Найо Марш - Заклятие древних маори

— При виде этих пернатых мне почему-то всегда вспоминаются какие-то телесериалы, — сказал вдруг Гаунт. — А там, значит, они хоронили своих мертвецов? — спросил он, задрав голову и разглядывая кратер.

Вместо ответа Барбара указала на серию небольших плато, уступами поднимавшихся до самой вершины.

— Как будто лестница, да? — произнесла она. — Маори ведь до сих пор свято убеждены, что она именно для этого и предназначалась. Конечно, они уже сто лет не проводят здесь ритуальные захоронения. Ходя, если верить слухам, то и после появления здесь пакеха тайные погребения ещё какое-то время продолжались.

— А теперь маори сюда не ходят?

— Почти никогда. Это табу. Молодёжь, конечно, порой гуляет по нижним склонам, но по кустам не лазают, да и на вершину никогда не поднимаются. Верно, Сим?

— Мало кому охота туда карабкаться, — кивнул Саймон. — В два счета можно шею сломать.

— А, по-моему, дело совсем не в этом, — возразила Барбара. — Просто они боятся. Место это заколдованное.

Саймон со значением посмотрел на Дайкона.

— Угу, — выразительно буркнул он. — Поэтому некоторые этим и пользуются.

— Ты имеешь в виду пресловутого мистера Квестинга? — небрежным тоном осведомился Гаунт.

Саймон метнул на него колючий взгляд, а Дайкон поспешно пояснил:

— Я же говорил тебе, что обсуждал с мистером Гаунтом наши подозрения.

— А раз так, — гневно возразил Саймон, — то теперь, значит, можно трепаться об этом перед кем попало?

— Если ты имеешь в виду меня, — проворковала Барбара, приподнятое настроение которой не погубило бы в тот миг ничто, даже упоминание о Квестинге, — то я и без вас знаю, чем он тут занимается.

Саймон замер как вкопанный.

— Ты? — громко спросил он. — Да что ты можешь знать?

Барбара не ответила.

— А ну выкладывай! — угрожающе потребовал Саймон. — И не вздумай вилять.

— Ну все ведь говорят о его интересе к захоронениям маори.

— Ах вот ты о чём, — с облегчением вздохнул Саймон. А Дайкону вдруг подумалось, что на месте его грядущих командиров, он бы не стал обременять этого парня секретной информацией.

— Правда, дядя Джеймс, по-моему, подозревает что-то похлеще, — тут же добавила Барбара, поочерёдно обводя взглядом всех троих своих спутников. Дайкон в ужасе зажмурился, Гаунт присвистнул, а Саймон раздулся, как индюк. — О, Сим! — вскричала Барбара. — Не думаешь же ты, что он… Боже, этот корабль! Нет, не может быть…

— Слушай, Барби, забудь об этом, — заговорщическим шёпотом заговорил Саймон. — Дядя Джеймс у нас известный фантазёр и выдумщик. Обожает небылицы плести. Выкинь это из головы. А теперь — пошли.

Дорожка зазмеилась вправо, полуколечками взбегая на склон небольшого холма. Впереди замаячил морской горизонт. Ещё три шага — и перед путниками разлилась небесная голубизна. Гарпунская бухта осталась слева; справа, прямо из моря высоченным острым утёсом вздымалась исполинская круча пика Ранги.

— Если хотите увидеть что-нибудь стоящее, нужно подняться на вершину, — сказал Саймон. — Вы не боитесь высоты?

— Что касается меня, — произнёс Гаунт, — то высота вызывает у меня головокружение, тошноту и острое стремление felo-de-se[12]. Однако, коль скоро уж я так далеко забрался, то возвращаться отказываюсь. Изгородь кажется мне вполне прочной. Постараюсь держаться поближе к ней. — Он улыбнулся Барбаре. — Если заметите в моих глазах сумасшедший блеск, схватите меня в охапку, и я мигом приду в себя.

— А как же ваша нога, сэр? — напомнил Дайкон. — Она вам не помешает?

— Я сам о ней позабочусь, — легкомысленно отмахнулся Гаунт. — Ступайте вперёд с Клэром, а мы побредём сзади.

Дайкон, заметивший, что предложение актёра встретило живейшее одобрение со стороны Саймона, с неохотой потрусил за ним. Непривычный к восхождениям, Дайкон уже скоро почувствовал щемление в груди и лёгкое головокружение; сердце шумно колотилось. Стекла его очков запотели. Гладкие подошвы туфель то и дело скользили на пожухлой траве, а из-под кованых ботинок Саймона в лицо летели комочки запёкшейся пыли.

— Если ускорим шаг, — сказал Саймон, даже не запыхавшийся, — то можем добраться до лёжки, откуда сигналил Квестинг.

— В самом деле?

— Думаю, что они за нами не полезут.

