– Сделали, но зачем? – удивился Холден.
– Не знаю. Возможно, из-за видения, явившегося мне в Длинной галерее ночью после смерти Марго. – Силия по-прежнему не поднимала глаз на Дональда, но, нуждаясь в чьей-то поддержке, придвинулась поближе к доктору Феллу. Страх ее, как ни странно, прошел, в движениях появилась уверенность, хотя девушка сидела на одной из могильных плит в каких-нибудь двадцати шагах от склепа. – Все началось как сон, – пояснила она. – Был канун Рождества, сочельник, только он оказался совсем не таким веселым, как мы надеялись. Марго была мертва, она убила себя, а ведь в прошлом самоубийство считалось страшным грехом! И вот в рождественскую ночь я легла в постель и уснула. Во сне я стояла на пороге Длинной галереи одна, в полной темноте, лишь за окнами ярко сияли звезды. Внезапно я заметила, что в комнате совершенно пусто, остались только портреты на стене. Я еще, помнится, во сне подумала: «Наверное, мебель специально вынесли из галереи, чтобы освободить ее для танцев и игр». И вдруг в дальнем алькове возникло бледное лицо. Даже часть лица, профиль с единственным открытым глазом. Разглядев волнистые волосы, высокий воротник-стойку и кусочек красного кителя, я узнала генерала Деверо, погибшего при Ватерлоо. А потом… Я почувствовала толчок, ощутила внезапный холод и поняла, что проснулась. В ужасе я обнаружила, что стою на пороге Длинной галереи, вокруг кромешная тьма и лишь свет звезд проникает в окна. Мое тело заледенело, потому что на мне не было никакой одежды, кроме ночной рубашки. Я нащупала под ногами ко вер, и сердце мое бешено заколотилось. Потом я дотронулась до стены и ощутила, что она настоящая. Все в комнате было настоящим. Затем мне почудилось, будто чьи-то пальцы схватили меня за горло, а я ужасе отшатнулась и заметила полупрозрачные лица и фигуры, заполнившие галерею. Будто портреты ожили и сошли со стен. Лица призраков были перекошены от злобы, и мне показалось, что их гнев направлен на меня. Галерея буквально наполнилась ненавистью, а эти существа продолжали медленно приближаться ко мне. Мою душу охватил ужас, потому что теперь, вблизи, я могла разглядеть, какой смертью умер каждый из них. Глаза скончавшихся в своей постели были закрыты, а лица напоминали застывшие маски. Те, кто принял насильственную смерть, смотрели широко раскрытыми глазами, радужную оболочку которых окружали белые кольца. Там была мадам Рамбуйе (я узнала ее по кудряшкам), вся разбухшая от водянки, и Джастин Деверо в накрахмаленном жабо – в боку у него зияла кровавая рана. Все эти давно умершие люди были настолько реальны, что можно было почувствовать прикосновение их пальцев! Они медленно миновали одно окно, затем другое, отбрасывая на ковер черные тени, а я по-прежнему не находила сил шевельнуться. Призраки подобрались уже совсем близко, и только тогда я поняла, что их злоба направлена не на меня, а на женщину, в ужасе прижимавшуюся к стене у меня за спиной. А мертвецы перешептывались друг с другом, сначала тихо, потом все громче, но их ропот доносился до меня словно сквозь плотную ткань. Потом генерал Деверо, во лбу которого зияли две огромных дыры от пуль, протянул руку и, схватив меня за запястье, оттащил в сторону. А остальные, не обращая на меня внимания, продолжали хором твердить: «Прогоните ее! Прогоните ее! Прогоните ее!»
Силия почти прокричала последние слова и смолкла. Она сидела спрятав лицо в тени, так что Дональд не мог различить его выражения. Затем в напоенном влажном ароматом трав воздухе разнесся ее ясный и звонкий смех.
– Прекрати! – резко сказал Холден.
– Прекратить? – удивилась девушка. – Что?
– Этот смех!
– Пр-прости, Дон… – задыхаясь, произнесла она. – По-моему, здорово, что я вчера не рассказала тебе эту историю на ночь. Правда?
– Что… Что случилось потом в галерее?
– Не знаю. – Силия покачала головой. – Оби нашла меня там на рассвете лежащей на полу. Няня испугалась, что я заработаю воспаление легких, все охала и порывалась уложить меня в постель, обложив грелками. Но я даже не простыла – я не так чувствительна к холоду, как бедняжка Марго.
При этих ее словах Гидеон Фелл согнулся и слегка отодвинулся.
– Силия!.. – вздохнул Холден.
– Да, Дон?
– Ты хоть понимаешь, что все эти ужасные фигуры померещились тебе?
– Померещились? – Теперь девушка сидела боком, и ее профиль был ясно виден в лунном свете. Необычайный блеск в глазах и жесткий изгиб губ резко контрастировали со всем ее нежным обликом. – Нет, Дон, они были настоящие. До них можно было дотронуться! Я действительно видела их!
