Подобное легкомыслие для тридцатилетней учительницы истории было более чем странным, но Айрис извиняла себя тем, что это свидание было предопределено судьбой, или, по определению обожаемых ею римлян, фатумом. Она в сотый раз прокручивала в памяти вчерашний день, когда раздался телефонный звонок и мужской голос попросил к телефону Джона Дайка. Айрис, разумеется, ответила, что ошиблись номером, но вместо того чтобы прекратить разговор, мужчина сказал, что никогда не слышал такого обворожительного голоса и предложил встретиться. Айрис, справедливо полагая, что если у нее и есть что обворожительного, то только голос, немного поколебалась, но потом все же решилась на встречу. В конце концов, вкусы у людей разные, годы идут, а ее коллеги в колледже были или женаты, или обладали явно выраженными физическими и прочими недостатками.
Разумеется, существовала опасность, что собеседник Айрис окажется легкомысленным юнцом, или, напротив, престарелым любителем приключений, поэтому она согласилась на свидание в одном из укромных уголков Кенсингтонского парка, где вероятность, что ее увидит кто-нибудь из знакомых, была минимальна. Но опознавательный знак, книгу в красной обложке, она не доставала до тех пор, пока не убедилась, что все опасения напрасны. Манеры Саймона Смита, так представился этот высокий, спортивный мужчина средних лет с алым справочником садовода-любителя в руках, были безупречны, а речь правильна и немногословна.
В разговоре, а говорила в основном Айрис, выяснилось, что у них много общего, Саймон также увлекается археологией и даже владеет небольшой коллекцией древностей. Он с несомненным интересом отнесся к увлечению Айрис Древним Римом, и когда та осмелела настолько, что рассказала про свой сегодняшний доклад, выразил полное согласие с его концепцией и отнесся с сочувствием к теме. Сам он занимался каким-то бизнесом, Айрис не поняла каким именно, но по дорогому костюму и часам сделала вывод, что дела идут неплохо. Гораздо больше заинтересовало то, что мистер Смит проявил нескрываемый интерес к ее скромной особе и предложил завтра вместе поужинать.
Время прошло так увлекательно и незаметно, что когда Айрис взглянула на часы, то обнаружила, что катастрофически опаздывает. Саймон любезно предложил подбросить ее, что еще больше убедило Айрис в его крепнущих чувствах, и к своему вящему позору она вместо того чтобы обдумывать выступление стала мечтать о своей будущей совместной жизни с этим в высшей степени привлекательным мужчиной. От выбора цвета подвенечного платья ее отвлекло то, что машина вдруг резко затормозила.
— Как же я мог забыть! — воскликнул Саймон, хлопнув себя по лбу, — у меня же есть как раз то, что вам нужно для доклада.
— Что именно? — Айрис недоуменно смотрела на него, пораженная такой неожиданной реакцией.
— В моей коллекции есть осколок римского барельефа с изображением пира британских вождей, где женщины пируют, а мужчины им прислуживают.
Айрис подумала, что такое доказательство разбило бы все доводы оппонентов, но усомнилась в его достоверности.
Саймон почувствовал ее колебание.
— Айрис, давайте я сейчас отвезу вас к себе домой и покажу, а вы уже сами решите, что с ним делать.
— Но я и так уже опаздываю.
— Всего какой-то час, — настаивал Саймон, — позвоните, скажите, что забыли дома доклад или застряли в пробке, придумайте что-нибудь, только не говорите о барельефе. Вдруг он вам действительно не понравится, а если понравится и вы расскажете заранее, то испортите весь эффект.
Айрис колебалась недолго. На заседания общества она ходила уже четыре года, и ровно столько же времени у нее не было встреч с полноценными мужчинами.
— Ну хорошо, — она достала мобильник, сообщила, что забыла дома часть доклада, попросила перенести ее выступление и извиниться перед журналисткой за опоздание.
— Вот и отлично, — Саймон отобрал у Айрис телефон и положил к себе в карман, — это на случай, если вам будут звонить и вы проговоритесь.
Дом Саймона находился в одном из пригородов, и ехали они довольно долго. Наконец машина остановилась у высокой ограды. Саймон помог Айрис выйти и открыл кованую калитку. По тропинке, вьющейся между кустов, они прошли в красивый небольшой особняк.
Дом, в котором оказалась Айрис, был абсолютно безлик, ничто не могло рассказать о своем владельце. Кроме одного. Ни в одном из помещений, через которые они проходили, не ощущалось присутствия женщины. Строгая, почти спартанская обстановка, стерильная чистота и ни одного украшения, ни одной безделушки. Только в гостиной, где Саймон предложил Айрис присесть, она увидела на столе фотографию, перед которой стояла изящная серебряная ваза с цветами.
