Перед закрытой дверью хижины, чуть ли не на каменной ступеньке, стоял большой родстер, вытянув в его сторону передок, словно морду чудовища.
Билл завертел головой в разные стороны, всматриваясь, будто настороженный зверь, в синеватую полутьму в поисках дополнительных деталей. Эта машина... У Люси маленькое авто; она привыкла на нем всюду ездить. А сам Джо ездил на древнем, но надежном «паккарде». Это же был мощный, величественный шестнадцатицилиндровый «кадиллак» с необычным, как ему показалось, корпусом. Как ни странно, при всей внушительности в нем было что-то женственное; в неясном вечернем свете он казался кремового цвета, со множеством слегка поблескивающих хромированных штуковин. Спортивный автомобиль богатой женщины...
Затем Билл разглядел «паккард» шурина, стоявший передом к задней стене дома. Только сейчас он заметил вторую подъездную дорожку, разбитую полоску, ответвляющуюся от Ламбертон-роуд в нескольких шагах от передка его машины. Эта полоска грязи не касалась окаймляющего дом полукруглого подъезда, а шла самостоятельно по внутренней стороне, изгибаясь к другому входу в дом, что был сзади. Две дорожки, две двери, две машины...
Билл Энджел сидел не шевелясь. Ночь была тихой, тишину только усиливал стрекот сверчков, чуть слышное гудение мотора на реке, приглушенное урчание его собственного автомобиля. Не считая Морского терминала и маленькой сторожки напротив него, Билл не видел ни одного жилого здания, как только выехал за окраину Трентона; насколько хватало взгляда, за одинокой хижиной тянулась плоская необитаемая равнина. Таково было место встречи.
* * *
Сколько он так сидел, Билл сказать не мог, но вдруг тишина буквально взорвалась, раскололась от ужасного звука. На миг у Билла замерло сердце, прежде чем до него дошло, что именно он услышал.
Да, это был пронзительный вопль, и исходил он из горла женщины: такой звук, словно лопнула слишком сильно натянутая струна, мог вырваться только у человека, парализованного страхом. Короткий и резкий, он замер столь же внезапно, как возник.
До Билла Энджела, судорожно вцепившегося в руль своего «понтиака», вдруг дошло, что он никогда прежде не слышал кричащей женщины. Его внутренности содрогнулись, что изумило его самого. И сразу же без всякой причины он скосил глаза на часы и в свете приборной доски определил положение стрелок. Было девять минут десятого.
Он тут же вскинул голову: освещение чуть изменилось. Передняя дверь хижины распахнулась; до него донесся резкий удар — это дверь стукнулась о внутреннюю стену. Пучок света осветил бок родстера у каменной ступеньки. Затем свет почти закрыла темная фигура.
Билл приподнялся на своем месте, чтобы лучше видеть.
Это была женщина; она держала ладонь перед лицом, словно пытаясь закрыть глаза от какого-то неприличного зрелища. Билл видел только ее темный силуэт, не позволяющий разглядеть детали. Темная фигура на фоне освещенного проема могла принадлежать и молодой, и пожилой женщине, а ее стройность только сбивала с толку. Он не мог даже разобрать, как женщина одета. Но, судя по всему, кричала именно она, потому что вылетела из хижины, явно ошеломленная увиденным.
И тут женщина, заметив «понтиак», бросилась к родстеру, мигом распахнула дверцу и влетела на переднее сиденье. «Кадиллак» с ревом помчался навстречу Биллу по полукольцу подъездной дорожки. Только когда машина почти поравнялась с ним, он вышел из оцепенения, успел включить первую скорость и отвернуть руль направо. «Понтиак» съехал на разбитую колею дорожки, ведущей к задней двери дома.
Машины со скрежетом коснулись друг друга ступицами, «кадиллак» резко отвернул, проскочив мимо на двух колесах. В какую-то долю секунды, когда машины поравнялись, Билл разглядел, что одной рукой, затянутой в перчатку, женщина держит платок, закрывая им лицо. Над краем платка мелькнули расширенные от ужаса глаза. Затем «кадиллак» с ревом выскочил на Ламбертон-роуд в направлении Трентона, и его в мгновение ока поглотил мрак.
Билл понял, что гнаться за умчавшимся автомобилем бессмысленно.
Ошеломленный, он направил «понтиак» по чавкающей грязи к задней двери, где стоял старый «паккард» шурина. Руки его были влажными от пота. Выключив мотор, он поставил ногу на подножку и вышел из машины прямо на деревянное крылечко перед входом в хижину. Дверь была чуть приоткрыта. Собравшись с духом, Билл толкнул ее.
