механик. Услышав предыдущие слова инспектора, он помедлил, словно забыв о собственном деле. Однако опомнился и заговорил:
— Так что делать с заказом на запчасти из Нортона?
Роберт обошел его, направляясь к двери, и вдруг почувствовал, что механик тихонько толкнул его локтем. Похоже, он предлагает подождать его снаружи, так как хочет ему что-то сказать. Роберт вышел, открыл капот своей машины и склонился над ним.
Через несколько минут появился механик.
— Вы спрашивали, ходят ли в Милфорд двухэтажные автобусы? Я не мог сказать ему, что он ошибается, — он сейчас такой злой, что запросто уволил бы меня за это с работы. А вы что — хотите сами поехать на двухэтажном автобусе или просто узнать, ходили ли в Милфорд такие автобусы хоть раз? Дело в том, что специально поехать в таком автобусе вам не удастся, в Милфорд ходят только…
— Знаю-знаю, одноэтажные. Я просто хотел узнать, пускают ли по этому маршруту двухэтажные автобусы…
— Видите ли, это не положено по правилам, но раза два в этом году, когда ломался старый одноэтажный автобус, мы пускали в Милфорд двухэтажный. Вообще-то мы постепенно переводим все маршруты на двухэтажные, но в Милфорд ездит не так много народу, и на этот маршрут постепенно переводят все наши одноэтажные развалины. Так что…
— Большое вам спасибо. А нельзя точно узнать, когда по этому маршруту пускали двухэтажный автобус?
— Конечно, можно, — ответил механик, и в голосе его прозвучало раздражение. — У нас тут записывают каждый твой плевок. Но маршрутные книги у него, — он кивнул головой в сторону конторы, — а он вам ничего не скажет.
— А когда придет кто-нибудь другой?
— Он кончает работу тогда же, когда и я, — в шесть часов. Но я могу немного задержаться, и, если вам это очень важно, мы вместе посмотрим записи.
Роберт боялся, что до шести часов лопнет от нетерпения, но другого выхода не было.
— Ну ладно, — сказал механик. — Я буду ждать вас в «Колоколе» — это пивная в конце улицы — примерно в четверть седьмого. Договорились?
— Договорились, — ответил Роберт. — Большое спасибо!
И он поехал в гостиницу «Мидланд», где надеялся выпросить у официанта в неположенное время рюмку виски.
— Я не хочу вмешиваться в твои дела, дорогой, — сказала тетя Лин, — но мне просто непонятно, почему тебе вздумалось защищать этих жутких женщин.
— Я их не защищаю, — терпеливо сказал Роберт. — Я — их доверенное лицо. И пока еще не доказано, что они «жуткие женщины».
— Ну как же, Роберт. Не могла же девочка все это выдумать.
— Еще как могла.
— Ну зачем ей врать? — Тетя Лин стояла в дверях и надевала белые перчатки, перекладывая по очереди молитвенник из одной руки в другую. — Где же она была, если не во Франчесе?
Роберту очень хотелось ответить: «На этот счет у меня есть очень интересные идеи», но он смолчал. С тетей Лин лучше было идти по линии наименьшего сопротивления.
Тетя Лин разгладила на руках перчатки.
— В тебе просто взыграли рыцарские чувства, Роберт. По-моему, эти дамы их не стоят. И зачем тебе ехать в этот дом? Пусть бы завтра пришли к тебе в контору. Какая спешка? Никто ведь не собирается их арестовывать.
— Я сам вызвался к ним приехать. Если бы тебя обвинили, что ты украла вещи с прилавка магазина самообслуживания, и ты не могла бы оправдаться, вряд ли тебе понравилось бы при свете дня прохаживаться по улицам Милфорда.
— Мне, может быть, это и не понравилось бы, но я все равно пошла бы и сказала бы мистеру Хенселу, что я о нем думаю.
— Кто это, мистер Хенсел?
— Управляющий магазином. Ну почему бы тебе сначала не сходить со мной в церковь, а потом уехать во Франчес? Ты ведь так давно не был в церкви, Роберт.
— Если ты еще постоишь минут пять в дверях, то впервые за десять лет опоздаешь на службу. Иди себе и молись за меня — чтобы Бог избавил меня от рыцарских чувств.
