— Хорошо, достаточно, — прервал лейтенант. — Я надеюсь, у вас есть лицензия?
— Конечно, я три года работаю в компании Эм-Би.
— И вы не знаете, когда этот краснолицый вышел из машины?
— Нет. Может, на углу Шестой авеню и Сорок второй улицы. Мы там надолго застряли в пробке. Он мог тогда выскочить…
— Ладно. — Лейтенант повернулся к полицейскому: — Пойди посмотри — он хоть говорить-то может?
Полицейский отправился было выполнять приказание, но тут дверь отворилась, и на пороге появился Рик Дуггетт, чемпион Восточной Аризоны. Лицо его было бледным, веки опухшими, глаза тусклыми, как у человека, которого разбудили — после длительного сна, галстук набоку, волосы всклокочены.
— Вот он собственной персоной, — сказал полицейский.
— Пришли в себя? — Лейтенант взглянул на вошедшего. — Что с вами случилось-то?
Рик Дуггетт приблизился к столу.
— Послушайте, — начал он, меланхолически глядя на лейтенанта. Говорил он медленно и с трудом, но достаточно отчетливо. — Послушайте, — повторил он. — Я вижу, что на часах больше трех, значит, я отключился часа на три. Я пришел в себя пятнадцать минут назад, и мне сказали, где я. Сейчас я в порядке. Парень из Канзаса по имени Хендерсон дал мне выпить что-то, что он привез, и, когда я закрыл глаза от удовольствия, потому что мне это пришлось по вкусу, вытащил у меня из кармана пачку денег — восемьсот долларов — и обратный билет в Аризону. В Нью-Йорке надо за всеми следить. Это мне Хендерсон сам сказал. Может быть, он имел в виду…
— Минуту. — Лейтенант приготовил промокашку и окунул перо в чернила. — Ваше имя?
Рик выдавил слабую улыбку:
— Меня зовут Билли Буб. Запишите и покажите, как это смотрится на бумаге. Это все, что я могу сообщить вам. Я не рвусь попасть к вам в дело. Мое имя Билли Буб, и я приехал из Джинквилля на Какер-Григ. Это все, что я могу сообщить вам о себе.
— Все? — резко переспросил лейтенант. — А как, по-вашему, мы найдем ваши деньги, если вы нам не собираетесь ничего рассказывать? Как этот Хендерсон выглядел? Где вы с ним встретились?
— Ничего не поделаешь. — Рик снова вяло улыбнулся. — Странно, но я забыл его как-нибудь отметить. На нем был серый костюм, у него красное лицо, белые зубы, и я встретил его где-то, не помню где, он еще тогда распространялся об одноразовых бутылках. Не стоит все это записывать, потому что я не делаю никакого заявления. Я всегда считал, что если человек не может постоять за себя сам, то он не достоин того, чтобы за него это делали другие. Да ребята меня с ранчо выставили бы, если б узнали об этом. Все. Я пошел.
Полицейский усмехнулся. Лейтенант возмутился и запротестовал. Но Рик стоял на своем:
— Нет, лейтенант, никаких жалоб. Все равно вы его не найдете. Я пошел домой спать. Пока. Премного благодарен.
Он направился к двери, но на пороге остановился и повернул назад.
— Я только хотел бы знать вот что, — медленно проговорил он. — Хендерсон глотнул из фляжки до меня и не заснул от этого. Что, это здесь бывает — два вида выпивки в одной посудине?
Тут усмехнулся и лейтенант:
— О, это одно из наших изобретений. Все просто, фляга внутри поделена на две части. Если нажать кнопку, например, справа, там виски, слева — кое-что другое.
Их делают на заказ людям типа Хендерсона.
— Понятно, — сказал Рик. — Премного благодарен.
Кивнув на прощанье, он развернулся и вышел.
На следующий день Рик проснулся в отеле в полдень. Сначала он лишь смутно ощущал какую-то подавленность, но вдруг в его голове все прояснилось. Он вскочил с кровати, наполнил таз в умывальнике холодной водой, опустил туда голову, потом умылся и оделся. Спустившись в буфет, он съел шесть яиц и кусок ветчины размером в два квадратных фута. Расплатившись за завтрак, Рик вышел в холл и уселся в большое кожаное кресло.
— Ну что ж, — сказал он самому себе, — у меня остается четырнадцать долларов и двадцать центов.
К счастью, Хендерсон не заглянул в этот карман жилета, хотя из другого он вытащил часы. Да если их и продать, билет в Хоунвилль за такие деньги все равно не купишь. Он стоит пятьдесят восемь долларов. Пока телеграмма доберется до Фрейзера, я умру с голоду.
Давай думай.
Всю вторую половину дня Рик слонялся по отелю, тщетно стараясь заставить мозги работать. Как достать денег? Это казалось невозможным. Соревнования по отлавливанию бычков в Нью-Йорке не проводятся. Он рассмотрел все варианты — от подметания улиц до вождения машин. Может он водить машину по Нью-Йорку? В любом случае вряд ли этим как следует заработаешь. Но ведь мужчина может же что-то сделать!
