Берт просиял:
— Ах! Вы худая, можете вон в ту дырку в заборе пролезть, где доски не хватает.
— Неудивительно, что коты сюда лазали, — заметила она, следуя подсказке. — Кстати, вы не видели кота мистера Лорримера? Я стараюсь его отловить.
— Нет, не видел, — сердито буркнул Берт. — Если увижу, кирпич в него брошу. Пропал — тем лучше. Сдох, надеюсь, вместе с другим.
— А с другим что случилось? — быстро спросила Мередит. Берт ухмыльнулся, и она продолжила: — Другого я нашла мертвым на кладбище, не хотела сообщать мистеру Лорримеру, поэтому веткой накрыла. Вы его унесли?
— Еще чего, — угрюмо хмыкнул старик. — Просто видел. Никогда ничего такого не делал. — Берт шаркнул ногой по земле. — Не трогал и не уносил.
— Послушайте, — твердо проговорила Мередит. — Куда вы бросили умершего кота? Полиция хочет его осмотреть.
— Для чего это? — спросил Берт, глядя на нее горящими глазами. — Что за чушь? Зачем копам дохлый кот? Если хотите знать, я в костер его бросил. Костер развел в углу кладбища. И скажу почему — если б кто-нибудь его увидел, меня обвинили бы. Сказали бы, будто я пошел, налил отраву… а ничего подобного не было. Вижу, валяется дохлый под веткой. Ну, думаю, надо что-то скоренько делать. Вытащил да и сжег, вот как!
Мередит вздохнула. Пожалуй, не стоит докладывать Маркби о данном факте.
— Где ваши лучшие овощи? — сменила она тему.
— Неподходящее время года, чтоб увидеть мои лучшие овощи, — ответил Берт. — Морковь была хорошая. Я получил первый приз за морковь. Сейчас подошла молодая капуста. — Он указал на ящик, который поставил на землю. — Выращиваю ее на рассаду для местных. Десяток обещал Уолтеру, он за ней должен приехать.
Мередит огляделась. Сад представлял собой чудо порядка и аккуратности. Она шагнула к двери сарая, заглянула внутрь. Более разительный контраст даже трудно представить. По углам громоздятся жестянки без этикеток, в том числе полностью проржавевшие. На вбитых в стены гвоздях висят старые сломанные инструменты. Хлипкими башнями высятся глиняные горшки для рассады. На полках выстроились загадочные затянутые паутиной бутылки. Валяются мотки проволоки, разнообразные палки; крышечки из фольги для молочных бутылок, нанизанные на черный шнурок; в кучу свалены старые пакеты из-под семян, заплесневевшие башмаки; парафиновые лампы свисают с крюков или тянутся поперек от стены до стены, как рождественские гирлянды.
— Ну и ну, — в благоговейном ужасе промямлила Мередит, — как вам что-нибудь здесь удается найти?
— Знаю, где что лежит, — проворчал Берт. — Ничего не трогайте. Тут уже была сегодня полиция, шарила, вынюхивала. Главный болван начал мне выговаривать. Расчистите, говорит, это опасно. Мы сами вывезем, если не можете избавиться от всего этого хлама. А я говорю, не хочу избавляться. Вещи нужные, ни для кого не опасные, кроме меня, а это уж мое дело.
Мередит провела рукой по стопке грязных пожелтевших газет, подняла верхнюю. Заголовок на первой странице гласил: «Президент Тито умер». Положила ее на место, присмотрелась к выцветшему чеку на бутылке на ближайшей полке: четыре шиллинга шесть пенсов. На старой деревянной щетке для чистки ковров красуется сидящий лев над двумя перекрещенными «Юнион Джеками»[19] и надпись «Сделано в империи». На швабре без ручки, испачканной каким-то маслом, виднеется изображение Георга V[20] и королевы Марии.
— Хорошие вещи, — упрямо повторил Берт. — Лучше тех, что нынче продаются.
— Скажите, — попросила Мередит, усевшись на перевернутое вверх дном ведро, — мистер Лорример давно жил рядом с вами?
Берт потер нос, устремив на нее злобный взгляд слезящихся глазок.
— Почти четыре года. И за все это время ни дня не занимался достойным трудом. Горшки лепил, и только.
— У него бывал кто-нибудь из посторонних, не местных? Родственники?
— Никогда никого не видел. У него был маленький фургончик, он на нем горшки возил в магазины. Потом сцепление полетело, и в последние месяцы не было ни машины, ничего больше. Не могу себе позволить, сказал он мне. Я ему говорю, деньги надо копить, не профукивать в пабах.
Значит, на «Мышастую корову» денег хватало, а на жизненно необходимый новый фургон нет, подумала Мередит. Она сменила тему:
— Вы говорили, у него бывали девушки.
Старик хитро ухмыльнулся:
— Женщины… ну да. Им надо было бы хорошенько подумать. Я все слышал! Знаю. — Он приставил палец к кривому носу, намекая этим старым традиционным жестом на собственную проницательность. Вид у него при этом был чисто дьявольский. — Мог бы сказать пару слов.
