— Спасибо, — кивнула Мередит, — с удовольствием.
Они вошли в арку отделения для мальчиков и оказались в узком длинном коридоре.
— Здесь всего два главных помещения. В рабочем кабинете директора у нас теперь кухня. Очень хотелось сохранить оригинальные окна, но пришлось ремонтировать потолок и устраивать верхний этаж, поэтому, к сожалению, их уменьшили. Но верхняя половина самого большого уцелела. Теперь это окно спальни. Пойдемте покажу.
Миссис Локк поднялась по лестнице, гордо толкнула дверь. Огромное окно с псевдоготическим ажуром некогда тянулось до самой крыши викторианского здания школы. Видимо, здесь раньше был актовый зал. Окно смехотворно укоротилось после устройства верхнего этажа; оригинальные стрельчатые арки придавали хозяйской спальне сходство с мызой, обнесенной рвом с водой. Фактически дом Локков обладал какой-то привлекательной нелепостью.
Они спустились, и хозяйка завела Мередит в гостиную. Наконец она оказалась в той Англии, о которой мечтала в изгнании. Кресла в ситцевых чехлах, поблекшие акварели, стаффордширские фарфоровые безделушки, зачитанные книги на дубовых полках, изобилие сувениров в память о пребывании супругов за рубежом. Миссис Локк заставила ее сесть и отправилась за чаем.
Мередит развалилась на подушках цветастого дивана, рассеянно оглядывая комнату. Судя по новенькой кошачьей корзинке у камина, Том нашел себе приют на всю жизнь. В корзинке лежала резиновая мышка.
Когда хозяйка вернулась с чаем, Мередит спросила:
— Скажите, Том пьет молоко? Я кота имею в виду.
Миссис Локк покачала головой:
— Даже не прикасается. Несколько раз наливала.
— Поэтому остался жив, — заключила Мередит. — В отличие от своего несчастного братца Джерри, который, видно, время от времени выпивал мисочку. Возможно, Том пробовал молоко, потом его стошнило, и он от него отказался. — Миссис Локк вытаращила на нее глаза над чайником. — Полиция считает, что кто-то подливал отраву в молоко. Лорример пил много молока.
— Ох, боже, — вздохнула миссис Локк. — Ужасно. Все это в высшей степени неприятно, не правда ли? — Она недоверчиво покосилась на собственный молочник. — Как себя чувствует милая Ева?
— Неплохо. Особенно после того, как пресса, кажется, убралась восвояси.
— Рада слышать. А милая крошка Сара? Какая несправедливость! Особенно после всех бед, которые на них обрушились. Бедное дитя. Я, конечно, ничем не удивляюсь после того, через что нам самим пришлось пройти.
Хлопнула дверь, послышались шаги.
— Мюриел! — раздался голос. — Куда ты мой клей дела?
— Я не трогала твой клей, дорогой. У нас в гостях мисс Митчелл.
Дверь гостиной открылась, появилась красная физиономия майора Локка.
— Ах, а я и не знал. Рад вас видеть. Я клей потерял. Ты его точно не трогала, Мюриел? А, чай…
Майор вошел и сел в ожидании. Жена со вздохом пошла за дополнительной чашкой.
— Как жизнь? — весело поинтересовался майор.
— В данный момент довольно бурно.
— М-м-м, да… — Майор пожевал нижнюю губу. — Что касается того самого парня, невелика потеря. Не повезло. — Он расправил усы. Пальцы были запачканы красной краской. Майор это заметил и пояснил виновато: — Битва при Ватерлоо. Делаю диораму.
— Очень интересно. Полагаю, провели большую исследовательскую работу.
— Можете мне поверить, честное слово. Бамфордская библиотека сильно помогла. Я там провел много времени. Ну, и у меня есть книги с изображением воинской формы и прочего. Все заблуждаются, — горячо заявил майор Локк. — Знаете, при Ватерлоо никаких гусар не было. И все-таки на каждой картине с изображением битвы в самом центре красуется роскошный гусар.
— Понятно.
Вернулась миссис Локк.
— Вот твой клей, Говард. Ты оставил его на туалетном столике.
Майор взял протянутый тюбик, подозрительно посмотрел на него.
— Так. Ты выдавливала из него клей, Мюриел.
— Нет, не выдавливала. Заберешь с собой чай в мастерскую?
Муж понял намек и удалился с чаем и клеем.
