Вильям рассмеялся, а Холмс с гордостью посмотрел на племянника. Роберта в притворном отчаянии воздела руки к небесам, а потом и сама засмеялась – вот только в ее смехе слышалась горечь.
Часть третья
Сбор информации
В следующие минут двадцать Холмс буквально не находил себе места. В итоге он заявил, что, несмотря на дождь, нужно срочно вернуться в деревню. Ведь вскрытие откладывали до того момента, пока мой друг не осмотрит тело.
– Доктор Дальтон вряд ли будет доволен, если мы еще задержимся, – заявил сыщик.
Мы поднялись и покорно двинулись к выходу, натягивая промокшие плащи. Не сразу я понял, что и Зайгер собрался с нами. Я поймал взгляд его матери. Она улыбнулась и чуть склонила голову, словно принимая то, чего уже не могла изменить.
Дождь между тем почти прекратился. Гриффин, укрывавшийся от ненастья в сарае, вывел экипаж наружу.
Обратно в деревню мы ехали молча. Довольно скоро мы прибыли к опрятному домику из камня с небольшой табличкой, которая гласила, что здесь располагается приемная доктора Дальтона. Приемные часы уже закончились, но в данном случае это не имело никакого значения.
Мы постучались. Послышались шаги, и через мгновение дверь распахнулась и на пороге, закрывая собой яркий свет, шедший изнутри, появился мужчина в возрасте около сорока в жилете и без пиджака. Его длинные вьющиеся волосы облаком обрамляли голову.
– Заходите, заходите, – поприветствовал он нас, отходя в сторону и жестом приглашая проследовать в дом. – Я еще пару часов назад видел, как вы прошли мимо, и решил, что раз вы тогда не остановились, то непременно зайдете позже.
Мы прошли в приемную и сняли пальто и шляпы. Хозяин тут же повесил их на вешалку. По всей видимости, раньше здесь располагалась гостиная. Теперь я мог рассмотреть Дальтона получше: больше шести футов ростом, хорошо сложен; квадратный подбородок и выражение лица бывалого человека. Вокруг глаз виднелись морщины, но казалось, что они образовались не от смеха, а от долгого прищуривания на солнце. Дальтон пожал руку Тенли, а затем, когда инспектор сообщил мое имя, и мне. Кивнул Зайгеру и Вильяму и повернулся к Холмсу.
– Так-так, – произнес он. – Возвращение блудного сына.
Мой друг выдержал паузу, а затем ответил:
– Уэсли. Сколько лет, сколько зим.
– Да уж. Вполне достаточно для смерти и воскрешения. – Доктор отрывисто рассмеялся и протянул руку: – Добро пожаловать, Шерлок.
Они пожали друг другу руки, и я почувствовал, что напряжение спало, хоть и не исчезло окончательно.
Дальтон отступил чуть назад, и его лицо приняло недовольное выражение.
– Мне пришлось отложить свои дела. Ты собираешься самостоятельно обследовать тело до официального осмотра?
– Определенно, – ответил Холмс. – Куда пройти?
Доктор Дальтон провел нас обратно в маленькую прихожую, а уже оттуда – в смотровую. Оглянувшись на меня через плечо, он сообщил:
– Я живу наверху, экономка распоряжается делами на кухне в задней части дома. Оставшаяся часть первого этажа отведена под мою практику. Сейчас мы направляемся в мою лабораторию. Она устроена вдоль бокового фасада.
Как только он закончил с объяснениями, мы оказались в маленькой комнатке, которая изначально, по всей видимости, должна была стать спальней. Теперь на стенах висели полки, уставленные книгами, химическими реактивами и научным оборудованием. В центре комнаты располагался диагностический стол, на котором и лежал труп, прикрытый простыней.
– Как местного коронера, – пояснил Дальтон, – меня регулярно вызывают для проведения вскрытия какого-нибудь горемыки.
Холмс проигнорировал это замечание и подошел к телу. Я неотступно следовал за ним. Зайгер обошел стол с другой стороны, не выказывая при виде трупа ни брезгливости, ни боязни.
Жертвой оказался довольно крупный мужчина в возрасте за пятьдесят с неряшливой густой бородой и усами. Неухоженная растительность, покрывшая щеки, доходила чуть ли не до глаз. Волосы были густые, с сединой; нос – широкий, в прошлом, вероятно, сломан; сросшиеся кустистые брови торчали на покатом лбу, словно живая изгородь на уступе.
Впрочем, все это совершенно терялось на фоне самой примечательной черты: через все горло мужчины тянулась глубокая и широкая рана, уже собравшаяся складками.
– Утверждаете, что крови вокруг раны было довольно мало? – спросил Холмс.
