Я уполномочен Джеромом К. Фрэнкбернером, председателем сегодняшнего злополучного собрания, и центральным комитетом так называемого КОТ города Нью-Йорка сообщить, что все подобные организации будут немедленно распущены, а деятельность гражданских патрулей — прекращена.
Мистер Фрэнкбернер и комитет от имени всех граждан, объединившихся в это опрометчиво созданное, хотя и задуманное с добрыми намерениями народное движение, выражают глубокую скорбь и величайшее сожаление о том, что произошло в «Метрополь-Холле» вчера вечером».
В ответ на требования репортеров сделать личное заявление Фрэнкбернер покачал головой:
— Я слишком устал, чтобы говорить. Да и что тут можно сказать? Мы все были не правы, а мэр — прав.
На рассвете «кошачьи беспорядки» были подавлены, а четыре страшных дня вписали свой кровавый абзац в анналы истории пострадавших в результате паники.
Позднее мэр без комментариев сообщил прессе итоги ночных волнений.
Погибли:
Женщины — 19
Мужчины — 14
Дети — 6
Всего — 39
Серьезно ранены:
Женщины — 68
Мужчины — 34
Дети — 13
Всего — 115
Получили легкие раны, ушибы и другие незначительные травмы:
Женщины —189
Мужчины — 152
Дети — 10
Всего — 351
Арестованы по обвинению в грабежах, незаконных сборищах, призывах к насилию и т. д.:
127 человек.
Сумма общего ущерба (приблизительная):
4 500 000 долларов.
Мэр сообщил, что женщина, чьи крики стали причиной паники и последовавших беспорядков, была затоптана насмерть. Ее звали миссис Мабель Легонтц, она были бездетной вдовой сорока восьми лет. Тело опознал в половине третьего ночи ее брат Стивен Чорумковски, мастер по ремонту радиаторов, проживающий в доме номер 421 на Западной Шестьдесят пятой улице. Лица из публики, находившиеся в непосредственной близости от миссис Легонтц, сообщили, что на нее никто не нападал, но там, где она стояла, была такая теснота, что любой толчок мог вызвать у нее приступ страха.
Миссис Легонтц страдала неврастенией, которая развилась у нее после смерти мужа. Мистер Легонтц работал под землей и умер от кессонной болезни.
То, что она увидела Кота, абсолютно исключалось.
Мэр согласился с репортерами, что это были, возможно, самые страшные волнения в истории Нью-Йорка после беспорядков 1863 года[77].
* * *
Эллери пришел в себя, сидя в полумраке на одной из скамеек Рокфеллер-Плаза. На площади больше никого не было, если не считать статуи Прометея[78]. Холодный нью-йоркский рассвет благотворно влиял на Эллери, уменьшая боль в покрытых ссадинами руках и лице и прочищая затуманенные мозги.
Прометей обращался к нему из своей водяной ниши, и Эллери чувствовал себя в его компании весьма комфортно.
— Тебя интересует, — начал позолоченный гигант, — каким образом зверь в человеческом облике, которого вы именуете Котом, смог с помощью простого выкрика его прозвища заставить тысячи людей потерять голову и превратиться в стадо испуганных животных.
Я настолько стар, что даже не помню, где родился, за исключением того, что там якобы не было женщин (что я нахожу неубедительным), зато припоминаю, что даровал людям огонь. Если это правда, то я — создатель цивилизации, поэтому считаю себя вправе выступить с пространными комментариями относительно происшедших событий.
Правда состоит в том, что случившееся вчера вечером и прошлой ночью вообще никак не связано с Котом.
Сегодняшний мир напоминает мне те давние времена, когда зарождались религии. Я имею в виду, что современное общество до смешного походит на общество примитивное. Та же самая забота о демократическом правлении, покуда некоторые из вас, заявляя, что находятся в контакте с высшими силами, не идут на все, чтобы дорваться до власти. Вы преклонялись перед именем и происхождением, делаете из людей идолов. Вы держите ваших женщин в золоченой клетке и проявляете к ним необычайное уважение, однако все важные дела предоставляете решать мужчинам. Вы даже вернулись к пищевым табу в вашем преклонении перед диетой и витаминами.