– Силия, ты помнишь вчерашний вечер? И слова доктора Шептона? Как ни прискорбно, я вынужден согласиться с одной его мыслью…
– Я не обижаюсь на тебя, Дон. – Силия отвернулась. – С твоей стороны вполне естественно считать меня су…
– Да нет же! – горячо воскликнул Холден. – Это был обычный кошмар! Мне не раз снились такие, а то и похуже. – «Господи, помоги мне! – взмолился он про себя. – Сделай так, чтобы мои слова не обидели ее!» – И Шептон прав – эти видения навеяны проклятой игрой в «убийцу». Этими мерзкими масками, будь они трижды неладны!
– Дон! – запротестовала девушка. – Пожалуйста!
– Силия, ты же умный человек, – в отчаянии продолжил мужчина. – Пораскинь мозгами! Ведь эти лица из твоего кошмара напоминали маски! И даже эти голоса… Вспомни, ты сама сказала, – они доносились приглушенно, словно сквозь какую-то материю. Именно так звучали ваши голоса, когда вы во время игры надевали маски.
– Дон, но я…
– Подожди, давай посоветуемся с доктором Феллом. Что вы на это скажете, доктор?
– Скажу, что нам пора переходить к делу, – задумчиво проговорил тот.
– Переходить к делу?
– Да. Пора открывать склеп. – Он грузно поднялся, уронив одну трость и опираясь на другую.
– Но что, черт возьми, вы ожидаете у…
– Мне надлежало дождаться инспектора Кроуфорда, – веско произнес Гидеон Фелл, не обращая внимания на вопрос Холдена. – Инспектор позвонил и предупредил о приезде, об этом мне сообщила мисс Оби, но, по-видимому, задержался в дороге! Думаю, мы должны открыть дверь без него.
Но тут раздался голос:
– Минуточку, сэр!
Все трое едва не подпрыгнули на месте от неожиданности. Холдену даже показалось, что доктор пробурчал себе под нос какое-то ругательство.
Хрустя гравием, спотыкаясь и тяжело дыша, к ним несся средних лет человек в твидовом костюме и летней шляпе. В темноте невозможно было разглядеть его лицо, заметны были только его выдающиеся усы, вероятно песочного, желтого или рыжего цвета.
Официально поприветствовав Гидеона Фелла, незнакомец доложил:
– Извините, задержался. Шина на велосипеде прокололась. – Потом, отдышавшись и приосанившись, он спросил: – Хочу узнать, сэр, я здесь присутствую официально или неофициально?
– В настоящий момент неофициально, – успокоил собеседника доктор.
– Ага! – вырвался из-под громадных усов вздох облегчения. – Я, конечно, знал, что мы не совершаем ничего незаконного, и все же решил на всякий случай одеться в штатское!
Доктор Фелл представил своим спутникам инспектора Кроуфорда, представляющего полицию графства Уилтшир, и спросил:
– Вы захватили все необходимое?
– Да. Фонарь, нож и лупу, – доложил инспектор, похлопав себя по карманам. – Как было велено, сэр.
Похоже, Кроуфорду совсем не нравился окружающий пейзаж, так затравленно он озирался по сторонам.
– Тогда давайте посмотрим, что обнаружится у меня, – произнес доктор Фелл и принялся шарить по карманам. После непродолжительных поисков он извлек электрический фонарик и маленький, завязанный шнурком мешочек из непромокаемой кожи, который тут же протянул инспектору Кроуфорду.
Потом доктор светил фонариком инспектору, пока тот, развязав мешочек, вытряхивал на ладонь тяжелое золотое кольцо с печаткой, рисунок которой Холдену не удалось разглядеть.
– Итак, инспектор? – напыщенно проговорил Гидеон Фелл.
– Сэр, вот оно, кольцо. – Кроуфорд поднес перстень ближе к глазам. – Но печатка до чего странная! Я такого замысловатого рисунка отродясь не видывал! А вот эта штуковина внизу, вроде спящей женщины…
– Замысловатая штуковина, говорите?! – взревел доктор Фелл и от души выругался.
– Тише, сэр! – испуганно зашипел инспектор Кроуфорд, его встопорщившиеся усы в лунном свете отливали рыжиной.
– Прошу прощения, – буркнул доктор, виновато втянув голову в плечи. – Только как же этому перстню не быть причудливым?! Ведь это такая замечательная вещь! Я лично на Рождество ездил к известному коллекционеру и благополучно положил это кольцо к себе в карман. А потом начисто забыл о нем! Оно так и лежало у меня в кармане, когда… Ладно, это не важно! – Старинный друг «второй мамочки» осветил перстень фонариком. – Эта драгоценность, инспектор, была изготовлена по особому заказу австрийского князя Меттерниха, и можете поверить на слово мне или профессору Уэстбери, что другого такого кольца на свете не существует.
