и, бога ради, не пытайся выведать хоть что-то у него. Что касается того, откуда копы узнали про ребенка и про то, что ты обратилась к Ниро Вулфу, то сейчас это уже не имеет значения. Думаю, что напел им Мануэль Аптон, хотя мне ровным счетом наплевать на это. Если наводчик и в самом деле он, то тебя наверняка спросят про анонимные письма. Этот вопрос для нас с Ниро Вулфом один из самых каверзных, но он это предвидел. Соврал твоей бравой четверке, что письма покоятся в его сейфе. Если судья их затребует в официальном порядке, а Вулф ответит, что никаких анонимных писем у него нет и не было, его могут обвинить в уничтожении вещдоков. Вот потеха будет… Не забыть бы только посмеяться.
– Арчи…
– Что?
– Еще каких-то полтора месяца назад я жила как у Христа за пазухой. Не было этого мальчика, не было тебя… Я и представить не могла, что со мной может случиться… такое. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать, да?
– Да. – Я взглянул на часы, залпом допил коктейль, поставил стакан на стол и встал. – Все, я потопал.
– Как, уже? Может, пообедаешь со мной?
– Не могу. Уже половина шестого. Пятьдесят шансов из ста, что в шесть или в начале седьмого к нам явится Стеббинс или инспектор Кремер. Я должен быть на месте.
Люси со вздохом поднялась с дивана:
– Что ж, значит, я буду помалкивать в тряпочку. – Чуть запрокинув голову, она посмотрела на меня. – А ты приходи позже и расскажи мне о вашей встрече. Благо отношения у нас с тобой деловые.
Не знаю даже, что меня рассмешило: ее слова, тон или что-то еще. Как бы то ни было, но я сначала улыбнулся, а потом прыснул. Люси тоже рассмеялась. А ведь всего полчаса назад, скажи мне кто, что мы с Люси будем хохотать во все горло, я бы посмотрел на него как на сумасшедшего. Как бы то ни было, разговор наш прервался на хорошей ноте, и ушел я в приподнятом настроении.
Без двух минут шесть я открыл дверь своим ключом, заскочил на кухню, известил Фрица о своем приходе, затем прошел в кабинет. Даже самым опытным и знающим людям порой случается задавать совершенно ненужные вопросы. Не избежал этой участи и я, поинтересовавшись у Фрица, не звонил ли кто. Во-первых, он и сам, не дожидаясь вопроса, сказал бы мне об этом, а во-вторых, ни Кремер, ни Стеббинс, за редким исключением, не утруждали себя телефонными звонками. Они просто сваливались на нас как снег на голову, причем почти всегда в одиннадцать утра, либо в половине третьего, когда Вулф заканчивал ланч, либо в шесть. Расписание Вулфа они давно выучили назубок.
Когда я пересекал порог кабинета, послышалось жужжание спускающегося лифта. Вскоре появился Вулф. Обычно он направляется прямиком к своему письменному столу, устраивается в кресле и лишь потом спрашивает – голосом или глазами. Но на сей раз он остановился посреди кабинета и рыкнул:
– Ну?
– Бывает и хуже, – ответил я. – Все складывается так, как мы предполагали. Ожидать удара и получить его – совсем не одно и то же. Она слегка струхнула. Нужно было подбодрить ее, заверить, что вы все еще в седле. Судя по всему, мне это удалось. Она поняла, почему не должна отвечать на вопросы. Пэрли поинтересовался, не была ли она знакома с Эллен Тензер. Похоже, нам остается только твердо стоять на своем.
– Да. – Вулф протопал к книжным полкам и принялся разглядывать корешки.
Мое сердце уже давно не замирало при виде Вулфа, запрокидывающего голову, чтобы обозреть верхние полки. Решив снять книгу, до которой нельзя было дотянуться, он просто приставлял к полкам лестницу, уверенно забирался по ней на нужную высоту, а потом столь же уверенно слезал вниз. При этом не только ни разу не свалился, но и лестница даже не качалась. Однако на этот раз совершать восхождение он не стал, а переключившись на огромный глобус, начал медленно его вращать. Должно быть, высматривал место, где скрывалась беспутная мамаша, подкинувшая Люси малыша, либо подыскивал себе подходящее убежище на случай бегства от полиции.
Настало время обедать, а незваные гости нас так и не посетили. Два раза нам звонили по телефону, но не из полиции. Сначала позвонил Сол, который вычеркнул из списка еще два имени, а потом Орри. Он тоже избавился от одной возможной кандидатуры, и в его списке остались всего две фамилии. Фред был в Аризоне. Мы почти исчерпали свои ресурсы.
Когда, покончив с десертом «Клубника Романов», Вулф вытер губы салфеткой и отодвинул стул, я встал из-за стола и сказал:
– Кофе пейте без меня. После обеда они являются лишь в случае крайней необходимости, а у меня в некотором роде свидание.
Вулф хмыкнул, потом спросил:
– Я могу с тобой связаться?
– Да, по телефону миссис Вэлдон. Номер найдете на ее визитке.
Вулф пристально посмотрел на меня:
– Опять наплел с три короба? По твоим словам, ты ее подбодрил и заверил, что я в седле. Может, она все еще паникует?
– Нет, сэр, она полна решимости пройти этот путь до конца. Но попросила, чтобы после разговора с вами я пришел и доложился.
– Пф!
– Вы, конечно, правы, но ведь она знает вас не так хорошо, как я. Да и вы ее мало знаете.
С этими словами я бросил салфетку на стол и был таков.
Кремер пришел к нам во вторник, третьего июля, за полчаса до полудня. Когда в дверь позвонили, я разговаривал по телефону; так, личный треп, ничего существенного. Еще в мае я принял приглашение провести пятидневный уик-энд, заканчивающийся праздником Четвертого июля, у одного своего приятеля в Уэстчестере. Из-за затянувшихся поисков пропавшей мамаши мне пришлось отказаться от приглашения, и вот теперь мой приятель перезвонил, чтобы сообщить, что если я все-таки соблаговолю заехать хотя бы в день праздника, то для меня заготовлена коробка с петардами и шутихами с игрушечной пушкой в придачу. Так вот, когда в дверь позвонили, я ответил приятелю:
– Я бы с удовольствием приехал, тем более что праздничный фейерверк – моя слабость, но на крыльце уже дожидается инспектор полиции. А может, сержант. Как бы то ни было, не исключено, что ближайшую ночь я проведу в камере. Так что до встречи в зале суда.
Не успел я положить трубку, как позвонили снова, требовательно и нетерпеливо. Я прошел в прихожую, взглянул в одностороннее прозрачное стекло и,
