— Кажется, все собрали, — сказал сержант. — А теперь пойдем поищем в саду следы или еще какие улики.
Он бросил взгляд профессионала на подметки Билла и Стэнли, которые подняли по его просьбе ноги, и вышел из дома. В этот момент вошла миссис Шарп с кувшином, из которого шел пар, и чашками на подносе.
— А, мистер Блэр, — сказала она. — Ну как, мы опять придали вашей жизни пикантность?
В отличие от Марион, едва успевшей накинуть старый халат, в котором она казалась почти обыкновенной женщиной, а не Жанной д'Арк; миссис Шарп была одета как всегда. Вид у нее был совершенно спокойный, и Роберт подумал: ну старуха, ничем ее не проймешь!
Билл принес из кухни дров и разжег потухший огонь в камине, а миссис Шарп разлила по чашкам горячую жидкость — это оказалось кофе. Роберт от него отказался: за прошедший день он напился кофе, как говорится, «под завязку», а Стэнли выпил чашку, и его лицо стало понемногу принимать обычный цвет. К тому времени, когда полицейские вернулись со двора, можно было подумать, что в доме Шарпов, несмотря на колыхающиеся шторы и отсутствие стекол в окнах, собрались гости. Роберт заметил, что ни Билл, ни Стэнли, казалось, не испытывали в обществе хозяек дома никакой неловкости; наоборот, они явно чувствовали себя у них в гостиной как дома. Возможно, дело было в том, что и мать, и дочь обращались с ними запросто, словно вторжение незнакомых людей в дом было для них привычным событием. Так или иначе, Билл выходил их комнаты по разным делам с таким видом, точно жил тут всю свою жизнь, а Стэнли протянул миссис Шарп чашку, чтобы она налила ему еще кофе, не дожидаясь, когда она его спросит. Роберт подумал, что тетя Лин в подобной ситуации наверняка бы ахала и суетилась, а они сидели бы на краешках стульев и думали только о своих грязных комбинезонах.
Может, и Невиль полюбил этот дом потому, что его принимали запросто?
— Вы собираетесь остаться здесь, мэм? — спросил вернувшийся сержант.
— Разумеется, — ответила миссис Шарп, наливая полицейским кофе.
— Нет, вам надо уехать, — вмешался Роберт. — Я сниму для вас номер в какой-нибудь тихой гостинице в Ларборо, где…
— Никуда мы не поедем. Что за вздор! Подумаешь, несколько разбитых стекол!
— Дело может не ограничиться стеклами, — сказал сержант. — Мы отвечаем за вашу безопасность, а у нас не хватает людей, и мы не можем держать здесь постоянный пост.
— Мне очень жаль, что вы из-за нас терпите неудобства, сержант, — сказала миссис Шарп. — Нам тоже было бы лучше, если бы в наши окна не летели кирпичи. Но это наш дом, и мы отсюда не уйдем. Уж не говоря о том, что мы не дадим себя запугать; как вы думаете, что от него останется, если его оставить без присмотра? Если у вас не хватает полицейских, чтобы охранять людей, у вас тем более нет полицейских, чтобы охранять их имущество.
У сержанта был сконфуженный вид, так случалось со всеми, кого отчитывала миссис Шарп.
— В какой-то степени вы правы, мэм, — неохотно признал он.
— Тогда прекратим разговор на эту тему. Вам положить сахару, сержант?
Но Роберт вернулся к этой теме после того, как полиция уехала, а Билл принес из кухни щетку и совок и принялся подметать битое стекло. Роберт попытался убедить женщин уехать на несколько дней в Ларборо, хотя в глубине души не верил, что им следует это делать. Он и сам бы на их месте не уехал — так зачем уговаривать их? К тому же вполне обоснованы опасения миссис Шарп: какая участь ждет их дом, если они из него уедут?
— Вам просто надо найти жильца, — сказал Стэнли, которому не позволили подметать стекло, поскольку он был хотя и ходячий, но раненый. — Жильца с пистолетом. Хотите, я буду у вас спать по ночам? Кормить меня не надо — я просто буду у вас ночным сторожем. А ночные сторожа всегда спят на посту.
По лицам женщин было видно, что они благодарны Стэнли хотя бы за то, что в местной войне он принял их сторону. Но они не стали смущать его изъявлениями благодарности.
— Разве у вас нет жены? — спросила Марион.
— Собственной нет, — с хитроватой улыбкой ответил Стэнли.
— Может быть, ваша жена (если бы она у вас была) и позволила бы вам спать у нас, — заметила миссис Шарп, — но ваше дело вряд ли это позволит, мистер — э-э-э — Питерс.
— Дело?
— Если ваши клиенты узнают, что вы стали ночным сторожем во Франчесе, они поищут других механиков.
