— Ах, Бантер, Бантер! А вы не заметили чемодана, когда она выходила?
— Прошу прощения, милорд, но несколькими часами раньше леди заглянула в дамскую комнату и оставила там, под присмотром горничной, небольшой чемоданчик. По возвращении она сняла малиновую шляпку и меха, положила их в чемоданчик, надела черную фетровую шапочку и легкий плащ, которые лежали наготове в чемодане. Поэтому, когда она выходила, ее платье было скрыто под плащом, а в руках находился чемоданчик, в то время как я видел ее с пустыми руками.
— Что за женщина! Она все предусмотрела!
— Я немедленно начал наводить справки, милорд, в окрестностях отеля, но безрезультатно. Черная шапочка и плащ не привлекают особого внимания, поэтому никто не мог с определенностью сказать, что видел ее. Я пошел на центральную станцию, чтобы узнать, не уехала ли она поездом. Несколько женщин, подходящих под мое описание, брали билеты в разных направлениях, но точных сведений я не получил. Я обошел все гаражи в Ливерпуле, но тоже безуспешно. Глубоко сожалею, что подвел вашу светлость.
— Ничего не поделаешь. Вы сделали все, что могли. Не падайте духом. Вы, наверное, до смерти устали. Возьмите выходной и ступайте отсыпаться.
— Весьма признателен, милорд, но я отлично выспался в поезде по дороге обратно.
— Ну, как хотите. Я уж было решил, что и вы, как все люди, иногда устаете.
Бантер одарил лорда загадочной улыбкой и удалился.
— Кое-что нам все-таки удалось узнать, — сказал Паркер. — Мы знаем, что мисс Уиттакер есть что скрывать, раз она предпринимает такие меры предосторожности, чтобы скрыться от преследования.
— И даже более того. Мы знаем, что она горела желанием встретиться с миссис Кроппер первой — очевидно, чтобы заткнуть ей рот подкупом, если не способом похуже. Кстати, а откуда она узнала, что миссис Кроппер приплывает этим пароходом?
— Миссис Кроппер сообщала о своем прибытии телеграммой, которую обнародовали в ходе дознания.
— Чертово дознание! Выдали кучу информации, а что получили? Ноль!
— Да уж, — с нажимом сказал Паркер, — и это в придачу к тому, что нам пришлось выслушивать морализаторство коронера насчет вреда джаза и аморального поведения современных девушек, которые соглашаются проводить время наедине с юношами в Эппингском лесу.
— Жаль, что его, как лицо официальное, нельзя привлечь к суду за клевету. Ну да ладно. Интересно, куда же все-таки подевалась наша мисс Уиттакер?
— Если это действительно была мисс Уиттакер. В конце концов, миссис Кроппер могла и ошибиться. Многие люди переодеваются в гардеробных и без всяких преступных намерений.
— Само собой. Мисс Уиттакер предположительно находится сейчас где-то в провинции, вместе с мисс Файндлейтер, не так ли? Нашей бесценной мисс Климпсон придется как следует порасспросить эту последнюю по их возвращении. А что вы думаете о рассказе миссис Кроппер?
— Тут все ясно. Мисс Уиттакер обманом пыталась заставить тетку подписать завещание. Она всучила ей его вместе с налоговыми декларациями, надеясь, что та поставит свою подпись не читая. Это могло быть именно завещание, потому что, насколько мне известно, только оно считается недействительным, если не было засвидетельствовано двумя лицами в присутствии завещательницы и друг друга.
— Совершенно верно. А раз мисс Уиттакер не могла сама быть свидетельницей и пригласила горничных, мы можем сделать вывод, что завещание было в ее пользу.
— Очевидно, да. Она не стала бы пускаться в такую авантюру, чтобы самой лишить себя наследства.
— Но тут перед нами встает другая проблема. Мисс Уиттакер, как единственная родственница покойной, в любом случае наследовала и деньги и недвижимость. В действительности так оно и вышло. Зачем тогда эта чехарда с завещанием?
— Возможно, как я уже говорил ранее, она боялась, что мисс Доусон передумает, и хотела, чтобы та подписала завещание… нет, не получается.
— Не получается — потому что в любом случае каждое последующее завещание автоматически аннулирует предыдущее. Кроме того, через некоторое время мисс Доусон послала за нотариусом, а мисс Уиттакер никоим образом не пыталась ей помешать.
— По словам сестры Форбс, она предприняла все меры для того, чтобы у ее тетки была такая возможность.