Они добрались до места, где тропа расширялась и взбегала на небольшую ровную площадку. Здесь прямо на земле расположились туристы — человек десять-двенадцать, — которые жевали кончики сухих травинок и смотрели на море. Двое юнцов поздоровались с Саймоном. В одном из них Дайкон узнал Эру Саула.

— Какие новости? — спросил Саймон.

— Ещё держится, — ответил Эру. — Хотя погружается буквально на глазах. Вот, взгляните.

Эру протянул им бинокль. Полковничий бинокль остался у Гаунта, поэтому Дайкон с благодарностью воспользовался предложением Эру Саула. С непривычки он довольно долго настраивал резкость, но в конце концов сумел вычленить из неясной голубизны крохотный чёрный треугольник. Беззащитный и трогательно жалкий.

— Спасатели подходили, но так и ушли восвояси несолоно хлебавши, — пояснил Эру. — Все, спета её песенка. С таким-то грузом!

— Черт знает что, — с негодованием покачал головой Саймон. — Пошли, Белл.

Дайкон вернул бинокль, поблагодарил Эру Саула и покорно последовал за Саймоном по круто уползавшей вверх тропе.

Вскоре они выбрались на крохотное плато, внизу под которым раскинулось море. Дайкон с глубоким облегчением увидел, что Саймон, карабкавшийся по скале с ловкостью горного козла, остановился и присел на корточки.

— Вот, — сказал Саймон, дождавшись, пока Дайкон добрался до плато, — я думаю, он сигналил отсюда.

В горле у Дайкона пересохло, сердце билось так, будто грозило выпрыгнуть из груди. Он уже собрался было растянуться на камнях, но Саймон предостерегающе вскинул руку.

— Не вздумайте! Стойте на месте. Здесь могут остаться следы. Жаль, что дождь вчера прошёл.

— А что ты рассчитываешь здесь найти? — кисло спросил Дайкон. Несмотря на сбитые ноги и страшную усталость, ослиная самоуверенность Саймона раздражала его пуще прежнего. — Следы ног, что ли? Или отпечатки пальцев? Увы, мой юный друг, такие следы существуют только на песчаных пляжах и в воображении авторов детективных романов. Что же касается перевёрнутых камушков и погнутых травинок, то это полнейшая чушь!

— Неужели? — воинственно произнёс Саймон. — А ведь нас, между прочим, опередили. Некто уже побывал здесь до нас. Разве вы не заметили?

— Что я мог заметить, когда ты всю дорогу засыпал мои очки грязью? Покажи мне след и я поверю.

— Пожалуйста. Это мне раз плюнуть. Вот, например, что это такое, по-вашему?

— Ты же сам сюда только что наступил, — возмутился Дайкон.

— Ну и что из этого? Чем мой след хуже любого другого? Зато видно хорошо.

— Пусть так, — вздохнул Дайкон, протирая очки. — А это что такое? — спросил он. — У самого обрыва. Словно какая-то вмятина.

Саймон пригляделся и испустил торжествующий вопль.

— А что я вам говорил! Вот они, следы-то! — Стащив ботинки, он осторожно приблизился к обрыву. — Можете сами посмотреть.

Дайкон с готовностью снял туфли, поскольку успел набить мозоли на обеих ступнях.

— Верно, — произнёс он, приблизившись к Саймону. — Вот как описал бы их Великий сыщик. Неясные отпечатки, оставленные обутыми ногами. Два самых чётких расположены под углом около тридцати градусов друг к другу. Расстояние между внутренними сторонами каблуков составляет около полудюйма. Между большими пальцами — примерно десять дюймов. Эти отпечатки оставлены в сырой глине, а сохранились под дождём благодаря нависающему футах в трех выступу утёса.

— Здо-орово! — восхитился Саймон. — Чётко сработано. Может, ещё попробуете?

— Обе подошвы и оба каблука подбиты гвоздями. Носки отпечатались глубже пяток. Правая нога: четыре гвоздика в каблуке, шесть — в подошве. Левая: три в каблуке, шесть в подошве. Ergo, один гвоздик он потерял.

— Кто потерял?

— Он. Эрго — это значит «следовательно», по латыни.

— Ха! Так, а можете вы описать его? Похож ли он на Квестинга? Стоит ли он например, держа пятки вместе, а носки врозь? Больше опирается на носки? Словом, говорите что угодно — котелок у вас здорово варит.

— Гм, ну что ж — во-первых, он был карлик.

— Что!

— Этот выступ нависает над плато на высоте всего в три фута. Как же он мог стоять под ним?

— Ох, чёрт возьми!

— Не огорчайся, — засмеялся Дайкон, — он мог сидеть на корточках. По другим следам видно, как он пристраивался.

— Точно! Значит он сидел на корточках. И довольно долго.

Дайкон вдруг почувствовал, как в нём просыпается следопыт. Он посмотрел налево. Высокий отрог скрывал от его глаз Гарпун и гавань, но утёс, притаившись на котором вёл наблюдение Саймон, был виден как на ладони.