— Билл, умоляю, не делайте этого. Прошу вас. Я... я не привыкла просить. Но сейчас вынуждена так поступить. Я не хочу, чтобы меня вызывали в качестве свидетеля. Я не могу выступать в суде. Не должна! — В голосе ее слышалось отчаяние.
Впервые что-то забрезжило в сознании Билла, словно его окатили холодным душем. Он вскочил и посмотрел девушке в глаза.
— Андреа, — тихо спросил он. — Андреа, почему вы не должны?
— О, я не могу объяснить! Я... — Она снова прикусила губу.
— Вы хотите сказать, что боитесь светских пересудов?
— Да нет же, Билл, вовсе нет. Дело не в этом. Неужели вы думаете, что меня так заботит...
— Андреа. — Голос Билла стал жестким. — У вас есть нечто очень важное.
— Нет, нет. Вовсе нет.
— Нет, это неправда. Теперь я все понял. Вы просто играете мной. Пользуетесь моей симпатией к вам. — Он сердито посмотрел на нее и схватил за плечи. Она вырвалась и закрыла лицо руками. — Вот она — цена благодушия! Это мне урок. Не лезь не в свои сани! Вы решили, что имеете надо мной власть, что сумели усыпить мое сознание, заткнуть мне рот. А моя родная сестра может быть обвинена в убийстве! Но вы заблуждаетесь. Я не позволю делать из себя идиота. Дорогая моя мисс Гимбол, вы выступите на суде, и горе вам, если вы действительно утаиваете что-то такое, что может помочь спасти мою сестру!
Андреа заплакала. Билл убрал руки с ее плеч, словно прикасаться к ней ему было невыносимо.
— Вы не понимаете, — еле слышно прошептала Андреа. — О, Билл, как у вас язык повернулся такое сказать? Я не притворяюсь. Я не могу помочь вашей сестре. То, что я знаю...
— Значит, вы все-таки что-то знаете! — воскликнул адвокат.
В глазах девушки появился такой ужас, что он отшатнулся. В жизни не приходилось ему видеть такой затравленный взгляд. Его злость мгновенно улетучилась.
— Я ничего не знаю, — быстро проговорила Андреа почти шепотом. — Ах, что я говорю! Я боюсь. Я ничего не знаю, слышите вы? О, Билл, я прошу!
— Что все это значит? — сказал Билл. — Почему вы не доверяете мне, не хотите, чтобы я помог вам? Вы попали в беду. Вы в чем-то оказались замешаны. Или... или это вы убили его?
Андреа отшатнулась.
— Да нет же! Я же говорю, что ничего не знаю. Ничего! И если вы вызовете меня в качестве свидетельницы, я сбегу. Уеду из штата!
Билл тяжело вздохнул.
— Что ж, — уже спокойно сказал он. — Я знаю, как действовать в подобных ситуациях. Ради вашего же блага, мисс Гимбол, предупреждаю вас. Один опрометчивый шаг, и я буду до конца ваших дней разыскивать вас. Меня загнали в угол, и вас тоже. Но Люси по-настоящему в опасности. Не делайте глупостей, и обещаю, что буду с вами предельно корректен. Вы слышите?
Андреа не отвечала. Она рыдала, уткнувшись в диванные подушки. Он долго смотрел на нее, крепко сжав челюсти, потом повернулся и вышел.
* * *
Эллери просмотрел отчет, снял пиджак, закурил сигарету и снова погрузился в чтение. В протоколе дня один допрос свидетеля привлек его внимание. Этот свидетель давал показания в самом конце заседания. Эллери не торопясь, внимательно перечитал стенограмму допроса. Лицо его все больше мрачнело.
«ПРЯМОЙ ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ОБВИНЕНИЯ МИСТЕРОМ ПОЛЛИНДЖЕРОМ
Вопрос. Ваше полное имя и фамилия? Ответ. Джон Говард Коллинз.
Вопрос. Вы держите автозаправочную станцию, мистер Коллинз? Ответ. Да.
Вопрос. А где находится ваша станция?
Ответ. На Ламбертон-роуд, милях в шести от Трентона. Между Трентоном и Кэмденом. То есть ближе к Трентону.
Вопрос. Вот я показываю на карте, мистер Коллинз. Это приблизительно здесь?
Ответ. Да, сэр, приблизительно здесь.
Вопрос. Вы, должно быть, хорошо знаете этот район?
Ответ. Конечно. Я здесь уже девять–десять лет. Всю жизнь прожил около Трентона.
Вопрос. Значит, вы знаете, где находится Морской терминал, можете указать на карте?
Ответ. Да, сэр. (Свидетель берет указку и показывает на карте Морской терминал.) Вот здесь.
Вопрос. Совершенно правильно. Возвращайтесь на свидетельское место, пожалуйста, и скажите, как далеко ваша заправка от Морского терминала?
