— Маргарет Бонфилд резко скинула с колен собаку, которая тут же подбежала к Бриджит.
— Я могу взять его себе? — спросила та.
— Забирайте и старайтесь не попадаться нам на глаза! — злобно крикнула миссис Бонфилд, и выбежала из кабинета.
Бриджит наклонилась к пёсику и застыла. Потом она медленно выпрямилась и очень внимательно посмотрела на Руперта Бонфилда.
Из его ботинка медленно выползал огромный, мохнатый паук.
Супруги Бонфилд потратили несколько дней, перерыв весь дом в поисках драгоценностей. Вдруг Маргарет осенило. Она побежала в гардеробную, где висели великолепные сценические наряды Сильвии. На нескольких платьях сверкали нашитые на них камни.
Целый день ушёл на спарывание камней. Но когда торжествующие Бонфилды пришли с ними к ювелиру, то их ждало жестокое разочарование. Все камни оказались ненастоящими, как, собственно, им и полагалось быть. Поиски начались снова и длились бы бесконечно, пока из театра деликатно не напомнили, что прошло уже два месяца после смерти миссис Дьюран и пора уже освободить дом.
— Надо установить слежку за Бриджит, я уверена, что она выведет нас на украшения, — сказала Маргарет Бонфилд, вытряхивая землю из последнего цветочного горшка. Её супруг устало согласился.
Сперва было решено следить за Бриджит самим, но это плохо удавалось. Она часто выходила гулять с Черчиллем, который был, судя по всему, в прекрасной форме и прекрасно ладил со своей новой хозяйкой. Но он учуивал Бонфилдов мгновенно и сразу же начинал отчаянно лаять. Пришлось нанять частного детектива, а его услуги стоили немало. Наблюдение не дало ничего интересного. Бриджит много работала, жила очень скромно, а её покупки соответствовали средствам журналистки, работающей в небольшой редакции.
Прошло три года, и ничего не изменилось. Бонфилды не сдавались и все оставленные им деньги тратили на слежку за Бриджит. А она, похоже, начала процветать, выпустив в свет мемуары Сильвии Дьюран, которые получили самое высокое признание у публики. Потом Бонфилды увидели её имя в списке бестселлеров. Бриджит стала писать детективы. Но никакого намёка на драгоценности не обнаруживалось. Деньги, оставленные Бонфилдам, стремительно таяли, и о покупке достойного жилья уже не могло идти речи. Пришлось снять небольшую дешёвую квартиру и экономить на всём. Не привыкшие к бедности супруги начали ссориться, и один раз миссис Бонфилд даже подняла руку на своего хилого супруга, который, вспомнив школьные подвиги, неожиданно дал ей сдачи. Отношения ухудшались день ото дня. Ссоры почти всегда переходили в потасовки, которые заканчивались с переменным успехом. Маргарет была тяжелее, но Руперт отличался большей подвижностью и помнил некоторые приёмы из юношества. Однажды, когда Маргарет замахнулась, чтобы треснуть мужа журналом, подобранным на скамейке, она вдруг остановилась и стала со страстным вниманием разглядывать какую-то фотографию.
— Ты только посмотри на это! — она протянула Руперту журнал, на задней обложке которого была изображена Бриджит Мишем в великолепных бриллиантовых украшениях.
— Это же серьги Сильвии и кольцо тоже её! Ну, наконец-то! Надо срочно идти в полицию и заявить о краже.
В полиции их внимательно выслушали и обещали разобраться в этом странном деле.
Когда Бонфилды снова пришли в участок им объявили, что мисс Мишем владеет всеми драгоценностями самым законным образом. Они достались ей по завещанию.
— Но они не были упомянуты в завещании! — возразил Бонфилд.
— Мы связались с адвокатом миссис Дьюран, и он объяснил, что в завещании говорилось, что всё её имущество достаётся тому, кто возьмёт на себя заботу об её собаке, которая будет похоронена в определённом месте. Собака два месяца назад умерла, и мистер Скелтон присутствовал на её похоронах. Он вместе с друзьями мисс Мишем может подтвердить, что когда выкопали яму, то обнаружили железный ящик с драгоценностями, которыми мисс Мишем владеет теперь по праву, как выполнившая все условия его доверительницы.
Бонфилды застыли в каменном молчании.
— Кстати, — продолжил полицейский и полез в ящик стола, — мисс Мишем подписала мне свой последний детектив — «Пауки в банке», — и он протянул Бонфилдам книжку в яркой обложке.
Валерий Рокотов
ДЕЛО ОСТАНОВИВШЕЙСЯ ЛУНЫ
Совершенно СЕКРЕТНО № 4/275 от 04/2012
Перевод с английского: Сергей Мануков
Шины пели на тёмных поворотах увертюру к убийству, хотя я этого ещё не знал. Я катил по горным серпантинам в окрестностях Голливуда и видел ведущую к озеру Шервин дорогу.
