3
Встреча с судьей Свенсоном носила рутинный характер. Судья спросил Робинсона, для чего им нужен Микки. Вопрос был задан походя.
— Мы подозреваем его в убийстве двух детей миссис Трасковер плюс в убийстве Уотерса, нашего следователя, — столь же небрежно ответил Робинсон, словно сообщал о розыске мелкого воришки, стащившего банку бобов в соусе. — Свидетельств еще нет, но он нам нужен для допроса. И мы хотим заполучить его живым, судья. Рокки уехал рыбачить у побережья Джерси.
Судья мрачно усмехнулся:
— Принеси мне клок волос Микки, когда вы его поймаете. Если его будут судить за убийство детей, я хочу сидеть на судейском месте. Примите мои соболезнования, мистер Траск.
Когда они снова оказались в парке Сити-Холла, там сидели на скамейках неопределенные личности, изучавшие объявления в утренних газетах или кормившие голубей крошками из мятых бумажных пакетов. Кругом был обыкновенный мир, который каждый день представал перед глазами тысяч и тысяч людей, — мир, где не существовало убийц детей, где никто не вцеплялся друг другу в глотку и где человеческие жизни не являлись простыми пешками.
Мейсон вместе с Робинсоном, взяв такси, поехали к зданию на Баттери-Плейс, в котором размещалась империя Подлодки Келлермана.
— Он — хитрый старый жулик, этот Подлодка, — сказал Робинсон. — Похоже, он решил играть до конца, чтобы раз и навсегда прекратить эти игры. Если он выиграет, то, значит, покончит с Рокки. Если проиграет, конец придет Подлодке. Он должен хладнокровно рассчитать все свои ходы.
Мейсон покачал головой:
— Половина времени у портовых преступников отдана простому и откровенному насилию. Его жертвой мы и стали — моя семья, имею я в виду. Весь ужас в том, что их человек может совершить убийство и остаться неприкосновенным. И тут же, в следующую секунду, замыслы преступников становятся так сложны, что я не могу уследить за ними. А вы видите их, но говорите о них словно зритель шахматного матча! И в следующем месяце бухгалтеры поймают кого-нибудь, кто сорвал куш на двухдолларовой лошадке, но не заплатил с выигрыша подоходный налог!
Робинсон бросил на него быстрый сочувственный взгляд:
— Если мы позволим себе каждый день сгорать на работе — а нам каждый день приходится сталкиваться с такой возможностью, мистер Траск, — то у нас не останется сил для настоящего боя, когда наступит его время.
— Для следующей бухгалтерской проверки! — с горечью сказал Мейсон.
Такси остановилась перед светофором одной из узких поперечных улочек даунтауна Нью-Йорка.
— Комиссия — всего лишь часть полицейских сил города, мистер Траск. Сомневаюсь, чтобы вам было все известно о нас.
— До вчерашнего дня я вообще ничего не слышал о комиссии!
Робинсон кивнул:
— Нам от роду всего шесть лет, мистер Траск. Организована комиссия законодательными собраниями Нью-Йорка и Нью-Джерси в пятьдесят третьем году. Да, наша задача — чистить порт. С помощью полиции, окружной прокуратуры, береговой охраны, Казначейства, руководства порта, Ассоциации капитанов Нью-Йорка, Морской комиссии. Но чистка порта не имеет ничего общего с метлой! Профсоюз контролируется такими уголовниками, как Маджента. Капитаны давно сдались на милость профсоюза. Сдалась и вся масса рядовых докеров. Мы держим порт под полицейским контролем, но, прежде чем требовать от полиции эффективной работы, мы должны обучить ее. Фонды нашей заработной платы пополняются за счет капитанов — чуть больше двух процентов от их доходов и достигают двух миллионов долларов в год. Но хотя они платят, капитаны не желают наведения порядка. Они открыто дают взятки профсоюзу, но время от времени все же стучатся к нам в заднюю дверь и просят о помощи. В сущности, борьба идет за контроль над рабочей силой. Капитаны сдались профсоюзу, среди руководства которого — сплошные гангстеры. Рядовая масса молчит в тряпочку, чтобы не потерять работу. И часть наших обязанностей заключается в том, чтобы обучить их и внушить им — мы здесь для того, чтобы защищать их права. Вы ввязались в самую гущу силовой борьбы, мистер Траск. Два колоса порта сошлись лоб в лоб. Я не могу не думать о том, во что это уже вам обошлось, мистер Траск, и у меня возникают мучительные спазмы в желудке. Но в то же время я испытываю что-то вроде радости, ибо знаю, что преступники слабеют в междоусобной борьбе и у нас появляется хороший шанс уверенно ступить ногой хоть на этот участок их владений.
