— Мисс Маргрейв прислуживает младшая горничная, сэр. Ее зовут Гледис.
— Спасибо, Джордж. Вам просто цены нет.
— Вы преувеличиваете, сэр.
— Чудесное утро, — произнес, глядя в окно, Пуаро, — но, похоже, никто не собирается вставать. Думаю, дорогой мой Джордж, Башня будет в нашем полном распоряжении для небольшого эксперимента.
— Я вам понадоблюсь, сэр?
— Не беспокойтесь, — заверил Пуаро, — эксперимент абсолютно безболезнен.
Когда они вошли в Башню, шторы там были по-прежнему задернуты. Джордж уже взялся за шнур, но его остановил Пуаро.
— Оставим все как есть. Зажгите только настольную лампу.
Верный слуга повиновался.
— Теперь, дорогой мой Джордж, сядьте на этот стул.
Сделайте вид, что пишете. Tres bien.[42] Теперь я хватаю палицу, подкрадываюсь к вам сзади и бью вас по голове.
— Да, сэр, — подтвердил Джордж.
— Да, но после удара вы уже не должны писать, — уточнил Пуаро. — Сами понимаете, я не могу довести наш эксперимент до конца. Тем не менее мы должны соблюсти максимум правдоподобия. Я вроде бы бью вас по голове, и вы падаете замертво, вот так. Руки у вас расслаблены, тело обмякло. Позвольте я покажу вам нужную позу. Да нет же, не напрягайте мускулы! Джордж, — с тяжелым вздохом сказал, наконец, Пуаро, — вы замечательно гладите брюки, но воображение у вас отсутствует начисто. Вставайте. Давайте я.
И Пуаро в свою очередь уселся за письменный стол.
— Я пишу, — возвестил он. — Я весь поглощен этим. Вы хватаете палицу, подкрадываетесь ко мне сзади и бьете по голове. Трах! Перо выпадает, я падаю вперед, но не очень далеко — ведь стул низкий, а стол высокий, да, и падаю я на руки. Будьте так любезны, Джордж, вернуться к двери и, стоя там, сказать мне, что вы видите.
— Гм-м…
— Да, Джордж?
— Я вижу вас, сэр, сидящим за столом.
— Сидящим за столом?
— Отсюда не так уж хорошо видно, сэр, — пояснил Джордж, — далековато, да и лампа сильно затенена. Позвольте, я зажгу верхний свет, сэр?
Рука Джорджа потянулась к выключателю.
— Никоим образом, — резко оборвал его Пуаро. — Обойдемся тем, что есть. Значит, я склонился над столом, вы стоите у двери. Теперь подходите, Джордж, подходите и положите мне руку на плечо.
Джордж повиновался.
— Обопритесь слегка на меня, Джордж, вы не вполне твердо держитесь на ногах. Ага! Voila![43]
Обмякшее тело Эркюля Пуаро мастерски сползло вбок.
— Я сваливаюсь на пол, вот так! — откомментировал он. — Мои предположения оправдались. А теперь нам предстоит заняться еще более важным делом.
— Неужто, сэр?
— Ну да. Мне необходимо как следует позавтракать. — Он от души рассмеялся собственной шутке. — Ни при каких обстоятельствах не следует забывать о желудке.
Джордж неодобрительно промолчал, а Пуаро, весело посмеиваясь, направился вниз по лестнице. Он был доволен, все складывалось как нельзя лучше.
После завтрака Пуаро познакомился с Гледис, младшей горничной. Его весьма интересовало, что она может сообщить о случившейся в их доме трагедии. Гледис сочувствовала Чарлзу, хотя и не сомневалась в его виновности.
— Бедный молодой джентльмен, сэр, каково-то ему сейчас… Он ведь тогда не в себе был…
— Они должны были ладить с мисс Маргрейв, — предположил Пуаро, — ведь они были почти сверстниками.
— Куда там, мисс Лили на него свысока смотрела, — покачала головой Гледис. — Всякие там шуры-муры — ни-ни.
— А ему она нравилась?
— Так, между прочим пытался ухаживать, но — ничего серьезного, сэр. Вот мистер Виктор, он-то точно от нее без ума, — хихикнула Гледис.
— Ah vraiment![44]
— И еще как! — снова захихикала Гледис. — Он в нее с первого взгляда втюрился. Мисс Лили, она же и впрямь как лилия, верно, сэр? Высокая, с такими чудными золотистыми волосами!
— Ей бы пошло зеленое вечернее платье, — промурлыкал Пуаро. — Есть такой оттенок зеленого…
— Так есть у нее зеленое платье, сэр, — заверила Гледис. — Сейчас, конечно, она его не наденет, потому как траур, но в тот вечер, как сэр Рубен погиб, она как раз в нем была.
— Причем ей подошел бы не темно-зеленый, а светлый, — предположил Пуаро.
— Оно и есть светло-зеленое, сэр. Погодите минутку, я вам его принесу, посмотрите. Мисс Лили как раз собак выгуливать пошла.
Пуаро кивнул. Он знал об этом не хуже Гледис. Он специально отправился на поиски горничной только после того, как убедился, что Лили в доме нет. Гледис убежала и вскоре вернулась с зеленым вечерним платьем на плечиках.