Слева, над горами выплыл краешек тыквы луны. Вскоре в правом окне заблестела вода. На гладком блюдце воды, как в зеркале, отражалась луна.
Дорога вывела меня на берег озера, к деревянному причалу. Я заглушил мотор, погасил фары и негромко позвал:
— Эй, Джош!
Насмешливо ухнувшей сове язвительно ответила жаба. Дойдя до конца причала, я с трудом разглядел слабый мерцающий огонёк плавучего дома Дельброка, иллюминаторы которого были закрыты светомаскировочными шторами.
— Джош! — крикнул я.
Никто не ответил. Мне на глаза попалась утлая лодчонка. Я погрузился в скорлупку и оттолкнулся от причала и через несколько минут причалил к плоту.
— Если это шутка, — громко крикнул я, — то она мне чертовски не нравится! Ты меня слышишь, Джош?
Я начал взбираться по лестнице. Внезапно надо мной появилась тень и послышался свист рассекаемого воздуха. Я не успел уклониться от бейсбольной биты. Луна начала мигать, а звезды — отплясывать джигу. Затем наступила темнота.
Когда я открыл глаза, луна смотрела мне прямо в глаза. Она почти не сдвинулась с места и по-прежнему была слева за горами. Я понял, что провалялся без сознания минут пять — десять. Кроме головы, ныла и правая рука, за которую он, наверное, втащил меня на плот.
— Слава богу! — пробормотал гигант по имени Джош Дельброк, сидевший рядом на палубе. — Я уже было испугался, что отправил тебя на тот свет. Извини, произошла ошибка…
Он втащил меня в дом, закрыл дверь и зажёг фонарик. За исключением светомаскировочных штор, гостиная плавучего дома выглядела так же, как летний коттедж богатого холостяка: со вкусом подобранная мебель, дорогой ковёр на полу.
— Я ведь не знал, что это ты, — объяснил Джош, доставая бутылку виски со стаканами. — Ты примчался так рано, что я принял тебя за убийцу. Меня хочет убить Пол Мандерхейм.
Мандерхейм был директором киностудии «Параметро», где работал Джош.
— Он хочет тебя убить? — переспросил я, опрокидывая первый стакан. — Что за вздор!
— Верно, вздор, и в то же время правда. Поэтому я и прячусь здесь. Конечно, я не утверждаю, что Мандерхейм убьёт меня сам — он слишком важная шишка, чтобы рисковать. Он легко может нанять для этого дела какого-нибудь головореза.
— Почему? — хмыкнул я. После второй у меня начала кружиться ушибленная голова.
— Из-за женщины. Я узнал, что это девчонка Мандерхейма только на прошлой неделе. Понимаешь, я написал для неё пьесу. Я ей нравился. Потом, конечно, её бросил… Ладно, давай спать…
Меня разбудил золотой солнечный свет, льющийся через левое окно. Часы показывали восемь утра. За завтраком Дельброк поинтересовался:
— Ну, как с моими проблемами?
— Мы вместе поедем в Голливуд к Мандерхейму. Я ему расскажу, что ты бросил девчонку из-за него. Ты думаешь о нём больше, чем о главной любви своей жизни, и, если он не отзовёт своих головорезов, я его задушу.
— Ты действительно сделаешь это для меня, Дэн? — голос верзилы дрожал.
— Нет, не для тебя. За те две сотни, что ты мне обещал. Пошли…
Мы въехали в Голливуд по новому шоссе. Мандерхейм жил в Тауэр-Паласе и платил каждый месяц за квартиру сумму, равную бюджету небольшой страны.
Я оставил машину почти в квартале от здания, так как все тротуары рядом с домом были заняты машинами с карточками «Пресса» и полицейскими автомобилями.
— Десятый этаж, — сказал я лифтеру и показал ему значок частного сыщика, похожий на полицейскую бляху. Он нажал кнопку, и кабина устремилась вверх.
Выйдя из лифта, я увидел двух здоровенных копов. Они вели красивую брюнетку, у которой была истерика. Это была Сандра Шэйн, одна из звёзд параметровского курятника.
Я переступил порог квартиры Мандерхейма и увидел шефа детективов, лейтенанта Дональдсона.
Увидев меня, он весь переменился в лице.
— Вон!
— Но у меня тут дело, — обиделся я.
— Нет у тебя здесь никакого дела. Мы приехали первыми.
— Мне нужно поговорить с Полом Мандерхеймом.
— Ты опоздал! — усмехнулся Дональдсон. — Пуля 38 калибра в голову. А теперь убирайся, я занят!
— Кажется, я могу помочь тебе разобраться в этом.
