— Ну-у… — промямлил Бэрри Планкетт. — Возможно, я погорячился. Я рос среди католиков — они в Дублине еще попадаются, как вы, вероятно, слышали. Конечно, ребята они невежественные — таскаются в церковь по всяким поводам, которые и к церкви-то отношения не имеют. Но люди они добрейшие — даже мой старик с этим согласится.
— Все зависит от точки зрения, — заметил лейтенант. — Я, к примеру, работаю с англосаксонскими протестантами с 46-го года, когда еще был новичком в полиции. В некоторых отношениях они довольно туповаты — думают, что могут растолковать Божью волю лучше самого Бога. Но в целом эти еретики — славные ребята. Иногда я предпочитаю их моим соплеменникам и могу отлупить любого ублюдка, который скажет, что они чем-то хуже.
— Значит, мир? — спросил Бэрри Планкетт.
— Мир, — ответил Карло Спинелли.
— Pax vobiscum![100] — отозвался доктор Фелл, подняв руку, словно благословляя присутствующих. — Поучительное зрелище для вас, мистер Нокс. А теперь, когда дружба восстановлена и ублюдки и сукины дети распределены по нужным местам, может быть, мы вернемся к расследованию?
— Это я и хочу сделать, если только ирландский псих прекратит мне мешать!
— Кто вам мешает, вы, Бенвенуто Челлини?[101] По-вашему, я убил Марджери Вейн? Чушь собачья! Я в глаза не видел эту женщину до прошлого января! Она дала мне все, чего я хотел, — зачем же мне ее убивать? Я хорошо стреляю из арбалета и могу пришпилить стрелой таракана к стене. Но даже если бы я настолько спятил, что использовал бы арбалет, на который нельзя положиться, каким образом я мог заставить эту женщину повернуться спиной и ждать моего выстрела?
— В этом есть смысл. Но может быть, вы все-таки соизволите поведать нам о ваших передвижениях?
— Опять то же самое! Я пошел повидать Энн и не нашел ее. Откуда я мог знать, что она даже посреди репетиции заперлась в комнате наверху, приняв традиционное горизонтальное положение для этой гниды Диливена?
— Это ложь! — послышался голос, который Нокс сразу же узнал. — Грязная ложь, и ты отлично это знаешь! — По лестнице, все еще в девственно-белом платье Джульетты, но без серебряной сетки на голове и с грязными полосами от слез на щеках, спускалась маленькая стройная девушка. Даже следы слез и покрасневшие веки не могли уменьшить красоту Энн Уинфилд. — Почему ты так жесток со мной? Ведь с другими ты умеешь быть приятным. Я никогда не любила никого, кроме тебя, и тебе это известно. Я никогда не делала этих ужасных вещей — во всяком случае, пока… — Она оборвала фразу. — Неужели ты меня совсем не любишь?
— Беда в том, моя крошка, что я люблю тебя до безумия. Но как я мог даже упоминать об этом, когда ты была готова сорвать брюки с каждого представителя мужского пола в возрасте от пятнадцати до шестидесяти пяти?
Очевидно, Энн Уинфилд была слишком поглощена разговором, чтобы замечать присутствие других людей.
— Это неправда! — воскликнула она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ну почему все так жестоки со мной? Бедная мисс Вейн! Она была моим божеством — как Ромео для Джульетты! Я слышала и читала о ней, пытаясь ей подражать с тех пор, как выросла. Когда мисс Вейн появилась здесь в восемь вечера и заговорила с нами в «зеленой комнате», я увидела ее впервые. А она вела себя так, будто я нанесла ей личное оскорбление! Почему? Мне хотелось провалиться сквозь землю; я боялась, что перепутаю весь текст! А если ты будешь ненавидеть и проклинать меня, Бэрри, то мне лучше бросить сцену и стать девушкой по вызову!
Бэрри Планкетт поднял руку.
— Отправляйся в свою уборную, крошка, — фыркнул он, — и прекрати молоть чепуху. У тебя, безусловно, душа девушки по вызову, да и другие данные тоже. Но я не советую тебе этим заниматься. Единственное, что говорит в твою пользу, — ты никогда не делала это за деньги.
Мисс Уинфилд широко открыла глаза. Слезы полились с удвоенной силой, но теперь она впервые заметила лейтенанта и всех остальных. Не тратя время на крики, Энн метнулась к двери с табличкой, где значилось ее имя, вбежала внутрь, захлопнула дверь и заперла ее. В порыве сочувствия Джуди рванулась следом, но тут же остановилась.
— Ну, — промолвил лейтенант Спинелли, пряча записную книжку, — от одного свидетеля мы избавились. Вы пока свободны, мистер Планкетт. И вы тоже, мисс Нокс. Пришло время поболтать с мошенником, запертым в подвале.
