– Ясное дело. Для красивой женщины синяк под глазом – весомый повод для беспокойства.
– Откуда вы знаете?- удивился Дерик. Судья просил всех ни в коем случае никому не рассказывать о происшествии в Уимблингхэме.
Петигрю усмехнулся:
– Ходили разные слухи, а потом, я ведь сам был в Уимблингхэме.
– Я знаю,- ответил Дерик, смутившись.- Но леди Барбер беспокоится не только по поводу синяка.
– Да, конечно. Так или иначе, у папаши Уильяма вышла довольно хлопотная сессия. Что думает об этом Хильда?
– Она считает, что за всем этим стоит один человек.
– За всем – чем?
– Ну, письма, конфеты, нападение… Она считает, что все это организовал один человек.
– М-м-м.- Петигрю сморщил нос. Полстакана виски стояло недопитым у его локтя.- Конечно, это не исключено. И кого она подозревает?
– Первым человеком, которого она назвала детективу, был Хеппеншталь.
– Детективу? Так вы встречались не тет-а-тет? Был еще и представитель Скотленд-Ярда?
– Да. Инспектор по фамилии Маллет.
– Ого! Похоже, кто-то действительно серьезно обеспокоен. И что Маллет думает о Хеппенштале?
– Ничего особенного. Вообще, он не очень верит во всю эту теорию. Мне было трудно понять, в чем тут дело, потому что я ничего не знаю о Хеппенштале. Вы не могли бы сказать мне, кто он такой? О нем все время говорят, а я ничего понимаю.
Петигрю допил виски, откинулся в кресле и вытянул ноги. Он сосредоточенно смотрел на огонь в камине, как будто хотел там что-то рассмотреть.
– Позвоните еще разок. Этот официант вечно куда-то пропадает. Спасибо. Хеппеншталь? Он был просто поверенным, который сделал нехорошее дело. А именно: присвоил деньги клиента, предстал перед папашей Уильямом в Олд-Бейли и получил приличный срок. Это все.
– Вот как,- разочарованно протянул Дерик.
– Да. А вот и официант. Вы еще выпьете? Разумно с вашей стороны. Мне еще одно двойное виски, пожалуйста. О чем мы говорили? Ах да, Хеппеншталь! Печальный случай, как и все подобные случаи.
Они сидели молча, пока официант не принес заказ. Петигрю долил капельку содовой, выпил виски залпом, поставил стакан на стол и вдруг почти крикнул:
– Нет, не все!
Дерик с удивлением посмотрел на него, подумав, не достиг ли Петигрю того самого предела. Но тот заговорил ровным тоном, как обычно, разве что речь его стала более оживленной.
– В третьем стакане виски есть что-то такое, что заставляет говорить правду: хочешь не хочешь, не соврешь. Для меня точно – как на допросе третьей степени. Рушатся последние барьеры, и вот я перед вами – чистенький или грязненький, когда как, но всегда правдивый. Я только что соврал вам.
– О Хеппенштале?
– Да. Он действительно был поверенным, и Стригун действительно осудил его за присвоение денег клиента, но это не все, это далеко не все, иначе кому бы он был нужен. Почему бы мне не рассказать вам о нем? Если не я, так кто-нибудь другой расскажет, а я сделаю это намного лучше. Тем более, что вы некоторым образом оказались вовлеченным в эту историю. В конце концов, я просто обязан вам рассказать.- Петигрю закурил сигарету и начал рассказ, следя за струйками дыма, поднимающимися к потолку: – Хеппеншталь был тогда моим клиентом. Он мне нравился. Хеппеншталь был умным и ловким. Умным в своей профессии, а ловким потому, что знал многих и был своим человеком в Сити центральная часть Лондона, где расположены банки и конторы крупных фирм. и в Уэст-Энде. Он снабжал меня работой. Дела были некрупные, но Хеппеншталь тогда еще только начинал. Мы со Стригуном были в одной адвокатской корпорации. Корпорацию возглавлял… впрочем, для вас это неинтересно. Стригун был старше меня, и он занимался более крупными делами, чем те, которые поручал адвокатам Хеппеншталь. Когда началась война, я ушел в армию. Именно в это время его практика значительно расширилась.
– Чью практику вы имеете в виду – Хеппеншталя или Барбера?- уточнил Дерик.