— Конечно, я за тебя помолюсь, дорогой. Я всегда это делаю. Я помолюсь и за себя. Ведь мне это тоже дорого обходится.
— Тебе?
— Раз ты выступаешь на стороне этих женщин, мне нельзя ни с кем обсуждать всю эту историю. У меня просто сил не хватает сидеть и молчать, когда при мне несут всякую чушь и уверяют, что все это — чистая правда. Все равно, что чувствовать, что тебя вот-вот стошнит, но надо как-то сдержаться. Ой, кажется, колокола перестали звонить. Придется мне сесть сзади на скамейке Брэкетов. Ну ничего, Брэкеты возражать не станут. А ты не останешься там у них обедать, Роберт?
— Вряд ли меня пригласят.
Но во Франчесе его встретили с такой радостью, что приглашение к обеду стало казаться вполне вероятным. Конечно, он откажется — и не потому, что тетя Лин зажарила для него курицу, а потому, что Марион потом придется мыть посуду и вообще много возни. Когда никого нет, они, наверно, едят на кухне.
— Простите, что мы вчера не подходили к телефону, — еще раз извинилась Марион. — Но после четвертого или пятого звонка негодующих обывателей мы решили больше не поднимать трубку. И мы не думали, что вы станете нам звонить. Вы ведь уехали только утром в пятницу.
— А кто вам звонил — мужчины или женщины?
— Кажется, один мужчина и четыре женщины. Когда вы позвонили сегодня утром, я подумала: ну вот, опять начинается. Но по воскресеньям здесь, видно, поздно встают. А может быть, злобные мысли накатывают на них только к вечеру. Зато молодежь решила провести субботний вечер возле нашего дома. Они жутко вопили и свистели во дворе, пока Невиль не нашел в сарае брус…
— Невиль?
— Ну да, ваш племянник, то есть троюродный брат. Он пришел оказать нам, по его выражению, моральную поддержку — за что мы были ему очень признательны. Так вот, он нашел в сарае брус, которым запер ворота, как засовом. У нас ведь нет ключа, и мы никогда их не запирали. Но это помогло ненадолго. Они залезли на стену и сидели там, выкрикивая всякие гадости, пока не решили, что пора идти спать.
— Недостаток образования очень мешает, когда хочешь сказать людям что-то действительно оскорбительное, — задумчиво сказала миссис Шарп. — Они бранились очень однообразно.
— Как попугаи, — согласился Роберт. — При всем том они отравляют вам жизнь. Надо позвонить в полицию и потребовать, чтобы у ворот поставили полицейского. А тем временем я могу сообщить вам про эту стену что-то более интересное. Я теперь знаю как эта девица сумела через нее заглянуть.
Роберт рассказал им о своем визите к миссис Тилзит и о том, что Бетти, оказывается, развлекалась поездками по окрестностям на автобусах (по крайней мере, так говорит тетка). Под конец он сообщил им результаты посещения автобусного парка.
— За те две недели, что она жила в Мейнсхилле, на милфордской линии дважды ломался автобус, и каждый раз его заменяли двухэтажным. Как вы знаете, из Ларборо в Милфорд есть только три рейса в день. Так вот, поломка каждый раз происходила во время дневного рейса. Так что у нее были, по крайней мере, две возможности рассмотреть ваш дом, двор, машину и вас обеих.
— Но неужели можно все это разглядеть, проезжая мимо на автобусе?
— А вы когда-нибудь ездили на втором этаже автобуса по сельской местности? Даже когда автобус идет со скоростью в шестьдесят километров, кажется, что он ползет, как похоронные дроги. Со второго этажа так далеко видно и все так долго остается в поле вашего зрения. Если ты сидишь внизу, то мимо проносятся живые изгороди, и скорость кажется вполне приличной, потому что все гораздо ближе. Это во-первых. А во-вторых, у Бетти Кейн фотографическая память. — И он рассказал о визите к ее приемной матери.
— А полиции мы все это расскажем? — спросила миссис Шарп.
— Нет. Это ничего не доказывает — просто объясняет, откуда она о вас узнала. Когда ей понадобилось алиби, она вспомнила о вас и решила рискнуть. В конце концов единственное, чего ей следовало опасаться, — что вы на это время куда-то уезжали. Кстати, когда вы выводите машину из гаража и останавливаетесь перед крыльцом, какой стороной она повернута к дороге?