— С учетом того, что мисс Доусон сильно разозлилась на племянницу, немного удивительно, что старая леди не завещала деньги кому-то другому. Тогда для мисс Уиттакер стало бы выгодно, чтобы она прожила как можно дольше.
— Не думаю, что тетка так уж сильно разочаровалась в ней — по крайней мере не до такой степени, чтобы лишить ее наследства. Она пришла в ярость и наговорила лишнего, не имея этого в виду — так бывает со всеми.
— Да, но она, очевидно, предполагала, что племянница еще предпримет попытки подсунуть ей завещание.
— Почему вы так решили?
— Вспомните о доверенности. Старушка явно поразмыслила и решила дать Мэри Уиттакер возможность самой подписывать все бумаги, чтобы обезопасить себя от подобных подлогов в будущем.
— Ну конечно! Какая предусмотрительность! И какая неприятность для мисс Уиттакер. А потом этот визит нотариуса — и снова разочарование. Вместо долгожданного завещания — палка, предусмотрительно засунутая ей в колеса.
— Да. Но нам по-прежнему неизвестно, зачем вообще понадобилось завещание.
— И то правда.
Джентльмены потянулись за трубками, и несколько минут в комнате царило молчание.
— Тетка собиралась все оставить Мэри Уиттакер, это ясно, — заметил наконец Паркер. — Она все время об этом говорила, и потом, мне кажется, ей хотелось восстановить справедливость. Ведь на самом деле она получила эти деньги через голову преподобного Чарльза Уиттакера — или как там его звали.
— Верно. Остается единственная причина, которая могла бы помешать Мэри Уиттакер унаследовать ее состояние, и это — о черт! Ну конечно! Старая история, столь любимая нашими писателями, — пропавший наследник!
— Бог мой, вы совершенно правы! И как только мы раньше не догадались! Вероятно, Мэри Уиттакер стало известно, что у мисс Доусон есть еще один родственник — более близкий, который и заграбастает все денежки. Может, она боялась, что тетка узнает об этом и лишит ее наследства или разделит его между ними. Она пробовала поторопить мисс Доусон с завещанием, но, поскольку та сопротивлялась, решила обманом заставить ее подписать духовную в свою пользу.
— Это вы здорово придумали, Чарльз. Или — смотрите — мисс Доусон, старая хитрюга, могла знать о другом наследнике, и чтобы отомстить мисс Уиттакер за ее обман, собралась умереть, не оформляя завещания, чтобы состояние отошло к нему.
— Если это правда, то она заслуживала того, что с ней случилось, — мрачным тоном произнес Паркер. — После того как она заставила несчастную девушку бросить работу и жить с ней, обещав ей наследство…
— Девушка должна была знать, что корысть — это грех, — парировал Уимзи с жизнерадостной самоуверенностью человека, никогда в жизни не сталкивавшегося с нуждой.
— Но если ваша теория верна, — сказал Паркер, — она идет вразрез с предположением об убийстве, вы не находите? Потому что Мэри в этом случае должна была изо всех сил стараться продлить жизнь тетке, надеясь, что та все-таки подпишет завещание.
— Тут вы правы. Черт побери, Чарльз! Похоже, денежки, которые я поставил, того и гляди уплывут у меня из рук. И какой удар для нашего друга Карра! Я-то надеялся отомстить за него и под звуки деревенского оркестра вернуть в родные пенаты, где в его честь построят триумфальную арку с надписью «Добро пожаловать домой, поборник истины!» из разноцветных электрических лампочек. Ну да ладно. Лучше уж лишиться своей ставки, но увидеть свет, чем осыпанным золотом блуждать во тьме. Стойте! А почему Карр не может быть прав? Может, я просто неверно выбрал убийцу? Ага! Похоже, у нас появляется новый, наводящий ужас персонаж — еще один наследник, предупрежденный своими приспешниками…
— Какими приспешниками? — поинтересовался Паркер.
— О, Чарльз, не будьте таким занудой! Да хотя бы сестрой Форбс. Может, он ей приплачивал за информацию. На чем я остановился? Как не совестно перебивать!
— Предупрежденный своими приспешниками… — напомнил Паркер.
— Ах, да — предупрежденный своими приспешниками о том, что к мисс Доусон зачастили нотариусы и что ее к подталкивают подписать завещание, мог руками этих же приспешников прикончить ее, прежде чем старая леди успела оформить свою последнюю волю.
— Да, но как?
— Ну, может, каким-нибудь растительным ядом, который быстро разлагается и не обнаруживается при вскрытии. Как в детективах. Не удивлюсь, если так все и было.
— Тогда почему этот гипотетический наследник до сих пор не объявился?
