Повторяю, мы собрали в комнате отличный урожай отпечатков, включая отпечатки пальцев самого Дартли, но это нас никуда не привело. Все они принадлежали тем, кто перевозил мебель. Должно быть, убийца все время был в перчатках. Почему же он не забрал чашки? Он ведь не удрал, чего-то испугавшись, потому что в течение всей ночи его никто не побеспокоил. Вот так обстояли дела. Ни одна наша схема не сработала, как мы их ни вертели. А если и есть что-то, что может завести меня, так это случаи, в которых нет никакого смысла. Как этот. Ведь что сделал убийца на вершине своего успеха? Даже не дотронувшись до чашек, он ушел с коробкой, в которой их принесли, и с бумагой, в которую они были завернуты! Теперь прошу вас, взгляните! Сегодня утром, два года спустя, я получаю еще одну записку насчет чаепития на десять персон. Означает ли это еще одно убийство? Или из этого следует сделать другой какой-то вывод?
Глава 2
ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК
Некоторое время Г. М. сидел за столом моргая и вертя большими пальцами у живота. Углы его рта опустились вниз, словно он чуял запах тухлого яйца, приготовленного ему на завтрак. В комнате было очень тихо; тусклый свет дрожал в волнах зноя за окном. И снова Г. М. потянулся к коробке с сигарами. На этот раз, вытащив сигару, он надкусил у нее кончик, выплюнул его, и тот, описав длинную параболу, опустился на пол у камина в другом конце комнаты.
– Если ты спросишь, не кажется ли мне, что все это очень плохо кончится, – произнес он, фыркая, – то я отвечу: да, это так. Я снова чую кровь англичанина. Будь я проклят, Мастерс, ты умудрился впутаться в одно из самых чертовски трудных дел, о каких я когда-либо слышал. Все, что нам остается, – это получить на руки еще одно убийство в самой невероятной ситуации, какая только может быть. Да, я чувствую, что грядет именно такая беда.
Мастерс все еще оставался крайне обходительным, зная, как подтолкнуть старика в верном направлении.
– Разумеется. Сэр, я не могу ожидать слишком многого, – проговорил он. – Никто не надеется, что мы увидим какой-то просвет, после того как вся наша организация не могла ничего найти целых два года. Простите меня, в конце концов вы – только любитель. Но даже если это вне вашей компетенции…
От этих слов Г. М. взревел с такой силой, что Поллард испугался, не зашел ли Мастерс слишком далеко. Но Г. М. быстро немного смягчился и проговорил:
– Сдается мне, что люди не бывают счастливы, пока не сообщат мне, что я потрепанная, тупоголовая, бормочущая всякий бред старая окаменелость. А это травля, вот что это такое. Ну хорошо. Наблюдайте. Просто чтобы показать, что эта работа не настолько тупа, как вы, болтуны, полагаете, я хочу задать вам пару вопросов. Есть кое-что, что нужно решить перво-наперво. – Он указал на письмо, пришедшее утром. – Посмотри сюда, сынок. «Номер 4 Бервик-Террас, точно в 5 часов пополудни». Почему пополудни, интересно? В одном этом факте есть что-то подозрительное. Я не хочу сказать, что это – мистификация или надувательство, просто в этом есть кое-что странное и подозрительное. И эта концовка? «Полиции предлагается держать ухо востро», – говорилось прямо и определенно в записке, полученной тобой два года назад. А здесь? «Присутствие полиции Королевства почтительно приветствуется». Это неестественная фраза, мне она не нравится; похоже, кто-то насмехается над нами. И вот что я скажу: надеюсь, у вас хватило ума убедиться, что это не розыгрыш? Вы проверили, что дом номер 4 на Бервик-Террас действительно пустует?
Мастерс фыркнул.
– Разумеется, я это сделал, сэр. Я созвонился с районным инспектором округа Кенсингтон, и он сообщил мне об этом доме все, что ему было известно. И это сейчас напомнило мне кое о чем. К настоящему моменту инспектор должен уже иметь кое-какие известия. Вы разрешите? – Он наклонился вперед и взял трубку телефона Г. М. А через минуту уже говорил с инспектором Коттерилом, и Поллард слушал его отрывистые фразы, произносимые в телефонной трубке. Затем Мастерс прикрыл трубку ладонью и повернулся к ним. С его лица несколько сошел румянец, а глаза стали свирепыми. – Точно, – сообщил он им. – Дом стоит пустой. Простоял так уже год или около того. В окне выставлен адрес агентства недвижимости «Хьюстон и Кляйн», на Сент-Джеймс-сквер». Коттерил говорит, Бервик-Террас – это небольшой тупик: очень тихий, спокойный, с дюжиной домов. Викторианская прочность и респектабельность, знаете ли. И дом номер 4 – не единственный пустующий. Вообще на этой улице обитаемы только несколько домов.
– А в чем дело? Что там случилось? Чума?
Мастерс вернулся к телефонному разговору.
