Поскольку египтолог был всецело поглощен рассказом о расшифровке надписей и имел перед собой благодарную аудиторию в лице Холмса и Орлова, я отошел в сторону. А затем приблизился к эркеру, который еще ранее привлек к себе мое внимание.
По каналу Сан-Канчиано плыла бесконечная процессия лодок и гондол, и в стороне Кампо Сан-Марко я увидел разноцветные вспышки ракет. Одновременно послышались громкие хлопки, что-то сродни отдаленной канонаде. Взирая на фейерверк, я невольно улыбнулся и сделал вывод о том, что сегодня праздник. Венеция, кстати сказать, славится своими праздниками. Но стоило мне перевести взгляд на небольшой канал, перпендикулярный Сан-Канчиано, как я оторопел от изумления.
– Послушайте, – воскликнул я, – из окна этого дома свисает что-то вроде веревки из связанных простыней!
Мои слова возымели эффект разорвавшейся бомбы. Холмс с Орловым обменялись быстрыми взглядами и сыщик тотчас бросился вверх по витой лестнице. Я следовал за ним по пятам. Оглянувшись, я краешком глаза заметил удивительное явление. Орлов и не подумал бежать в сторону лестницы, ас необыкновенной легкостью вскочил на прочный стол, чуточку пригнулся, затем его ноги, как две стальные пружины, выпрямились, и он буквально взлетел в воздух с поднятыми над головой руками. Его прыжку мог бы позавидовать любой танцовщик! Проворными пальцами он ухватился за верхние перила балкона, пользуясь своей необычайной силой, потянулся и оказался на балконе, с кошачьей ловкостью опередив нас с Холмсом.
Орлов не позволил себе ни мгновения передышки: словно могучий таран, он в тот же миг вышиб плечом дверь спальни. Внутри что-то сверкнуло, послышался грохот выстрела. Но Орлов уже бросился на пол и несколько раз перекатился в целях безопасности. С верхних ступеней лестницы мы с Холмсом заглянули внутрь. У открытого окна мелькнула чья-то фигура; вот человек уже перекинул ногу через подоконник… в правой руке у него расцвели еще три огненных цветка. Скрываясь за большим креслом, Орлов потянулся рукой к замшевым ножнам за спиной. Стремительный взмах, блеск толедской стали, и испанский метательный нож вонзился в оконную раму, ибо к этому времени человек уже успел выпрыгнуть.
Подойдя к двери, я услышал где-то внизу за окном глухой всплеск. Откинув кресло, словно игрушечное, Орлов устремился вслед за своим ножом. И только тут наступила минутная передышка в непрерывной цепи его движений. Скользя, словно ртуть, к окну, он наткнулся на маленький табурет, невидимый в тусклом свете, но и это его не остановило. Поистине он обладал сверхчеловеческими рефлексами, ибо, перевернувшись в воздухе и коснувшись пола своими могучими плечами, он в следующий же миг оказался на ногах, возле окна.
Его действия отличались такой невообразимой быстротой, что трудно было даже уловить глазами, а грациозность движений создавала иллюзию того, будто он плывет по воздуху: впечатление это усугублялось отсутствием каких бы то ни было лишних перемещений. В минуты опасности Орлов действовал необыкновенно расчетливо, всегда на шаг опережая события.
Он жестом остановил Холмса и, естественно, меня, идущего следом.
– Они втащили его в гондолу, – сказал тайный агент таким же спокойным голосом, каким приглашают на чай. – Сейчас они как раз выплывают на главный канал.
Его рука скользнула за пояс и, откуда ни возьмись, в ней появился малокалиберный револьвер.
– Я мог бы…
– Нет, – решительно отрезал Холмс. – Треск фейерверка наверняка заглушит выстрелы, но вряд ли стоит палить здесь из револьвера. К тому времени, когда мы успеем сесть в свою гондолу, они уже затеряются среди других гондол. Будем считать инцидент исчерпанным.
Холм подкрутил фитиль в керосиновой лампе, и в комнате стало светлее.
– Меткость вашей стрельбы не вызывает никаких сомнений, мой добрый друг. Я знаю, что вы могли бы перестрелять всех этих людей, как куропаток, но я не уверен, что именно так следует вести нашу игру.
Зеленые глаза Орлова на миг встретились с глазами сыщика, и лицо его озарилось светом согласия. Револьвер тотчас исчез, затем агент спокойно выдернул нож из оконной рамы и заученным жестом убрал за спину, между лопаток. Показав на связанную из простыней веревку, он сказал:
– А что вы думаете по этому поводу?
Холмс пожал плечами.
– Все указывает на то, что операция не была спланирована заранее. Видимо, импровизация.
