— Продолжайте, Пирс, — сказал он, — рассказывайте все, что только вспомните. — И, потому что был человеком справедливым, мягко добавил:
— Вы ведь не знали, насколько это важно.
Он отдавал себе отчет в том, что не очень-то хорошо изливать свой гнев и досаду на голову этого проштрафившегося мальчишки. Да и откуда тот мог знать! Его учили блюсти порядок и следить, чтобы под ногами начальства не путался кто попало. Если бы Эдна сказала, что у нее что-то важное или срочное, тогда другое дело. Но вряд ли она решилась бы, подумал Хардкасл, припомнив свое первое от нее впечатление еще в конторе, — не тот человек. Тугодумша. И, вероятно, сама не верила в свои умственные способности.
— Пирс, не могли бы вы в точности припомнить, как и что она говорила? — попросил он.
Пирс взглянул на него с благодарностью.
— Конечно, сэр. Она подошла ко мне, когда все расходились. С минуту она постояла в нерешительности, оглядываясь, будто кого-то искала. Думаю, что не вас, сэр. Кого-то другого. Потом подошла ко мне и спросила, нельзя ли ей поговорить с офицером полиции, тем самым, что давал показания. А я, как я уже говорил, увидел, что вы заняты разговором со старшим констеблем, и сказал, что сейчас у вас очень много работы и что она может или передать через меня, или попозже зайти в участок. Она, кажется, сказала, что именно так и сделает. А я сказал, что если у нее что-нибудь важное…
— Ну?! — Хардкасл подался вперед.
— Она ответила, что ничего особенного. Просто ей непонятно, как так могло получиться и почему она так сказала.
— «Как так могло получиться, почему она так сказала», — повторил Хардкасл.
— Да, но я не уверен, что передаю слово в слово. Возможно, то звучало вроде: «Но этого быть не могло. Почему же она так сказала?» Она хмурилась, выглядела озадаченной. Но когда я ее спросил, сказала, что это не имеет значения.
Не имеет значения, сказала девушка. Та самая девушка, которую через пару часов нашли мертвой в телефонной будке…
— Рядом с вами во время разговора никто не стоял? — спросил он.
— Сэр, там было полно народу, вы же знаете, все расходились. На слушаниях всегда много людей. А об этом убийстве печать подняла такой шум, склоняют его так и эдак.
— И вы никого не запомнили из тех, кто стоял рядом с вами или проходил мимо, кого-нибудь из свидетелей, например?
— Боюсь, что нет, сэр.
— Ладно, — сказал инспектор, — ничего не поделаешь. Ладно, Пирс, если потом что-нибудь вспомните, немедленно мне сообщите.
Инспектор сделал усилие, чтобы сдержать злость и досаду на себя. Эта похожая на кролика девица что-то знала. Нет, не стоит употреблять такое громкое слово — не знала, скорее, что-то видела или слышала. И это что-то встревожило ее, и тревога усилилась после слушания. Что же это могло быть? Чьи показания? По всей вероятности, показания Шейлы Вебб. Два дня назад, чтобы увидеться с Шейлой, она заходила к ее тетке. Конечно, можно было поговорить и в конторе. Зачем же ей понадобилось идти к Шейле домой? Или она узнала нечто такое, что привело ре в смятение? Или хотела посоветоваться о чем-то таком, о чем не спросишь на людях, в конторе, а только с глазу на глаз? Похоже на то. Очень похоже.
Он отпустил Пирса и отдал несколько распоряжений сержанту Крею.
— Как вы думаете, зачем она туда пошла? — спросил сержант Крей.
— Я бы сам хотел это знать, — сказал Хардкасл. — Конечно, возможно, что просто из любопытства — захотелось увидеть сам дом. Ничего удивительного — гам, наверное, полгорода перебывало.
— Что верно, то верно, — с чувством сказал сержант Крей.
— А с другой стороны, — медленно проговорил Хардкасл, — она могла пойти, чтобы увидеться с человеком, который там живет.
Когда сержант Крей вышел из кабинета, Хардкасл записал в блокноте три номера.
— Двадцать, — написал он и поставил вопросительный знак. Потом приписал. — Девятнадцать? — Добавил:
— Восемнадцать? — Он записал и фамилии владельцев:
— Хемминг, Пебмарш, Вотерхауз. — Три дома на верхнем краю Полумесяца он исключил. Если бы Эдна Брент собиралась зайти в один из них, вряд ли она пошла бы с противоположной стороны.
Хардкасл продумал три версии.
Во-первых, дом номер двадцать. Там нашли нож, которым совершено убийство. Скорее всего, его зашвырнули из сада номера девятнадцать, но это лишь предположение. Его могла забросить в кусты и владелица дома номер двадцать. На допросе миссис Хемминг в ответ лишь рассердилась. «Швырнуть в моих кошечек таким ножом — просто безнравственно!» — сказала она. Какая могла быть связь между Эдной Брент и миссис Хемминг? «Никакой», — решил Хардкасл и перешел к мисс Пебмарш.