— Exquis![45] — прошептал Пуаро, восхищенно вскинув руки. — Позвольте мне посмотреть его на свету.
Взяв у Гледис плечики, он поспешил к окну, наклонился над платьем, потом отодвинул его на расстояние вытянутой руки.
— Чудесное платье, — вынес он свой вердикт. — Просто восхитительное. Безмерно благодарен, что вы мне его показали.
— Не стоит, сэр, — не без лукавства отозвалась Гледис. — Всем известно, что французы знают толк в дамских туалетах.
— Вы очень любезны, — пробормотал Пуаро вслед удаляющейся Гледис и, опустив взгляд, улыбнулся. В правой руке у него были зажаты крохотные маникюрные ножницы, в левой — аккуратно отрезанный клочок зеленого шифона.
— Ну, — пробормотал он, — остается самое неприятное.
Вернувшись к себе, он вызвал Джорджа.
— Джордж, друг мой, на туалетном столике вы найдете золотую булавку для галстука.
— Да, сэр.
— На умывальнике стоит раствор карболки. Прошу вас окунуть в него острие булавки.
Джордж, уже давно отучившийся удивляться причудам хозяина, в точности исполнил приказание.
— Все готово, сэр.
— Tres bien! Теперь подойдите сюда. Я протяну вам указательный палец, а вы введете в него кончик булавки.
— Извините, сэр, вы хотите, чтобы я уколол вас?
— Вот именно, вы угадали. Нужно, чтобы выступила кровь, но не слишком сильно.
Джордж взялся за хозяйский палец. Пуаро зажмурился и откинулся назад. Едва верный слуга выполнил приказ, раздался пронзительный вопль Пуаро.
— Je vous remercie[46], Джордж, — сказал он, взяв себя в руки. — Уж если вы что-то делаете, то делаете на совесть.
Достав из кармана клочок зеленого шифона, он аккуратно промокнул им палец.
— Операция увенчалась полным успехом, — заметил он, любуясь результатом своих действий. — Вам это не интересно, Джордж? Ну и ну!
Слуга неприметно бросил взгляд за окно.
— Простите, сэр, — пробормотал он, — к дому только что подъехал некий джентльмен в большом автомобиле.
— А-а! — произнес, вставая, Пуаро. — Неуловимый Виктор Эстуэлл. Пойду познакомлюсь с ним.
Голос Виктора Эстуэлла Пуаро довелось услышать еще до того, как он увидел его обладателя. Из прихожей доносились громовые раскаты:
— Да полегче ты, идиот! Там же внутри стекло! Черт возьми, Парсонс, не путайтесь под ногами! Ставь ящик, дубина!
Пуаро проворно спустился по лестнице и вежливо поклонился громогласному крупному мужчине.
— Кто вы такой, черт возьми? — прорычал великан.
— Меня зовут Эркюль Пуаро, — еще раз склонил голову знаменитый детектив.
— Господи! — прорычал Виктор Эстуэлл. — Так Нэнси все-таки послала за вами?
Положив увесистую ладонь на плечо Пуаро, он повел его в гостиную.
— Так вы, значит, и есть тот детектив, с которым все так носятся? — Он пытливо осмотрел Пуаро с ног до головы. — Прошу прощения за грубость. Шофер у меня — редкий тупица, а Парсонс, старый хрыч, всегда на нервы действует. Не переношу дураков, знаете ли, — произнес он извиняющимся тоном. — Но вас-то, мосье Пуаро, к ним никак не отнесешь, так ведь?
Он весело расхохотался.
— Тех, кто меня недооценивал, всегда постигало жестокое разочарование, — подтвердил Пуаро.
— Вот оно как? Значит, Нэнси вытащила вас сюда — из-за этой своей придури насчет секретаря. Все это чистая блажь — Трефюзис мухи не обидит, разве что муха с ним сама со скуки сдохнет. Он и пить-то ничего не пьет, кроме чая. Вы только зря тратите время.
— Время, потраченное на постижение природы человеческой, вряд ли можно считать потраченным впустую, — важно возразил Пуаро.
— Постижение природы человеческой? — озадаченно пробормотал Виктор Эстуэлл. Затем он плюхнулся в кресло. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да, вы могли бы рассказать о вашей ссоре с братом в тот вечер.
— Это к делу не относится, — отрезал Виктор Эстуэлл, энергично помотав головой.
— Как сказать…
— К Чарлзу Леверсону наша ссора отношения не имела.
— А леди Эстуэлл полагает, что Чарлз не имеет отношения к убийству.
— Узнаю Нэнси!
— Парсонс говорит, что слышал, как вернулся мистер Леверсон, но своими глазами он этого не видел — как, впрочем, и все остальные.
— Вот тут вы ошибаетесь, — возразил Эстуэлл. — Я его видел.
— Видели?
— Ну да. Рубен задал Чарлзу взбучку — и поделом, а потом набросился на меня. Ну, пришлось сказать ему пару ласковых — я нарочно, чтобы его позлить, вступился за парня. Я собирался потом сам с Чарлзом переговорить и объяснить, что к чему. Поэтому спать я сразу не пошел, а оставил дверь в своей комнате открытой и сидел курил.