– Совершенно верно, – ответил Тенли. – На воротничке и одежде практически не оказалось пятен. Возможно, рану нанесли уже после того, как он умер.
– Убийца определенно был правшой, – прервал его Зайгер, склоняясь над зияющей раной.
– Точно, – согласился Холмс. – И тот, кто перерезал ему горло, стоял прямо напротив.
Я наклонился и подтвердил, что они правы, отметив, что кожа с правой стороны словно вспорота, а ближе к левой стороне разрез ткани довольно ровный.
– С чего вы взяли, что рану нанес не левша, который стоял позади? – усомнился Вильям.
– Само направление раны вверх и справа налево указывает на то, что убийца производил движение лезвием, располагаясь прямо перед жертвой, а также на то, что он держал орудие в правой руке. Если бы рану наносили сзади, то разрез, скорее всего, был бы направлен вниз, – ответил Холмс, расположившись за Дальтоном. – Давай покажу. – Он положил левую руку доктору на грудь так, что его кисть оказалась у Дальтона на правом плече. – Итак, лезвие входит в контакт с кожей справа. Делается разрез, который затем переходит в рану с ровными краями. – Он медленно провел рукой справа налево поперек шеи Дальтона. – Как видишь, моя рука, в которой должен находиться нож, сползает книзу по мере движения лезвия по горлу. Смещать при этом лезвие вверх было бы крайне неудобно.
– К тому же, – подхватил Зайгер, подходя к Дальтону спереди, – если бы я решил перерезать вам горло спереди, – и его правая рука повисла у доктора над правым плечом, – то я бы сделал надрез в том же самом месте, но рука, удерживающая нож, по мере движения поднимется вверх. Вот так. – И паренек, к недовольству Дальтона, продемонстрировал процедуру.
– Да-да, большое спасибо. – Врач попытался высвободиться от объятий Холмса и избежать удара воображаемого ножа Зайгера. – Вот только я не понимаю, в чем разница. Вообще-то большинство людей – правши.
– Но если подозреваемый или подозреваемая окажется левшой, нам будет на что опираться, – ответил Холмс и вернулся к осмотру.
Отогнув простыню, он что-то пробормотал себе под нос, разглядывая тело через увеличительное стекло. Затем, с моей помощью и при деятельном участии Зайгера, он перевернул тело и приступил к изучению внушительной раны на спине.
– Говорите, на пальто просочилась кровь из раны? – уточнил он.
– Совершенно верно, – подтвердил Дальтон.
– А могу я осмотреть одежду?
– Можете, конечно, но я уже этим занимался. В карманах нет ничего такого, что могло бы помочь нам определить личность убийцы. В сущности, в них вообще ничего не было.
– И все же, – настоял Холмс, забирая у Дальтона узел окровавленной одежды.
Несмотря на заявление доктора, мой друг тщательно осмотрел одежду. В карманах действительно было пусто – не нашлось даже ни единой ниточки, которые обычно пристают к одежде.
Затем сыщик хорошенько встряхнул одежду и выложил ее вдоль тела, поворачивая то так, то эдак.
– Это еще что такое? – изрек он наконец.
– Что именно? – спросил Дальтон, но Холмс не обратил на него никакого внимания.
– Зайгер, – обратился он к племяннику, – заметил что-нибудь?
Мальчик осмотрел одежду – на это у него ушло чуть меньше минуты – и заявил:
– В момент убийства на Вилкисе не было одежды.
– Да вы что! – воскликнул Дальтон.
Мы с Тенли предпочли промолчать: инспектор внимательно наблюдал за происходящим, меня же поведение друга нисколько не удивляло – я слишком хорошо знал его методы. Холмс кивнул, как бы разрешая Зайгеру продолжить.
– Итак, совершенно очевидно, что горло перерезали уже после смерти, поскольку из этой раны практически не вытекала кровь. Также очевидно и то, что смерть наступила сразу же после того, как жертве нанесли удар в спину, верно?
– Верно, – согласился Дальтон. – Орудие убийства достигло сердца. По всей видимости, нож еще провернули внутри, чтобы наверняка.
– Это подтверждается тем, что и рубашка, и пальто сзади насквозь пропитались кровью? – уточнил Зайгер.
– Да, – осторожно ответил Дальтон. – Такая рана вызывает обширное кровоизлияние.
– В таком случае следует задать себе вопрос, – продолжил Зайгер, увлекаясь собственной речью, – почему рубашка и пальто, насквозь пропитанные кровью, совершенно целы? Ведь удар ножом Вилкису нанесли сзади?
– Дайте-ка посмотреть! – потребовал Дальтон, делая шаг вперед.
Наклонившись, он поднял одежду к свету. Вся она действительно осталась нетронутой. Кровь уже засохла, но ткань была цела.