– Обоих. Они выросли одновременно и вместе. Хеппеншталь проник в большой бизнес. У него появились важные клиенты в Сити. Он подготовил несколько сенсационных дел – тяжбы касались представителей высшего света, и о них писали все газеты. А мой клерк, который был и клерком Стригуна, постарался, чтобы Хеппеншталь обращался только к адвокатам нашей корпорации. Думаю, Хеппеншталя не надо было долго уговаривать после двух-трех удачных для него слушаний. Стригун ему очень помог, а он помог Стригуну. Я не ошибусь, если скажу, что Хеппеншталь сделал ему карьеру. Он помог ему в тот самый критический момент, когда Стригуну по возрасту и стажу уже не пристало заниматься мелочовкой, которую с радостью брал я, но он тогда еще не сделал себе имя, чтобы выделиться среди преуспевающих младших барристеров. Именно Хеппеншталь ввел его в среду важных людей и воротил бизнеса. А когда после войны пошла целая серия имущественных тяжб, они оба оказались в самой гуще событий. Хеппеншталь помог Барберу заработать не одну тысячу фунтов во время бума.- Петигрю зевнул, бросил сигарету в камин и продолжил: – Я тогда уже вернулся с войны. И естественно, пошел в свою корпорацию адвокатов, которую возглавлял теперь Стригун, но не долго там оставался. Мне… мне там кое-что не понравилось, и я ушел. И больше не получил от Хеппеншталя ни одного дела. Я его не осуждаю – его вполне устраивали те, кто вели его дела. Когда Стригуна назначили королевским адвокатом, его место занял другой, не менее компетентный младший барристер. Впрочем, это к делу не относится. Это моя история, а вас интересует Хеппеншталь. Хеппеншталь продолжал поручать дела Стригуну после того, как тот получил повышение. Они обедали и ужинали вместе, Барбер ухаживал за Хильдой, обсуждая с ней юридические вопросы, которые интересовали ученую даму…
– И все это время Хеппеншталь воровал деньги у клиентов?- в ужасе воскликнул Дерик.
– Мой дорогой идеалист, такие вещи случаются время от времени. Вообще-то Хеппеншталь начал обращаться с чужими деньгами не совсем обычным образом где-то в 1931 году. Он вовсю занимался спекуляцией: человек из Сити работал сверхурочно, чтобы выглядеть человеком из Уэст-Энда. Я думаю, его погубил кризис. Он взял взаймы с одного счета, чтобы поправить свои дела, затем с другого, чтобы возместить позаимствованные деньги, и так далее. Затем, как раз когда Общество юристов заинтересовалось персоной по фамилии Хеппеншталь, Стригуна назначили судьей. Тогда-то они и встретились в Олд-Бейли. Comprenez? Понимаете? (фр.)
– Да. Это, наверное, был ужасный момент для обоих.
– Если вы так думаете, значит, вы ничего не поняли. Для Хеппеншталя это действительно был ужасный момент. Он признал свою вину, конечно, и кто-то подал прошение о смягчении наказания. Но Стригун, если бы у него была душа и хоть чуточку сострадания, не должен был бы вообще браться за это дело. А он просто сожрал несчастного парня. Дело не только в том, какой срок он присудил – самый суровый по всем меркам, но и в том, как он себя вел во время суда. Я сам там не присутствовал, слава богу, но говорил с людьми, которые там были, и читал сообщения в газетах. Так вот, он вел себя по-свински, по-свински, по-свински!
Виски придало храбрости Дерику.
– Именно поэтому вы его так не любите?- спросил он.
Петигрю вроде бы пришел в себя.
– Я же сказал, это не моя история, а Хеппеншталя,- ответил он сухо.- Но я не побоюсь сказать, что, если Хеппеншталь обеспечит ему несколько бессонных ночей, я не буду об этом сожалеть, и не я один, между прочим. Что вы на это скажете?- Он посмотрел на часы.- Так вы уезжаете?
Дерик понял, что его отпускают, и встал с кресла.
– Да, мне пора,- ответил он.- Должен заметить, инспектор сомневается в причастности Хеппеншталя ко всем этим событиям.
– Да, вы уже говорили. У него есть кто-нибудь на подозрении?
Дерик пожалел, что затронул эту тему, но отступать было поздно.
– Ну,- сказал он,- инспектор разобрал все теоретические вероятности и пришел к выводу, что если за всем этим стоит один человек – в чем он вовсе не уверен, то…
– Кто же это?
– То этим человеком должны быть вы.
Дерик так и не понял, удивился Петигрю или нет. Правда, уголки его губ дрогнули в усмешке, но глаза оставались грустными, а голос спокойным и серьезным.
– Благодарю вас. Я этого не забуду.
– Но пожалуйста, не подумайте, что я…- Дерик начал заикаться в смущении.
– Мой дорогой друг!
– Инспектор только высказал предположение. Не думаю, что он всерьез так считает. А Хильда даже слышать об этом не желала. Она готова была ему голову откусить.
– Очень мило с ее стороны. Передайте ей мою благодарность. Впрочем, не надо, лучше не надо. Кстати, а что нового слышно о том дорожном происшествии в Маркгемптоне?
– Насколько мне известно – ничего. Кажется, судья получил несколько писем по этому поводу, но их содержание мне неизвестно.