Орлов втащил веревку: в этот момент на лестничной площадке раздалось громкое восклицание и мы увидели запыхавшегося от подъема Хоуарда Андраде: он смотрел на нас широко открытыми глазами. Я совсем забыл об этом добром человеке и его появление просто лишний раз напомнило мне, как много событий произошло за столь короткое время. Египтолог стал свидетелем того, как все его посетители разом бросились вверх по лестнице, и, конечно же, не мог не слышать треска взломанной двери, выстрелов, которые затем сменились мертвой тишиной. Поднявшись наверх, он увидел, как двое из нас спокойно обсуждали происшедшее, а третий, то есть я, пребывал в полном смятении.
– Что здесь происходит? – запинаясь, проговорил Андраде. – Бунт мамлюков?
Голос его звучал на целую октаву выше, чем обычно, глазами он безостановочно шарил по комнате.
– А где Аарон?
– Ваш ассистент? – осведомился Холмс.
– Аарон Льюис. Я нанял его здесь, в Венеции.
Внезапно я пришел в себя, оправившись от оцепенения.
– Послушайте, вы сказали, что этот самый Льюис устал до смерти и пошел отдохнуть. Это ваша спальня?
– Да, – ответил Андраде. – Льюис обычно отдыхает в комнате на нижнем этаже. Я послал его в свою спальню, чтобы моя возня не мешала бедняге.
– Все ясно как Божий день, – торжествующе вскричал я. – Эти люди собирались похитить вас, но по ошибке похитили вашего ассистента.
– Но для чего, Господи?
Так как ни Холмс, ни Орлов, похоже, не намеревались отвечать на этот вопрос, я поспешил объяснить недоумевающему ученому:
– Очевидно, кто-то хочет иметь ключ к расшифровке тайных письмен.
– Я полагаю, – мягко вмешался Холмс, – этот вопрос необходимо обсудить подробнее.
Уловив ход мыслей великого сыщика, я препроводил Андраде вниз по лестнице в жилую комнату.
В мозгу моем роилось множество вопросов, но нельзя было забывать о том, что прежде всего я врач. Андраде, видимо, сильно переживал происшествие, и для начала я усадил его в кресло, а затем решил взбодрить каким-либо вином из его богатых запасов.
Очень скоро бледность схлынула с лица ученого и он уставился на нас с таким выражением, какое трудно даже передать словами.
– Я думал, что странное происшествие скорее всего по вашей части, мистер Холмс. И надо полагать, сие может повториться.
В разговор вмешался Вейкфилд Орлов.
– Вряд ли, сэр. Во всяком случае, я приму меры, исключающие подобные вторжения.
Я хорошо знал, что это значит. Дом возьмут под наблюдение неприметные люди Майкрофта Холмса. Не исключено, что Орлов уже располагает своей агентурой в Италии.
Андраде принял еще значительную дозу предложенного мною лекарства.
– Что означает эта мелодрама, джентльмены, и что могло случиться с Аароном Льюсом, моим бедным ассистентом?
Судя по его встревоженным глазам, следовало опасаться каких-либо неприятностей с сердцем, например, тахикардии, и я поспешил утешить его особым тоном, к какому в подобных случаях всегда прибегают доктора:
– Когда эти грабители узнают, что похитили не того человека, они, конечно же, немедленно освободят Льюиса.
– Будем надеяться, – подтвердил Холмс. Меня поразило, как небрежно произнес он эти слова. – Кстати, насчет вашего ассистента, мистер Андраде. Каким образом он попал к вам в помощники?
– Я холостяк, поэтому мне было нетрудно сняться с места и переехать в Венецию, где я рассчитывал найти уединение, необходимое для того, чтобы завершить мою работу. Этот дом я получил от своего щедрого, ныне покойного дяди. Я знал, что нахожусь на пороге важнейшего открытия, и трудился изо всех сил. В этот период обычно наваливается много секретарской работы. Что делать, непонятно, но как раз в этот момент ко мне явился Льюис. Точно так же, как недавно пожаловал мистер Орлов.
– И вероятно, по той же самой причине, – бесстрастно прокомментировал Холмс.
Египтолог не обратил на это замечание никакого внимания, но я не пропустил его мимо ушей.
– Льюис сказал, что наслышан о моей работе. У него были превосходные рекомендации, включая довольно восторженный отзыв Флиндерса Петри. Я знаком с Петри и прекрасно знаю его весьма характерный почерк. Оказалось, Льюис неплохо осведомлен о Древнем Египте. Он навел в моих делах полный порядок, аккуратно разложив весь материал по папкам. Для меня было большим облегчением избавиться от подобной работы: мое продвижение к конечной цели значительно ускорилось.