– Почти так же плохо, как кажется, – отрапортовал он через некоторое время. – Там тянут подземку и намереваются построить станцию практически у входа на Бервик-Террас. Ветка еще не закончена, но дело движется. Жители Бервик-Террас пришли в такую ярость оттого, что в их частную жизнь вмешается станция метро, что съехали почти в полном составе. Цены на жилье упали до ужаса… Что такое, Коттерил? Да? Да, дело сделано. – Когда Мастерс обернулся снова, он был очень спокоен. – Участковый констебль сказал, что вчера в дом номер 4 привезли в фургоне кое-какую мебель и занесли ее внутрь.
Г. М. присвистнул.
– Это означает дело, сынок, – пробормотал он. – Что у убийцы крепкие нервы.
– Должно быть, он – человек-невидимка, – предположил Мастерс, – если считает, что сможет провернуть такое забавное дельце дважды и снова выйти сухим из воды. Я ему устрою чаепитие на десять персон! Алло! Коттерил? Это снова может быть дело Дартли, точнее мы тебе пока сказать не можем. Пошли туда двух твоих лучших людей, в штатском, пусть наблюдают за домом с фасада и с тыла. Если сумеешь, поставь человека и внутри, главное, чтобы за домом все время следили. Я возьму у агентов ключи от дома. Наши люди тоже будут снаружи и внутри. Да, прямо сейчас. Но скажи наружному наблюдению, чтобы держались в тени, насколько сумеют. Точно. Увидимся. Пока.
– Минутку, минутку, – успокаивающее и в то же время настоятельно потребовал Г. М. Пока Мастерс разговаривал, он разжег сигару, и теперь дым окутывал его голову белым облаком. – Придержи коней, сынок. Сейчас только полдень. Мы можем быть уверены, что убийца будет точно придерживаться графика, так что у тебя в запасе еще целых пять часов: хотя должен заметить, что ты довольно простодушен, если принимаешь его слова на веру, без вопросов. Гм.
– Вас это совсем не волнует? – поинтересовался Мастерс.
– О, конечно, меня это чертовски волнует. И больше всего меня волнуют методы, которыми действует этот парень, и по какой причине он настолько самонадеян. А печалит меня то, что у нас нет ни малейшего намека на то, кто избран жертвой сегодня.
– Простите меня, сэр, – вмешался Поллард, – но откуда вообще известно, что произойдет убийство?
Возникла пауза. Г. М. и старший инспектор уставились на него. Мастерс нахмурил брови и, казалось, готовился сказать: «Нет, нет» – в той особой манере, которую он приберегал для новичков, в особенности для тех новичков, которых называл «ваша образованность». И хотя работать с Мастерсом было легко, на слова он был жесток. Но Полларда слишком заинтересовала эта странная картина – десять чашек, расписанных павлиньими перьями, выстроенные кружком и сияющие среди самой обыкновенной мебели.
– Продолжай, сынок, – предложил ему Г. М. несколько деревянным голосом. – Что у тебя на уме?
Поллард потянулся и постучал по запискам:
– Дело вот в чем. Ни в одной из этих записок нет и намека на то, чтобы мы могли предположить какую-либо неприятность. Все, что в них говорится, – это что в таком-то месте состоится чаепитие на десять персон. А если предположить, что убийство Дартли никак не планировалось?.. Вот таким вот образом, сэр. У нас есть только одно указание на то, что могут означать десять чайных чашек. Это – доклад служителя музея Южного Кенсингтона. Оно перед нами. «Моя гипотеза такова: в свое время, возможно, чашки служили для каких-то церемониальных целей, таких как тайные советы, которые, как известно, существовали в Венеции». Я ничего не знаю о тайных советах в Венеции. Но в конце концов, это – ключ. Я хочу сказать: а что, если предположить, что это встреча членов какого-нибудь тайного общества?
– Гм, – отреагировал Г. М., – нечто вроде клуба самоубийц, хотите сказать? Только это больше похоже на клуб убийц.
– Не работает, – фыркнул Мастерс. – Знаешь, Боб, мы уже думали обо всем этом раньше. Обо всем этом. Мысль о тайном обществе появилась еще во время убийства Дартли. Это была идея какой-то газеты; они напечатали множество цветистых статей о тайных обществах – старинных и современных. Но это чепуха. Начнем с того, что если это – тайное общество, то оно до такой степени тайное, что никто и никогда о нем не слышал.
– Не знаю, не знаю, – не согласился Г. М. – Это примитивно, Мастерс. Ты представляешь тайное общество как одно из больших благотворительных орденов, которые вообще не являются тайными обществами, насколько я понимаю. Но есть кое-что и поглубже, сынок. Похоже, ты не можешь поверить в тайное общество, которое действительно было бы тайным и действовало без шума. Имей в виду, я не говорю, что в данном случае это именно так. Я сам в этом сомневаюсь. Но есть ли у тебя причины поклясться, что этого не может быть?