Мередит постаралась сдержать внезапно участившееся сердцебиение.
— Сказать полиции?
— Нет, — упрямо объявил Берт. — Шарили у меня в сарае, велели выбросить хороший садовый инвентарь, удобрения, таблетки от слизней и прочее… Зачем мне им что-нибудь говорить? Сами пусть разбираются. Им за это деньги платят. Пусть работают. Я скажу то, что знаю, когда захочу, вот как. Терпеть не могу сплетен. Уолтер едет за молодой капустой. Я ему сообщил, что уже есть.
Таков был конец их разговора. Если поднажать, можно полностью лишиться завоеванной ничтожной доли расположения, решила Мередит.
— Если вдруг увидите кота, — напоследок попросила она, — постарайтесь поймать и сообщите мне. Я отдам его в Общество защиты животных.
Старик что-то неразборчиво пробубнил.
* * *
Мередит медленным шагом вернулась в ректорий. Ева в гостиной разбирала почту. Вид свежий, сияющий. На ней белые брюки и ошеломляюще розовая атласная блуза с поясом и широкими пышными рукавами. «В таком наряде, — подумала Мередит, — я через десять минут выглядела бы растрепанной неряхой». Ева снисходительно улыбалась над листком красочной розовато-лиловой бумаги.
— Как мило. Леди сообщает, что стала моей поклонницей после самого первого фильма.
— Значит, ей под пятьдесят, — неделикатно подсчитала Мередит.
— Ох, Мерри… — Ева положила цветной листок. — Возраст понятие невещественное. Посмотри на Софи, на Элизабет, на Рейчел… Посмотри на меня, — серьезно предложила она.
— Я смотрю на тебя и первая признаю, что ты потрясающе выглядишь. Это стоит труда, и я честно тобой восхищаюсь. Но когда ж ты решишься — если вообще решишься — красиво стареть? Неужели собираешься потрясающе выглядеть еще несколько лет, а потом вдруг наутро проснуться старухой? Вроде той самой женщины из известного фильма, которая дважды окуналась в омолаживающий источник…
— Если внимательно приглядишься, — доверительно сказала Ева, — то заметишь, что я оставляю несколько седых волосков, которые сливаются с осветленными. Это мне визажист посоветовал. А главный секрет — думай о том, что ешь. Это уже я советую. Действует не только снаружи, но и изнутри. В душе я себя чувствую молодой.
Мередит села в ближайшее кресло и закинула ногу на ногу.
— Насколько молодой? Ровесницей Лорримера?
В фиалковых глазах вспыхнул неподдельный гнев.
— Хотелось бы сказать, что я не совсем понимаю, о чем идет речь, хотя я понимаю, и это полный бред. Удивляюсь тебе, Мерри! Не отказывай мне хотя бы в хорошем вкусе.
При всей серьезности ситуации Мередит не сдержала улыбку.
— Поговорим начистоту, Ева. Он был весьма привлекательным молодым человеком. Ты, случайно, тихонько не бегала к Лорримеру через задние ворота, обучая тому, чему он не мог научиться, сидя на коленях у мамы? Если бегала, Алан Маркби об этом узнает.
— Я приехала сюда, будучи замужней женщиной! — с негодованием воскликнула Ева. — И была очень счастлива с моим дорогим Робертом. Он был самым лучшим мужчиной!
— И ты по нему тосковала? Ева, это не преступление. Возможно, ты себя чувствовала одинокой. Просто надо быть честной!
— Хорошо, — спокойно согласилась Ева, — буду честной. Никаких интрижек с Лорримером у меня не было. Неужели ты действительно думаешь, будто я могу лечь в постель с перевозбужденным мальчишкой, который меня будет лапать, бормоча романтический бред? Совсем с ума сошла. Кстати, Альби тоже не мой любовник.
— Я и не предполагала.
— Неужели это так очевидно? — слегка удивилась Ева.
— Сразу после приезда я заметила, как он на тебя смотрит. С большой гордостью, ласково, по-отечески. Без всякой страсти и желания.
Ева смягчилась, приняв сказанное за комплимент.
— Кстати, у меня в Лондоне есть близкий друг. Встречаемся не часто, но все-таки более или менее регулярно. Он не ездит сюда из-за Сары. Бедняжка безнадежно романтична, не хочет, чтоб я выходила замуж, хотя вопрос о замужестве не стоит в данном случае. Вот как обстоят дела. Ты довольна?
Мередит кивнула:
— Вполне. Извини, я должна была выяснить. Маркби наверняка способен раскопать скандальные детали, и, чтобы успешно драться в твоем углу, мне после удара гонга необходимо рассчитывать силу собственных ударов. Если выступать в защиту своей добродетели, надо быть в ней уверенной. — Она усмехнулась. — По крайней мере в случае с Лорримером.
