— Но почему ты думаешь, что это сделала ты? Ты же мухи не обидишь!
Шерил говорила так, словно речь шла о живых существах, а не о куклах, но она знала, что Дорис относится к своим творениям, как к детям.
— Я думаю, что сотворила всё это во сне, как тётя Люсинда, — деловито проговорила Дорис.
— Люсинда? — удивилась Шерил. Она прекрасно помнила болтливую, несколько эксцентричную даму и не замечала в ней ничего странного.
— О, это наш скелет в шкафу, зловещая тетушка Люсинда, которая отрывала крылья бабочкам и скармливала рыбок из аквариума кошкам, — продолжила Дорис. — Оказывается, она уже много лет находится в сумасшедшем доме, но это скрывалось, и нам, детям, говорили, что тётя уехала в Австралию.
Шерил подумала, что, в общем-то, все члены семьи Дорис были несколько экстравагантны, но они были художниками, а это многое объясняло.
— А когда ты узнала правду о тётушке?
— Эдна раскололась. Как ты понимаешь, мне пришлось показать ей это, а она помялась-помялась и рассказала о Люсинде, бедная моя сестричка, хорошо, что хоть её не тронули.
Дорис достала из коробки куклу, и Шерил в очередной раз поразилась мастерству своей подруги. Кукла была несколько приукрашенной, но великолепно выполненной копией Эдны.
— С волосами пришлось помучиться, — Дорис взяла расчёску и провела по пышным, блестящим кудрям куклы. — Зато с Джорджем проблем не было, так удобно, что он бреет голову, — она достала из коробки «Джорджа».
— Я подумала, — продолжила Дорис, — всё делаю, делаю на заказ, а своим не успеваю. — А это я, — Дорис достала куклу как две капли воды похожую на неё, в длинном вечернем синем платье, и залилась слезами. — Господи, — она кивнула на изуродованных кукол, — неужели я такая же, как тётя Люсинда?!
— А что всё-таки произошло с ней? — осторожно спросила Шерил.
— Эдна рассказала, что однажды утром Люсинду нашли всю в крови, с раной на голове, а по дому летал совершенно обезумевший попугай, с вырванными перьями. Видимо, она в сомнамбулическом состоянии пыталась ощипать его, а когда он клюнул, потеряла сознание.
— Хорошо, — сказала Эдна, — представим, что Люсинда действительно психически неполноценна, но почему ты тоже должна быть сумасшедшей?
— Но почему тогда я так садистски изуродовала моих кукол?
— А если это сделала не ты?
— А кто тогда? — Дорис пожала плечами. — В доме, кроме меня, Джорджа, Аманды и Эдны, никого не было. Ты предполагаешь, что это мог сделать кто-то из них? Нет, — она отрицательно покачала головой и продолжила. — Джордж очень неплохо относится к моим куклам, да и ко мне тоже. А Аманде лень даже пыль с них смахнуть.
Шерил была вынуждена согласиться. Представить добродушного Джорджа отрывающим крылышки у эльфов было трудно. Аманда, глуповатая сонная прислуга-португалка, действительно, постоянно находилась в каком-то заторможенном состоянии, была невероятно ленива и абсолютно лишена эмоций. А Эдна страстно предана семейному бизнесу. Шерил была вынуждена согласиться, что мотива уничтожать кукол ни у кого не было.
— Да, я забыла про самое главное, смотри, — Дорис отвернула рукав блузки и показала свежую царапину. — А теперь посмотри сюда! — и она взяла со стола разбитое крошечное зеркальце, на котором была засохшая кровь. — Всё сходится — это сделала я! Нет, я чувствую здесь присутствие зла — и не переживу, если это зло — я!
— Боже мой, какая патетика! — Шерил обняла её. — Успокойся. Пока я не вижу никакого рационального объяснения, кроме того, что у тебя есть недоброжелатель, который хочет вывести тебя из равновесия или навредить твоему бизнесу. Или же это проделки какого-нибудь полтергейста. Кстати, а как наш мафиози, он цел?
— Какой мафиози? — удивилась Дорис. — А, ты о том… Он исчез, испарился.
— Странно, — Шерил задумчиво оглядела мастерскую. — Слушай, твоя тётушка, по словам Эдны, делала всё это во сне, но у тебя-то никаких проблем со сном не было!
— В том-то и дело, я сплю так крепко, что вообще ничего не помню.
— Ну а у меня сон очень чуткий, и, если не возражаешь, я сегодня останусь ночевать здесь.