Мигая от света, он рассмотрел внутреннее помещение лишь в общих чертах. То была комната с низким потолком; штукатурка кое-где осыпалась со стен. На противоположной стене старомодная раздвижная вешалка с мужскими костюмами, темная от грязи железная раковина в углу, голый, напоминающий склеп старый камин, круглый стол в центре с электрической настольной лампой — единственным источником света в комнате. Не было ни кровати, ни дивана, ни печки, ни туалета. Несколько колченогих стульев и одно старое продавленное кресло. Билл замер.
На полу позади стола лежал мужчина. Билл смог разглядеть только его ноги в брючинах, согнутые в коленях. Но было что-то в этой позе, что говорило о смерти.
* * *
Билл Энджел стоял, не шевелясь, в дверном проеме, пытаясь понять, что к чему. Лицо его окаменело. В хижине было тихо. Он вдруг с пронзительной отчетливостью почувствовал свое одиночество в этом незнакомом месте. Где-то далеко-далеко люди дышали, смеялись, но теперь это казалось какой-то чужой, недоступной роскошью. Занавески на окнах чуть шевелил ветерок с Делавэра. Одна нога мужчины вдруг шевельнулась.
Билл взирал на это с тупым отчужденным любопытством. Потом поймал себя на том, что сделал непроизвольное движение по ковру к столу и дальше.
Человек лежал на спине, уставившись стеклянными глазами в потолок. Руки его, неестественно серые, раскинулись, напоминая когти, совершающие какое-то замедленное скребущее движение. Бежевый пиджак распахнулся и обнажил белую рубашку; на груди она вся была изукрашена подтеками крови.
Билл опустился на колени и как будто со стороны услышал собственный голос, который звучал как чужой:
— Джо! Бога ради, Джо!
До тела шурина он не дотронулся.
Глаза шурина остекленело смотрели перед собой. Сначала они чуть покосились на Билла и снова застыли.
— Билл.
— Воды?..
Посеревшие пальцы судорожно заскребли по ковру.
— Не надо. Слишком... Билл, я умираю.
— Но кто, Джо?
— Женщина. Женщина. — Голос пропал, но губы продолжали двигаться, язык шевелился, однако звуков не было. Затем снова послышалось: — Женщина.
— Что за женщина, Джо? Джо, да говори же, ради бога!
— Женщина. В вуали. Все лицо... закрывала. Не разглядеть. Ножом... Билл, Билл.
— Да кто же это, черт побери?
— Люблю... Люси. Билл, позаботься о Лю...
— Джо!
Губы перестали двигаться, язык опал во рту, рот закрылся. Ненадолго ожившие глаза снова остекленело заблестели и невидяще уставились на Джо. В их взгляде остался мучительный вопрос.
И тут до Билла дошло, что пальцы Джо перестали скрести ковер.
Неуклюже поднявшись с колен, он вышел из хижины.
* * *
Мистер Эллери Квин уютно устроился под пальмой в холле отеля «Стейси-Трент», потягивая трубку и прикрыв глаза. Из приятного забытья его вывел сочный негритянский голос. С удивлением открыв глаза, он увидел черного мальчугана в темно-зеленой с коричневым ливрее отеля.
— В чем дело?
В холле было полно народу, и десятки глаз уставились на него с любопытством. Мальчик громко произнес его имя. Эллери посмотрел на посыльного с некоторым недоумением.
— Маста Квин? К телефону.
Эллери сунул мальчугану монетку и, нахмурившись, поднялся, чтобы подойти к гостиничной стойке. Среди публики, с любопытством оглянувшейся на виновника маленького эпизода, была молодая рыжеволосая женщина в коричневом твидовом костюме. Прикусив губу, она вскочила и быстро последовала за Эллери. Ее длинные ноги беззвучно скользили по полированному мрамору пола.
Эллери взял трубку. Молодая женщина встала неподалеку, спиной к нему, открыла сумочку, достала губную помаду и начала подкрашивать губы.
— Билл?
— Слава богу!
— Билл, в чем дело?
— Эллери... Я не могу ехать сегодня с тобой в Нью-Йорк. Мне... Ты бы не мог...
— Что случилось?
— Да. — Адвокат на секунду остановился, и Эллери усни шал, как он трижды прокашлялся. — Эллери, это просто... это кошмар. Просто поверить не могу. Мой шурин... Его убили.
— Господи!
— Убили. Зарезали как свинью... прямо в сердце... ножом.
— Убили?! — повторил невольно Эллери. Молодая женщина за его спиной вздрогнула, словно от электрического тока. Затем ссутулилась и быстро сунула губную помаду в сумочку. — Билл... Ты где? Когда это произошло?