Он так ничего и не решил до самого вечера. После обеда Рик побродил по Бродвею и купил билет на ревю. Он настроил себя на то, что оно ему понравится, потому как мистер Хендерсон сказал, что это мура.
Тот оказался прав — Рику было смертельно скучно.
Тем не менее он досидел до конца представления, а затем снова вышел на Бродвей.
Как он очутился «У Диксона», непонятно. Ему надо было выпить, он забрел туда и попал в «самое знаменитое кабаре Америки».
Рик сел за маленький столик в конце огромного роскошного зала и уставился на сцену с ее фокусниками, танцорами и певцами. И вот тут-то ему в голову пришла идея. И перед тем, как отправиться в постель, он принял решение попытаться уже завтра.
Утром Рик Дуггетт соответственно своему плану отправился в скобяную лавку на Шестой авеню и купил тридцать ярдов отличной пеньковой веревки и галлон неочищенного масла. Это обошлось ему в восемь долларов и шестьдесят центов. Он привез покупки в отель и три часа втирал масло в веревку, чтобы она стала такой гибкой и крепкой, как ему было нужно.
Соорудив на одном конце петлю и рядом — такую же, он сделал лассо длиной футов в шесть — размеры комнаты не позволяли больше — и стал размахивать им над головой. Вздох облегчения вырвался у Рика. Ах-ха!
Запястье у него по-прежнему гибкое и подвижное, еще немного его разработать, и будет то, что надо.
Рик вытащил из-под кровати свой дорожный саквояж, вытряхнул из него все и положил туда тщательно свернутую веревку. После чего, взяв саквояж, он вышел на улицу и направился к «Диксону». При входе он чуть замешкался, но затем решительно вошел внутрь и остановил у дверей раздевалки молодую женщину.
— Я хочу поговорить с менеджером шоу, — сказал Рик, держа в руке шляпу.
— Вы имеете в виду, со старшим официантом? — переспросила она.
— Не знаю, — ответил Дик. — Ну с тем, кто руководит шоу. Я видел его вчера.
— О! — усмехнулась она. — Так это кабаре.
— Возможно. Премного благодарен. В общем, я хочу его видеть.
— Это не так-то просто, — заявила молодая женщина. — Кабаре ведает сам босс. Сейчас узнаю. Пойдемте со мной.
Она провела его по узкому темному коридору в контору, где за столами и аппаратами сидели стенографистки и бухгалтеры, и подвела к молодому человеку с умным лицом и устрашающими усами. Молодой человек с плохо скрытой иронией оглядел пришедшего, и, когда наконец снизошел до разговора, в голосе его звучал сдержанный сарказм.
— Так, значит, вы хотите видеть мистера Диксона.
И что вам от него нужно?
— Послушай, сынок. — Рик улыбался достаточно спокойно. — Нам, конечно, интересно рассматривать друг друга, но сейчас у меня нет времени. Я Рик Дуггетт из Аризоны. Сообщи об этом своему мистеру Диксону.
Вот таким образом Рик пробился к Лонни Диксону, самому известному на Бродвее человеку, владельцу знаменитого кабаре. Это был крупный улыбчивый человек с доброжелательным лицом и острыми пронизывающими глазами. Когда Рик вошел в его офис, где Лонни Диксон сидел за большой плоской конторкой, заваленной бумагами, и раскуривал длинную тонкую сигару, он встал и протянул руку для приветствия.
— Джимми сказал мне, — заявил он добродушно, глядя Рику в глаза, — что меня хочет видеть дикий парень с Запада. Я вообще-то тоже в известном смысле такой, поэтому меня это не смущает. Но Джимми не назвал мне вашего имени…
— Дуггетт, — сказал Рик, пожимая протянутую руку.
— Приятно познакомиться, мистер Дуггетт. Чем могу быть полезен?
Рик колебался.
— Дело вот в чем, — наконец начал он. — Я из Аризоны. Мне дьявольски не повезло. Два дня тому назад у меня была такая пачка денег, что ею лошади рот можно было заткнуть. Но позавчера я ее просвистел, хотя вроде и не маленький. Теперь я совершенно пуст, а путь в Аризону очень-очень длинен. Прошлой ночью я был тут у вас, видел ваше шоу, и мне в голову пришла одна мысль.
Это такая новая для шоу штука, должно здорово получиться. Потому я подумал, что…
— И что это такое? — прервал мистер Диксон, чья любезность мигом испарилась, как только ему стала ясна цель визита: человек пришел в поисках работы.
— Нечто новое, — упрямо повторил Рик. — Не могу как следует объяснить, надо показать. Это займет десять минут. Все, что мне нужно, — это большая комната, ну скажем, двадцать на двадцать футов, и с высоким потолком.