Но самое интересное сходство, — продолжал Прометей, очевидно нечувствительный к рассветному холоду, который заставлял Эллери стучать зубами, как старая тыква стучит высохшими зернами, — заключается в том, как вы реагируете на ваше окружение. Мыслящей единицей служит толпа, а не личность. При этом мыслительные способности толпы, как продемонстрировали недавние прискорбные события, находятся на крайне низком уровне. Вас распирает невежество, а невежество порождает панический страх. Вы боитесь практически всего, но в первую очередь личных контактов с проблемами вашего времени. Поэтому вы с радостью загоняете себя за высокую ограду традиций и позволяете вашим лидерам манипулировать всеми тайнами. Они стоят между вами и ужасом неведомого.
Но иногда жрецы власти вас подводят, и вы внезапно оказываетесь лицом к лицу с неизвестным. Те, которые должны были принести вам спасение и удачу, защитить от тайн жизни и смерти, больше не стоят между вами и жуткой тьмой. Во всем мире магические стены рушатся, оставляя ваши народы парализованными на краю бездны.
При таком положении, — закончил Прометей, — стоит ли удивляться, что один истерический голос, выкрикивающий нелепое прозвище, может побудить тысячи людей спасаться бегством?
Эллери проснулся на скамейке от боли и утреннего солнца, которое било ему в лицо и сверкало на позолоте его наставника. По площади шли люди и носились автомобили. Ему казалось, что кто-то создает очень много шума, и он сердито встал. Хриплые возбужденные возгласы доносились с западной стороны.
Мальчишеские голоса, отзывающиеся эхом, словно в ущелье...
Эллери поднялся по ступенькам, перешел дорогу и, хромая, направился в сторону Шестой авеню.
Спешить некуда, думал он. Мальчишки продают некролог КОТ. Сколько мертвых, сколько раненых, на какую сумму причинен ущерб. Читайте об этом в газете!
Нет, спасибо! Уж лучше горячий кофе.
Эллери побрел дальше, пытаясь не думать вообще, но голова пухла от мыслей.
Некролог КОТ. Некролог Кота — в этом что-то есть. Семь трупов...
«Наши желанья растут, когда наше солнце заходит...»[79]
Эллери засмеялся.
Или, как сказал другой бессмертный, «лучше бы мне оставаться в постели».
«Братец Квин, ты выдохся, но тебе придется воскреснуть из мертвых и продолжить охоту на Кота».
Что дальше?
Куда смотреть?
Где искать?
В тени навеса мюзик-холла мальчишка, выпучив глаза, выкрикивая сенсационные новости, упражнял легкие. Куча газет таяла на глазах.
Эллери приготовился перейти Шестую авеню в поисках вожделенной чашки кофе, когда крики мальчишек внезапно обрели для него смысл.
Он полез за монетой, которая обожгла его холодом.
— «Экстра»!
Эллери стоял среди толкающих его прохожих, держа в руках газету.
На первой полосе красовался знакомый Кот, но восьмой хвост у него был уже не в виде вопросительного знака.
Ее звали Стелла Петрукки. Она жила с семьей на Томпсон-стрит, менее чем в полумиле от Вашингтон-сквер. Ей было двадцать два года; она была итальянского происхождения и римско-католического вероисповедания.
Почти пять лет Стелла Петрукки работала стенографисткой в адвокатской конторе на углу Мэдисон-авеню и Сороковой улицы.
Ее отец жил в Соединенных Штатах сорок пять лет. Он прибыл из Ливорно и занимался оптовой торговлей рыбой на Фултонском рынке. Мать Стеллы также была родом из провинции Тоскана.
Стелла была шестой из семи детей. Один из трех ее братьев был священником, а двое занимались бизнесом вместе с Джорджем Петрукки. Из трех сестер старшая была монахиней кармелитского ордена[80], другая вышла замуж за итальянского импортера сыра и оливкового масла, третья училась в колледже Хантера в Нью-Йорке. Все дети Петрукки, кроме старшего — священника, — родились в Нью-Йорке.
Сначала решили, что Стелла пала жертвой беспорядков в районе «Метрополь-Холла», которую не заметили во время уборки улиц. Но когда ее голову приподняли, откинув спутанные черные волосы, то обнаружили обмотанный вокруг шеи шелковый шнур — фирменный знак Кота.
Пятеро патрульных наткнулись на труп Стеллы в полутора кварталах от «Метрополь-Холла» как раз в то время, когда мэр передавал репортерам статистические данные происшедшей бойни. Тело лежало на асфальте в переулке между двумя магазинами, в десяти футах от тротуара Восьмой авеню.
Медицинский эксперт установил, что ее задушили незадолго до полуночи.