Айрис подошла к фотографии. На ней улыбались две симпатичные девушки в старомодных платьях. В лицах обеих ощущалась явное сходство с Саймоном.
— Какие милые, кто это? — обернулась она нему.
— Роза и Лили, — моя мать и тетка. — Лаконично ответил тот, явно не собираясь распространяться о своих родственницах.
— Какие красивые имена.
— Да. Два очаровательных цветочка.
— А где они сейчас?
— Понятия не имею.
Заинтригованная Айрис решила, что это звучит довольно странно, но расспрашивать не решилась.
Но к ее удивлению Саймон продолжил сам.
— Прекрасная Роза бросила меня на попечение нежной Лили, когда мне исполнилось шесть месяцев, а та последовала примеру сестры через два года. Я воспитывался в приюте.
— О! — Айрис замялась, не зная, стоит ли ей выражать сочувствие или это будет бестактно, но тут раздался резкий звонок.
Саймон нервно поморщился.
— Это мой сосед, видимо, опять потерялся его кот. Оба, и животное и хозяин, совсем выжили из ума. Кот постоянно теряется, старик постоянно ищет, и сейчас будет звонить, пока я не открою. Все дома вокруг пустуют, и я — его единственный собеседник. Посидите здесь, а я постараюсь побыстрее отделаться от него.
Но, судя по всему, это не удалось, и, проскучав минут десять, Айрис через большое французское окно вышла в сад. Он был невелик — всего несколько клумб, яблоня и кусты шиповника. Айрис прошлась по дорожке, полюбовалась цветами и вернулась в дом. Комната была по-прежнему пуста, и она загрустила. Ни книг, ни журналов не было, и от нечего делать она принялась лениво листать телефонный справочник. Около некоторых фамилий стояли какие-то значки, и, как ревниво заметила Айрис, помечены были исключительно особы женского пола. Рядом с ее фамилией стоял большой вопрос. Айрис определенно не понравился этот знак, и она, нервно пролистывая книгу, стала смотреть, чем помечены другие персоны. Около одних фамилий стояли минусы, около других вопросительные знаки. Женщин носили имена Лили, Роза, Дейзи, Жасмин, Вайолет, Хортенс.
«Да он романтик, — подумала Айрис, — выбирает девушек с именами цветов». Значит, и ей позвонил не случайно, а выбрал из-за имени. Улыбнувшись своей доверчивости, Айрис продолжала листать книгу, пока не наткнулась еще на одну фамилию, где рядом с перечеркнутым вопросом стоял большой жирный крест. Что-то в этом имени показалось Айрис знакомым. Перед глазами всплыло лицо хорошенькой блондинки с короткой стрижкой. Дейзи Стоун. Айрис вспомнила, что фотографию этой девушки показывали по телевизору в связи с ее исчезновением.
Дейзи вышла из дома около года назад, и больше ее никто не видел. Айрис стало не по себе, книга выпала из рук, раскрывшись на странице, где стояла еще одна фамилия с перечеркнутым вопросительным знаком и крестом. Айрис даже не надо было напрягать память — имя этой женщины, Розы Спиллер, известной спортсменки, почти месяц не сходило со страниц газет и телевизионных новостей, она исчезла полгода назад. Вышла на утреннюю пробежку и не вернулась. Дрожащими руками, не веря в реальность происходящего, Айрис продолжала листать справочник. Она помнила, что три месяца назад пропала еще одна женщина. Айрис не помнила фамилии, кажется, она начиналась на букву «М». Крестом оказалась помечена некая Лили Мериз. Сомнений быть не могло. Мистер Смит оказался маньяком, который по какой-то известной только ему логике убивал женщин с «цветочными» именами.
— О господи! — Айрис бросилась к двери, чтобы выбежать. Если ее увидит сосед Смита или как там его, имя тот назвал, конечно, вымышленное, то она будет спасена. Этот маньяк не решится на убийство, если ее увидят у него дома и будет свидетель. Она потрясла ручку двери. Дверь оказалась заперта. Айрис не слышала, чтобы поворачивался ключ, когда уходил Смит, и несколько раз с силой дернула ручку. Но потом увидела французский замок, и поняла, что Смит, уходя, тихо захлопнул дверь.
«Он все предусмотрел, — думала Айрис, — забрал телефон, закрыл дверь. Может быть, начать кричать?»
Она зажмурилась и закричала из всех сил.