— Пусть ищут, — спокойно ответил Стэнли. — Других просто нет. Линч напивается чуть ли не каждый вечер, а Биггинс не сумеет поставить на место велосипедную цепь. И вообще моих клиентов не касается, что я делаю в свободное время.
Когда пришел Билл, он поддержал идею Стэнли. Сам он был женатым человеком и спать мог только у себя дома. Но оба считали, что это прекрасный выход из положения: Стэнли будет спать во Франчесе — вот и все дела.
Роберт почувствовал невыразимое облегчение.
— Ну что ж, — сказала Марион, — если вы будете у нас ночевать, оставайтесь прямо сейчас. Я пойду постелю вам постель. У вас, наверное, раскалывается голова. Вам отвести комнату с видом на юг?
— Да, — серьезно отозвался Стэнли. — Подальше от кухни и радио.
— Хорошо.
Билл обещал сунуть под дверь домохозяйки Стэнли записку, что тот, как всегда, придет к обеду.
— Она обо мне беспокоиться не станет, — сказал Стэнли. — Я часто не ночую дома. — Поймав улыбку Марион, он объяснил: — Перегоняю машины для своих клиентов — ночью на это уходит гораздо меньше времени.
Они закололи булавками шторы на окнах на случай, если ночью вдруг пойдет дождь. Роберт обещал прислать на завтра стекольщиков, решив про себя, что поедет за ними в Ларборо, дабы опять не нарываться на отказ в Милфорде.
— И я постараюсь заказать для ворот ключи и один возьму себе, — сказал он Марион, которая провожала их до ворот. — По крайней мере вам не надо будет без конца открывать и закрывать ворота.
Марион первому подала руку Биллу.
— Я никогда не забуду, что вы для нас сделали. Вспоминая эту ночь, я буду думать не об этих громилах, а о вас троих…
— Вам понятно, что эти громилы живут поблизости? — Билл спросил Роберта, когда они ехали домой в тишине весенней ночи.
— Конечно, — ответил Роберт. — Я это сразу понял. Во-первых, у них не было машины. Кроме того, «заграничные стервы» — отдает душком консервативной деревни, а вот «фашистки» — дело рук прогрессивного города.
Билл отпустил несколько красочных эпитетов в адрес прогресса.
— Зря я успокоился вчера вечером, — продолжал Роберт. — Этот полицейский был так уверен, что «ларборцы по ночам сидят дома», что я дал себя убедить. Мне следовало помнить предупреждение насчет охоты на ведьм.
Билл его не слушал.
— Удивительно, как неуютно чувствуешь себя без стекол в окнах, — сказал он. — Если у дома взрывом разнесет заднюю стену и в нем не останется ни одной двери, которую можно плотно закрыть, все равно в передней комнате будешь спать спокойно — если только в окнах сохранились стекла. А без стекол чувствуешь себя беззащитным, даже если сам дом цел и невредим.
Это замечание не добавило Роберту спокойствия.
Во вторник в полдень позвонила тетя Лин.
— Дорогой, будь добр, зайди по дороге домой за рыбой. К ужину придет Невиль, пусть у нас будет еще одно блюдо. Я считаю, вовсе необязательно готовить специально для Невиля, но Кристина говорит, что только так можно спасти пирог от его «набегов», и тогда его хватит и на завтрашний день (ведь у Кристины завтра выходной). Так что, будь добр, зайди за рыбой.
Нельзя сказать, что Роберт мечтал провести лишний час-другой в компании Невиля, но сегодня он был так доволен собой, что чувствовал, что сможет справиться с этим испытанием. Он заказал оконные стекла в Ларборо, чудом достал ключ, который подходит к воротам, — а завтра будут готовы еще два; и собственноручно отвез во Франчес продукты и лучшие цветы, какие смог раздобыть в Милфорде. За все свои труды он был вознагражден таким приемом, что почти перестал завидовать непринужденности отношений Невиля и Марион. В конце концов называть друг друга по имени с первого дня знакомства вовсе не самое важное.
В обед он позвонил Кевину Макдермоту и договорился с его секретаршей, чтобы Кевин вечером, когда освободится, позвонил ему на Гай-стрит, 10. Дело приобретало неожиданный поворот, и ему необходимо посоветоваться с Кевином.
Он отказался от трех приглашений сыграть партию в гольф, заявив, что ему «некогда гонять по лужайке кусок гуттаперчи», чем несказанно удивил своих приятелей.
Потом он съездил к одному солидному клиенту, который с прошлой пятницы не мог его застать и уже начал сомневаться, «работает ли он в конторе «Блэр, Хэйвард и Беннет».
Вместе с мистером Хезелтайном он привел в порядок все бумаги; старик всем своим видом выражал молчаливый упрек в его адрес — хотя он и был на стороне Шарпов, но по-прежнему считал, что их конторе не следует заниматься подобными делами.