Ответ. В трех милях.
Вопрос. Вы помните вечер 1 июня сего года, чуть меньше месяца тому назад?
Ответ. Да, сэр.
Вопрос. Почему вы утверждаете, что помните именно этот вечер столь четко?
Ответ. Видите ли, в тот вечер было много такого, что мне запомнилось. Во-первых, весь день шел дождь, и поэтому работы практически не было. Во-вторых, около полвосьмого я поругался с моим помощником и уволил его. В-третьих, к вечеру пятницы у меня бензин был на исходе, и я позвонил в контору, снабжающую нас бензином, сразу, как только приехал на работу утром в субботу. Я боялся остаться без горючего в воскресенье. Но бензовоз не приезжал всю субботу.
Вопрос. Понимаю. Итак, все эти подробности отпечатались у вас в сознании и поэтому вы хорошо запомнили этот день. А теперь, мистер Коллинз, я продемонстрирую вам вещественное доказательство штата номер 17, это фотография автомобиля. Вы когда-либо видели эту машину?
Ответ. Да, сэр. Она подъехала к моей колонке в пять минут девятого вечера в ту субботу.
Вопрос. Почему вы утверждаете, что на фотографии именно та машина, которая подъехала к вашей бензоколонке в 8.05 вечера 1 июня?
Ответ. Ну, это «форд»-купе, модель 32-го года, а та, что подъехала, была такая же. Я бы не утверждал с такой уверенностью, что это та же машина, если бы не записал номер. А на этой фотографии на машине тот же номер.
Вопрос. Вы записали номер машины, мистер Коллинз? По какой причине?
Ответ. Потому что было что-то странное в том, как выглядела женщина за рулем. Я говорю об этом «форде». Уж больно необычно она выглядела. Я об этой женщине. Она вела себя так, будто чего-то боялась. А потом, на ней была вуаль, скрывавшая все лицо. В наши дни такое не часто встретишь, это я о вуали. Мне это показалось столь необычным, и я подумал, когда еще подобное увидишь, вот и записал номер.
Вопрос. Скажите присяжным заседателям, что произошло, когда женщина в вуали подъехала к вашей колонке.
Ответ. Я, значит, сэр, сразу выбежал из своей конторы и спрашиваю ее: «Бензин?» Она кивает. Я говорю: «Сколько?» Ну и все такое, как водится. Словом, накачал я пять галлонов в нее.
Судья. Суд не потерпит столь неприличного поведения в зале. Публику просят вести себя сдержанно. Не видим повода для столь неблагопристойного смеха. Бейлиф, выводите из зала тех присутствующих, кто нарушает ведение процесса. Продолжайте, господин прокурор.
Вопрос. А что произошло после того, как вы залили пять галлонов бензина в бак «форда», мистер Коллинз?
Ответ. Женщина протянула мне однодолларовую бумажку и отъехала, не подождав сдачи. Вот, кстати, еще почему я ее так запомнил.
Вопрос. В каком направлении уехала женщина?
Ответ. К той хижине около Морского терминала, где произошло убийство.
Мистер Энджел. Я возражаю, ваша честь, вопрос позволяет делать далеко идущие выводы. По показаниям самого свидетеля, его автозаправочная станция расположена в трех милях от Морского терминала. Кроме того, форма ответа свидетельствует о явной предубежденности свидетеля.
Мистер Поллинджер. Если, ваша честь, машина поехала по направлению к Трентону, она, следовательно, поехала по направлению к месту преступления. Мы в данном случае говорим о направлении, а не о конкретном месте, куда машина направлялась.
Судья. Это верно, мистер Поллинджер, тем не менее ответ тенденциозен. Измените форму вопроса.
Вопрос. «Форд» поехал в сторону Кэмдена?
Ответ. Нет, сэр. Он приехал со стороны Кэмдена. А поехал в сторону Трентона.
Вопрос. Мистер Коллинз, я показываю вам вещественное доказательство штата номер 43. Вы знаете, что это такое?
Ответ. Да, сэр. Это вуаль той женщины, найденная в брошенной машине в Филли, которая...
Мистер Энджел. Протестую!
Мистер Поллинджер. Не выходите за рамки поставленного вопроса, мистер Коллинз. Я хочу, чтобы ваши ответы ограничивались только личным знанием и наблюдением. Хорошо, это женская вуаль. Вы узнаете эту вуаль?
Ответ. Да, сэр.
Вопрос. Где вы видели ее последний раз?
Ответ. На лице той женщины, что подъехала на мою автозаправочную станцию в тот вечер.
Вопрос. Обвиняемая, встаньте, пожалуйста. А теперь, мистер Коллинз, внимательно посмотрите на обвиняемую. Вы видели ее раньше?
