Холмс шел впереди, направляясь прямо к той комнате, где в заточении томилась молодая женщина. Там мы ее и нашли лежащей в постели и одурманенной наркотиками. Экономка, предупрежденная о нашем появлении шумом, произведенным при аресте Везербая, спряталась за дверью. Ее тоже увели для допроса, а констебль отправился за доктором Муром Эгером и медицинской сестрой. Мы с Холмсом подошли к постели, на которой в забытьи лежала женщина, я посчитал ее пульс и сказал, что непосредственная опасность ей не грозит.
Даже в том тяжелом состоянии, в котором она находилась, девушка была очень красива. Пышные светлые волосы, обрамлявшие безукоризненные черты лица, лишь подчеркивали необычайную бледность кожи.
Когда ее отнесли в поджидавший экипаж, чтобы отвезти в кабинет доктора Мура Эгера на Харли-стрит, Лестрейд, с величайшей подозрительностью осматривавший комнату, обратился к моему другу:
— Так где же, мистер Холмс, хочу я вас спросить, тот пресс для печати фальшивых денег, который, по вашим словам, вы увидели через окно?
Холмс изобразил на лице искренне виноватое выражение.
— Боюсь, инспектор, что я ошибся. Как я уже объяснял вам сегодня днем, мне лишь мельком удалось заглянуть в комнату сквозь дырку в занавеске. Видимо, я принял за пресс для печати фальшивых банкнот этот умывальник, который стоит у дальней стены. Согласитесь, что при недостаточном освещении кувшин, стоящий в тазу, очень смахивает на печатный пресс. Несмотря на то что вы потратили время не совсем впустую, я приношу вам свои самые искренние извинения. Вы арестовали негодяя за совершение тяжкого преступления — похищение и незаконное содержание человека под стражей.
По явно подозрительному выражению на лице Лестрейда я понял, что объяснение моего друга убедило его далеко не полностью, хотя сделать он ничего не мог, поскольку Холмс продолжал держаться как человек, искренне сожалеющий о случившемся. Лишь когда мы сели в кеб и отправились на Бейкер-стрит, Холмс громко рассмеялся.
— Теперь вы поняли, Ватсон, в чем состояла моя наживка?
— Да, конечно, однако я очень опасаюсь, что Лестрейд заподозрил обман и затаил на вас обиду.
— Ну, ничего, это ненадолго. Даже если он и не арестовал фальшивомонетчика, то задержал похитителя, и это дело — будьте уверены — на службе ему зачтется. Я совершенно уверен в том, что, как и в том деле, которое мы несколько месяцев назад расследовали в Сюррее[37], молодая леди унаследовала значительное состояние, которое Везербай попытался прибрать к рукам.
Сделав такое предположение, Холмс, однако, оказался прав не во всем.
Неделю спустя доктор Мур Эгер нанес нам второй визит, дабы известить, что здоровье молодой дамы, которую звали мисс Элис Мэйтленд, идет на поправку в частной клинике в Кенте. Она уже достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы рассказать о себе и своем похитителе, настоящее имя которого было Виктор Роуз.
Как выяснилось, мисс Мэйтленд была единственной дочерью Генри Мэйтленда — калифорнийского золотоискателя, который вместе со своим партнером Роузом некогда приобрел небольшую шахту под названием «Лейзи-Крик». Однако дела там шли ни шатко ни валко. Оба мужчины со временем женились. Справедливо полагая, что лагерь золотодобытчиков не лучшее место, куда можно привести жену и растить детей, — хотя единственный ребенок родился лишь у Мэйтлендов, — они решили вложить свой скромный капитал в небольшое дело в ближайшем поселке и занялись продажей другим золотоискателям припасов и оборудования.
С годами дело их стало процветающим, Роуз взял на себя проблемы, связанные со сбытом, а Мэйтленд, который был инженером от Бога, после смерти жены занялся изобретением нового оборудования, в частности, особого бура, позволявшего дробить скальные породы, содержащие драгоценный металл.
Создание бура находилось еще в экспериментальной стадии, хотя заявка на патент уже была подана, когда Мэйтленд погиб. Это случилось во время оползня при испытании его изобретения. По завещанию все имущество Мэйтленда, включая принадлежавшую ему половину магазина, а также все бумаги и записные книжки переходили к его дочери Элис, которой тогда уже исполнился двадцать один год.
Именно этими записями — в большей степени, чем деньгами, — и решил завладеть его партнер Роуз, прекрасно понимавший, что успешное завершение работы над новым буром и последующая его продажа могут принести ему немалое состояние[38].