— В подвале? — переспросил Бэрри Планкетт. — В маленькой кладовой возле панели с кнопками, открывающими люки? Высокий парень с короткой стрижкой? Может, он и вправду мошенник, хотя мне так не показалось. И боюсь, старина, что сейчас вам не удастся с ним побеседовать.
— Вот как? Это почему?
— Потому что он не заперт в подвале. Я выпустил его.
— Вы не могли его выпустить! Ключ у меня!
— Успокойтесь, дружище. Неужели вы думаете, что я не могу справиться с замком при помощи согнутого гвоздя? Парень устроил там сущий ад — колошматил в дверь и так далее. Кроме того, он сказал, что его заперли какие-то глупые шутники. Это выглядело вполне правдоподобно — кому еще нужно было его запирать? Поэтому я выпустил его, и он тотчас же смылся.
— Ну, знаете!.. — Лейтенант закусил губу. — Когда это произошло?
— Час назад — может быть, больше.
— Где тут ближайший телефон?
— Очевидно, в кассе. Вы хотите…
— Да, хочу! А вы все ждите здесь! Я вернусь через две минуты!
Вся группа беспокойно зашевелилась. Доктор Фелл продолжал бормотать себе под нос. Кипящий от гнева лейтенант вернулся чуть позже обещанных двух минут.
— У него хватило времени забрать свои шмотки из отеля «Першинг». Но далеко ему не уйти. Все аэропорты, вокзалы, автобусные станции находятся под наблюдением. А если патрули на шоссе не подкачают…
— Слушайте, лейтенант, — прервал Бэрри Планкетт. — Я искренне сожалею, если испортил дело. Но парень выглядел абсолютно безобидным, и я все еще не уверен, что вы задержали того, кого надо. Его зовут Лоренс Портер Четвертый…
— Спасибо, я знаю, как его зовут!
— Он происходит из старинной семьи с Юга — из местечка Фер-де-Ланс в штате Кентукки возле Луисвилла — хотя воспитывался матерью на Севере. Парень не слишком распространялся о семье, иначе это могло бы вызвать у меня подозрение, но сказал, что его прадед — Лоренс Портер Первый — был делегатом Первого конгресса конфедератов и командовал знаменитым полком кентуккийской кавалерии, известным как «Кентавры Портера». Это может вас убедить?
— Еще как! Это убеждает меня, что Лоренс Портер Четвертый — еще больший враль, чем я думал.
— Вы в этом уверены, лейтенант Спинелли? — серьезно осведомился доктор Фелл.
— Конечно, уверен! Кентукки — пограничный штат и отделялся от Союза не в большей степени, чем Мэриленд!
— Тогда не будете ли вы любезны ответить на вопрос? Сколько штатов отделилось от Союза и создало Южную Конфедерацию?[102] Вижу, вы качаете головой. В таком случае, ответьте вы, мой дорогой Нокс.
— Одиннадцать! — быстро отозвался Нокс. — Южная Каролина, Джорджия, Алабама, Флорида, Луизиана, Миссисипи, Техас, Вирджиния, Северная Каролина, Арканзас, Теннесси. А если Джуди упомянет Джексона Каменную Стену, могут возникнуть неприятности!
— Помилуйте! Почему миссис Нокс должна упоминать Джексона Каменную Стену?
— Не важно — это ее навязчивая идея.
— Ты имеешь в виду — твоя! — возмутилась Джуди. — Доктор Фелл, это ничтожество думает…
— Если не возражаете, у меня есть еще один вопрос к этому ничтожеству. Сколько звезд было на конфедератском флаге?
На сей раз Нокс задумался. Он закрыл глаза, представляя себе скрещенные синие полосы с белыми звездами на красном фоне.
— По-моему, тринадцать. Хотя я не могу поручиться.
— Совершенно верно — тринадцать звезд, хотя отделилось всего одиннадцать штатов. Как вы это объясняете?
— Никак — я этого не знаю.
— Зато я знаю! — решительно вмешался лейтенант Спинелли. — Я не собираюсь торчать здесь всю ночь, обсуждая Конфедерацию Южных штатов или Джексона Каменную Стену. Но я бы пожертвовал годовым жалованьем, чтобы понять, как было совершено это преступление! У вас есть какая-нибудь идея, доктор Фелл?
— Я бы сказал, — скромно откликнулся доктор Фелл, — что кое-что начинает брезжить.
— Зная ваши привычки, маэстро, я не буду на вас давить, пока вы сами не решите расколоться. Но все это кажется безумием! Почему преступление совершили таким странным способом?
— Потому что, — ответил доктор Фелл, — это единственный способ, которым данное преступление вообще могло быть совершено.
Еще один день и вечер канули в вечность.
В понедельник, 19 апреля, луна сияла над Ричбеллом на безоблачном небе. Однако атмосферу в городе никак нельзя было назвать безоблачной. Поезд, отошедший от Гранд-Сентрал в 21.25, прибыл в Ричбелл в четверть одиннадцатого. Филип и Джуди Нокс были единственными пассажирами, сошедшими на платформу.