А что, если Эдна Брент отправилась на Полумесяц, чтобы увидеться с мисс Пебмарш? Мисс Пебмарш тоже давала в тот день показания. Вполне возможно, что именно они и вызвали беспокойство Эдны. С другой стороны, она забеспокоилась до слушания дела в суде. Может, она что-то узнала о мисс Пебмарш? Например, о некоей связи между мисс Пебмарш и Шейлой Вебб. Тогда понятны ее слова, сказанные Пирсу: «Такого быть не могло».
— Домыслы, домыслы, одни домыслы, — сердито подумал Хардкасл.
Дом номер восемнадцать. Тело обнаружила мисс Вотерхауз. Как и все сыщики, Хардкасл не доверял людям, которые вот так вдруг находят труп. Ведь когда его обнаружит посторонний, для убийцы это просто подарок — не нужно суетиться, придумывать алиби, а новые отпечатки… Тут все против мисс Вотерхауз — с одной оговоркой. Ни одного подходящего мотива. Ни одного, который бы объяснил, зачем ей понадобилось убрать Эдну Брент. Мисс Вотерхауз не давала показаний. Но в суд пришла. Эдна могла как-то узнать, что именно она и назвалась по телефону мисс Пебмарш и попросила прислать стенографистку в дом номер девятнадцать.
Еще один домысел.
И, наконец, сама Шейла Вебб…
Рука инспектора потянулась за телефонной трубкой. Он набрал номер гостиницы, где остановился Колин Овн. Колин ответил сразу.
— Это Хардкасл… Во сколько ты сегодня обедал с Шейлой Вебб?
Последовала небольшая пауза, потом Колин спросил:
— А откуда ты знаешь, что мы вместе обедали?
— Чертовски трудно догадаться! Так обедали или нет?
— Мне что, нельзя уже и пообедать с ней?
— Да можно! Сколько угодно! Мне только нужно знать время. Вы ушли прямо из суда?
— Нет. Она пошла в магазин. Мы встретились в час дня в китайском ресторанчике рядом с рынком.
— Понятно.
Хардкасл заглянул в свои записи. Эдна Брент умерла между двенадцатью тридцатью и часом дня.
— Не хочешь ли ты узнать, что нам подали на обед?
— Не ерепенься. Мне нужно точное время. Для ясности.
— Понятно. Конечно, конечно.
Последовало молчание. Чтобы снять возникшую неловкость, Хардкасл сказал:
— Если ты свободен сегодня вечером…
Колин перебил:
— Я уезжаю. А сейчас укладываю вещи. Есть одно дельце. За границей.
— Когда вернешься?
— Черт его знает. По меньшей мере, через неделю, а может, через две, а может, и никогда.
— Не везет тебе? — спросил Хардкасл.
— Не уверен, — сказал Колин и повесил трубку.
1
Хардкасл подошел к дому номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу как раз в тот момент, когда мисс Пебмарш собиралась уходить.
— Позвольте вас на минутку, мисс Пебмарш.
— О! Вы… инспектор уголовной полиции Хардкасл?
— Да. Могу я задать вам несколько вопросов?
— Я боюсь опоздать на занятия. Это надолго?
— Уверяю вас, не дольше трех-четырех минут.
Она вернулась в дом, за нею вошел инспектор.
— Вы уже слышали сегодняшние новости? — спросил он.
— А что, что-нибудь произошло?
— Я думал, вы уже знаете. На вашей улице в телефонной будке убита девушка.
— Убита? Когда?
— Два часа сорок пять минут тому назад, — сказал он, взглянув на напольные часы.
— Я ничего об этом не слышала. Ничего, — сказала мисс Пебмарш. На миг в ее голосе зазвучали гневные вотки. Будто к ней вернулось ощущение беспомощности, и это глубоко ее ранило. — Убита… девушка… Кто?
— Эдна Брент. Она работала в бюро «Кавендиш».
— Еще одна оттуда. Ее тоже сюда послали, вроде той, Шейлы… забыла фамилию?
— Не думаю, — сказал инспектор. — К вам она не заходила?
— Ко мне? Нет. Разумеется, нет.
— А если бы все же зашла — вы были дома?
— Не знаю. В какое, вы говорите, время?
— Примерно в двенадцать тридцать или чуть позже.
— Тогда, да, — сказала мисс Пебмарш, — я была дома.
— Чем вы занимались сегодня, когда ушли из суда?
— Я сразу вернулась домой. — Она помолчала, потом спросила:
— Почему вы решили, что она могла ко мне зайти?
— Сегодня утром она приходила в суд и видела вас. Что-то ее сюда привело, а насколько нам известно, она никого больше на Полумесяце не знала.
— Но с какой бы стати она пошла ко мне — только лишь потому, что увидела сегодня?