Такси остановилось перед зданием на Баттери-Плейс. Робинсон направился к холлу, выходящему на улицу. Невдалеке у газетного киоска Мейсон увидел Джейка Сассуна, окруженного группой незнакомых людей. Траск не знал среди них никого, кроме одного — с красным потным лицом там стоял Макс Уолтер, приятель Мейсона.
— Репортеры, — нахмурился Робинсон. — И принес же их черт!
Увидев своего юного помощника, Сассун криво усмехнулся:
— Подлодка в самом деле не теряет времени даром. Он уже созвал этих джентльменов, представителей прессы, и дал им интервью, описав трагические душевные отклонения бедного мистера Траска. — Джейк кисло посмотрел на Мейсона. — Тут мы с ним частично совпадаем во мнениях. Понять не могу, чего вы хотели добиться, дергая Подлодку за бороду в его собственной берлоге. Но по крайней мере, о вас упомянут в заголовках! Хотите сделать личное заявление этим энергичным собирателям новостей?
— Без комментариев, — сказал Мейсон.
— О, у нас нет никаких секретов от этих достойных слуг общества, — с той же саркастической интонацией произнес Сассун. — Вы слышали или нет, как Микки Фланнери беседовал с вице-президентом «ККК» по вопросам судоподъема?
— Слышал, — почти не разжимая губ, бросил Мейсон.
— Обсуждал они или нет искусство подавать крученые мячи Уитти Форда?
— Обсуждали!
— Как они его оценивали? — засмеялся кто-то.
Мейсон обвел взглядом группу репортеров.
— Послушайте, вы, сукины дети, — очень тихо сказал он. — Вчера днем Микки Фланнери убил двух детишек, семи и восьми лет. Вам угодно шутить по этому поводу?
— Простите, если что не так, — сказал кто-то. — Но почему вы уверены, что слышали именно Микки Фланнери? Насколько я понимаю, вы только один раз разговаривали с ним.
— Мог ли я его забыть?
— А как насчет ордера? — услышал Мейсон вопрос, обращенный к Робинсону.
— К чему такие формальности? — ответил Сассун. — Почетный караул, как видите, отсутствует. Просто Дану и его ребятам мистер Келлерман устраивает экскурсию в своем офисе. Если бы он решил, что мы серьезно воспринимаем подозрения мистера Траска, то сразу позволил бы детективу Уарду осмотреть все помещение.
Кто-то дернул Мейсона за рукав. Повернувшись, он увидел Макса Уолтера, налитые кровью глаза которого были полны неописуемого страха.
— Я должен поговорить с тобой с глазу на глаз, Мейсон. И побыстрее.
Траск уставился на него:
— Ты уже с самого утра надрался?
— Мейсон, тут не до шуток!
— Прости, если я доставил тебе неприятности из-за Келлермана.
Уолтер продолжал держаться за рукав Мейсона.
— Это не имеет никакого отношения к Келлерману. Твоя подруга… Из-за меня она попала в большую беду.
— Подруга?
— Мисс Бюст! Эприл Шанд.
— О чем ты говоришь? В какую беду?
Покрасневшие глаза Уолтера метнулись в сторону репортеров, окружавших Сассуна.
— Ее захватил Маджента!
Выкинув правую руку, Мейсон схватил Уолтера за грудки и подтянул к себе. На нем был пропотевший холщовый пиджачок.
— Маджента!
— Закрой рот, Мейсон! — Уолтер бросил взгляд в сторону Сассуна. — Я должен был тебе сказать об этом до того, как ты снова умчишься. За углом есть закусочная. Мы там можем выпить по чашке кофе.
— По чашке кофе! — затряс Мейсон толстячка. — В чем дело, Макс?
— Можешь ли ты пройти со мной, чтобы я смог тебе все рассказать — без передачи Сассуну? Если ты ему обрисуешь ситуацию, то погубишь мисс Шанд!
Мейсон отшвырнул его:
— Говори — здесь и сейчас!
— Нет, Мейсон. Нет!
Он явно не играл. Уолтер выпил, но не напился. Его мутило от страха.
Обернувшись, Мейсон посмотрел на газетный киоск. Сассун и Робинсон на пару отражали натиск репортеров. Мейсон схватил Уолтера за руку и быстро завернул за угол.
В мрачной закусочной по соседству никого не оказалось, кроме бармена — он лишь готовился к наплыву посетителей, который должен был состояться через час. Мейсон устроился за пластиковым столом в дальнем конце заведения. Уолтер, проходя мимо бармена, пробормотал: «Два кофе» — и присоединился к Траску.
Мейсон сидел, привалясь спиной к стене и глядя на улицу сквозь засиженное мухами стекло. Едва только Уолтер пристроился рядом, как бармен объявил: «Два готово», и Уолтеру пришлось возвращаться за кофе. Когда он вернулся к столику, половина кофе уже выплеснулась на блюдца.
— Ну! — сказал Мейсон. — Ну же, Макс!