День прошёл мрачно. Эдна, расстроенная гибелью кукол, даже не вышла к ужину. Дорис тихо плакала, а Джордж выглядел рассеянным. Спать разошлись рано. Шерил, не раздеваясь, прилегла, чтобы немного подремать перед своей ночной экспедицией. Не обладая богатым воображением подруги, она всё равно ужасно трусила. В голову лезли кадры из триллеров про кукол-убийц, и идти в мастерскую совершенно не хотелось. Но в полночь она решительно сунула ноги в тапочки, поднялась с постели и вдруг услышала чьи-то тихие шаги у своей двери. Затем в скважине повернулся ключ и всё смолкло. Шерил, с трудом переводя дыхание, опустила настольную лампу, которую она схватила как первое попавшееся под руку средство защиты, тихо подошла к двери и попыталась открыть её. Но выйти не удалось. Дверь была заперта.
Утром она застала свою подругу пересчитывающей рыбок в аквариуме.
— Все на месте?
— Пока да, — мрачно ответила Дорис, — но пропал Бенедикт.
— Ну наконец! Хоть что-то хорошее в этой истории.
Шерил терпеть не могла вредного, агрессивного и до невозможности избалованного кота Дорис.
— Ну, за него ты можешь быть спокойна. Это существо не сдастся без боя.
— Надеюсь, — Дорис печально улыбнулась, — а так ничего не изменилось. Все оставшиеся куклы на месте, и, если ничего не произойдёт, может быть, нам удастся зализать раны. Эдна и Джордж обещали, что будут заниматься только починкой кукол. Заказчикам мы сказали, что я тяжело заболела, через месяц, может быть, всё и наладится. Я справлюсь, Шерил. А если нет, то дам тебе знать.
— Сразу же позвони, если что-нибудь случится.
Но позвонила не Дорис, а её сестра.
— Срочно приезжай к нам, — мрачно потребовала Эдна, — я тут держу оборону. Успокаиваю Джорджа, боюсь, что он попытается убить Дорис.
— Что-о?!
— Лучше не спрашивай. Бегает по дому и всё крушит.
— А что случилось?
— Не отвлекай меня, — огрызнулась Эдна, — и приезжай скорее, а то я вызову полицию.
Когда Шерил подъехала к «кукольному домику», то поняла, что Эдна не преувеличивала. На тротуаре валялись куклы, а из окон слышались крики.
Шерил узнала голос Джорджа, посылавшего проклятья своей супруге.
Стараясь не вникать в их содержание, Шерил быстро поднялась по лестнице в мастерскую, предполагая, что именно там укрылась её подруга.
Свет в мастерской был погашен, и Шерил едва не упала, споткнувшись обо что-то мягкое. Это был «Джордж», в груди которого торчал нож.
— Он злится не из-за этого, — раздался тихий голос Дорис. Она сидела на полу в углу. — Зажги свет и не кричи, когда увидишь.
Эдна послушно щёлкнула выключателем — и вскрикнула.
На полу валялись изрезанные в клочья картины Джорджа.
— Он считает, что это сделала я, — так же тихо проговорила Дорис, — и, видимо, прав.
— Боже мой! Дорис, милая, почему?
— Позавчера вечером Джордж сказал, что хватит переживать из-за каких-то испорченных кукол, вот если бы что-то случилось с его картинами, тогда можно было бы печалиться. Я сгоряча ответила, что его картины — бездарная мазня и ничего не стоят по сравнению с куклами. А наутро он принёс мне это и сказал, что не ожидал, что я хочу остаться вдовой, — она кивнула на «убитую» куклу. — Я была в ужасе, так как не делала этого. Во всяком случае, не помню, чтобы делала, — добавила Дорис шёпотом. — Ну а сегодня были изрезаны все картины Джорджа и принесены сюда, ко мне! И он вопит, что пронзённое сердце куклы — символический жест. Я убила его, когда уничтожила его произведения.
Шерил задумалась.
— А что тебе снилось в дни, когда произошли все эти ужасы?
— Абсолютно ничего. Я спала как убитая.
— Но тебе же всегда снятся какие-то безумные сны…
— Вот именно, — перебила её Дорис, — ты нашла верное слово — безумные! Я сошла с ума и меня надо изолировать, пока я не принялась за людей! Кстати, — после некоторой паузы добавила она, — видимо, я уже сотворила нечто ужасное. Бенедикт так и не появился. Даже страшно представить, что я могла сделать с ним. Люсинда, оказывается, пыталась содрать панцирь с черепахи, а рыбок, если не удавалось скормить кошкам, оставляла на полу и наблюдала, как они задыхаются.
— Черепахи, рыбки и… Кого ещё мучила Люсинда? — спросила Шерил.
— По-моему, этого более чем достаточно.
— Черепахи, рыбки, — медленно проговорила Шерил. — Бенедикта я не беру в расчёт. Думаю, что все живущие в этом доме сделали бы маленький подарок тому, кто избавил их от этого кота. Но черепахи и рыбки, определённо, вызывают у меня какие-то смутные ассоциации. Ура! — она хлопнула себя по лбу. — Всё сошлось. Мне нужен ключ от входной двери.
— Прости?