Для осуществления своих коварных замыслов компаньон отца предложил мисс Мэйтленд совершить путешествие в Англию, полагая, что вдали от родных и друзей быстрее убедит девушку передать ему документы отца. В качестве компаньонки Элис он взял свою жену Агнес, которая играла роль экономки. Поводом к такому путешествию стала мнимая забота о том, что мисс Мэйтленд было совершенно необходимо отдохнуть и сменить обстановку после трагической смерти отца.
Сначала Роузы сняли комфортабельный дом в престижном районе Лондона и стиснув зубы занялись развлечениями молодой особы, посещая с ней магазины Вест-Энда, театры и картинные галереи. Тем не менее мисс Мэйтленд оставалась непреклонна, и никакие доводы и увещевания в пользу того, чтобы подписать документы, передающие права отца на изобретение Роузу, на нее не действовали.
Неделя проходила за неделей, и когда дата их отплытия в Америку уже была не за горами, Роуз перешел к более решительным мерам: принудить ее к этому шагу. Роуз снял в Хэмпстеде стоявший особняком дом, куда ночью перевез мисс Мэйтленд в бессознательном состоянии, предварительно усыпив ее снотворным, которое добавил в вино за обедом. Он решил держать девушку в состоянии наркотического опьянения, постоянно подмешивая ей в еду и питье морфий, пока не найдет какого-нибудь нотариуса сомнительной репутации, чтобы тот засвидетельствовал юридическую силу документа, который безропотно должна была подписать сломленная мисс Мэйтленд.
По возвращении в Калифорнию Роуз намеревался рассказать всем друзьям, что в Англии дочь его друга тяжело болела. Он рассчитывал на то, что отсутствие свидетелей и смутные воспоминания одурманенной наркотиками девушки о том, что произошло, позволят ему спрятать концы в воду.
— Удивительная история! — воскликнул Холмс, когда доктор Мур Эгер закончил свой рассказ. — Когда вы в следующий раз встретитесь с мисс Мэйтленд, убедительно прошу вас передать ей наши пожелания скорейшего и полного выздоровления. Я полагаю, для окончательной поправки здоровья она вернется в Америку?
— Да, именно это она и собирается сделать, — ответил доктор Мур Эгер. — Насколько мне известно, там мисс Мэйтленд собирается выйти замуж за молодого человека, кстати, как и ее отец, весьма одаренного инженера. Уверен, что он сумеет довести до конца создание сверла для бура и запустить его в производство. Я непременно передам ей ваши наилучшие пожелания, мистер Холмс. В свою очередь должен от имени мисс Мэйтленд поблагодарить вас и доктора Ватсона за все, что вы для нее сделали, и вручить эти скромные знаки ее благодарности.
Он передал каждому из нас по небольшому свертку. Развернув их, мы увидели две серебряные коробки для сигар, на каждой из которых были выгравированы наши инициалы.
Доктор Мур Эгер неодобрительно заметил:
— Честно признаюсь вам, джентльмены, что я такого рода подарки не делаю никогда. Тем не менее их выбрала для вас сама мисс Мэйтленд. Что же касается меня, то в знак выражения моей глубокой признательности за расследование этого дела я хотел бы предложить свои профессиональные услуги. Если вам когда-нибудь понадобится медицинская помощь, мистер Холмс, убедительно прошу вас оказать мне честь. Ни о каких гонорарах, естественно, не может быть и речи.
— Это очень любезно с вашей стороны, — ответил Холмс. — Однако, как может засвидетельствовать мой добрый друг доктор Ватсон, обычно я пребываю в отменном здравии, поэтому в настоящее время, пожалуй, воздержусь от визита к вам в качестве пациента. Тем не менее, если в будущем мне понадобится медицинская консультация, я непременно загляну к вам на Харли-стрит.
Доктор Мур Эгер пристально оглядел комнату, ненадолго задержав взгляд на полке, где были разложены трубки Холмса и пакетики с табаком, а также на комоде, за стеклянными дверцами которого выстроились в ряд графины с напитками.
— Перед тем как откланяться, хотел бы дать вам один совет, — сказал он, поднявшись с кресла и протянув руку для прощального пожатия. — Если вы и дальше хотите пребывать в столь же отменном здравии, как ныне, позвольте мне настоятельно рекомендовать вам регулярное питание, прогулки на свежем воздухе, занятия физическими упражнениями и воздержание от каких бы то ни было возбуждающих средств, в частности спиртного, табака и других, к которым вы, возможно, время от времени прибегаете. Они отравляют ваш организм, мистер Холмс. Желаю вам всего хорошего. До свидания.