— Такое у Говарда хобби, — пояснила миссис Локк, склонившись к гостье. — Он заслужил отдых на покое. Здоровье не очень-то крепкое. Я стараюсь его охранять от всякой суеты и неприятностей. Изо всех сил стараюсь.
Мередит с улыбкой допила чай.
— А теперь мне действительно надо идти. Спасибо, что показали дом.
— Не за что, дорогая. Большое спасибо, что успокоили меня насчет кота.
Мередит медленно побрела обратно в ректорий, раздумывая о том, что миссис Локк явно слышала о прежней бурной жизни Сары и, видимо, именно это имела в виду, упомянув «бедное дитя».
* * *
— Смотрите, что Джон привез! — триумфально воскликнула Сара после обеда, размахивая небольшим пакетом. — Видео с одним твоим старым фильмом, мама! Его переписали, можно посмотреть.
— Господи помилуй, — осторожно вымолвила Ева. — Какой фильм?
— «Приключения на планете Ипсилон»! — объявила дочь.
— Ох, — слабо вздохнула мать.
— Слушайте, — вставила Мередит, — он мне нравится. Там за тобой чудовища гонятся.
— Это один из первых, — заметила Ева. — Лучше бы он привез «Любовный шпионаж». Там у меня гораздо более достойная роль.
— Лючия тоже должна прийти посмотреть, — приказным тоном сказала Сара, усаживая всех перед телевизором.
Лючию привели с кухни и разместили в довольно маленьком для ее габаритов кресле. Она вытащила заранее приготовленный внушительный носовой платок. Сара, как только пошел фильм, устроилась у ног Лейзенби.
— Драматичная музыка, — молвила Мередит.
— Краски слишком яркие, мама.
— В то время так было принято, детка.
— Ой, вы только посмотрите на приборную панель космического корабля! — взвыла Сара через какое-то время. — Диски с цифрами, как на стиральной машине. Кто бы до Марса на нем долетел?
— В конце концов, «Энтерпрайз»[21] долетел, моя милая, изменив всякие представления о космических путешествиях. Ты забыла.
— Это ведь Ральф Хитербридж в роли злодея? — неожиданно спросил Лейзенби. — Я думал, он играет в шекспировских пьесах.
— Играл, — поправила Ева. — Не снимался в кино, пока не достиг того возраста, в каком люди других профессий выходят на пенсию. Однако никогда не халтурил.
— Высокий класс, — согласилась Мередит. — Если б злодея играл кто-то другой, было бы просто смешно, некрасиво. А старик Ральф действительно заставляет поверить, что он настоящий мерзавец. Ах, вон тот гигантский ящер чуть тобой не позавтракал, Ева!
— Какая вы красавица! — прогнусавила Лючия, сморкаясь в платок. — Какая красавица, синьора! А мужчина очень нехороший.
— Боже, до чего я толстая, настоящая бочка!
— Соблазнительно выпираешь из бикини, Ева, — вставил Альби Эллиот.
— Одного не пойму, — сказала Мередит, — почему рептилия так неуклюже за тобой гоняется? Она заводная или слегка слабоумная?
— Старичок Ральф — я имею в виду злодей-властелин — управляет ею из своего логова, дорогая.
— Ох, а я и забыла.
— Удивительно, что такой знаменитый, достойный актер, как Хитербридж, опустился до этой дешевки, — пробормотал про себя Лейзенби.
— Эй, — воскликнула Сара, толкнув головой колено жениха, — это один из лучших маминых эпизодов!
— Я бы не сказала, моя дорогая, — возразила Ева.
— Я видел Хитербриджа в кино в роли Полония. Хотелось бы посмотреть, как он в молодости играл Гамлета. До войны. Когда это было? В тридцать седьмом или в тридцать восьмом… Говорят, бесподобно. — Лейзенби повернулся и всех оглядел.
— Никто из нас не знает, мы не так стары, — сухо бросила Мередит.
— Какая красавица, — простонала Лючия. — А он просто гад и должен умереть.
— Да ведь старик Ральф и правда умер вскоре после окончания съемок, да?
— Да, дорогая. Ему было восемьдесят четыре. Никто никогда не подумал бы.
— Такой поганец преследует вас, синьора, — всхлипнула Лючия.
Злобный властелин Ральф пал жертвой собственных чудовищ, космический корабль вернулся на Землю, грянула музыка, пошли титры.
— Таких фильмов больше не снимают, — с удовлетворением пробормотала Мередит.
— Ну и хорошо, сказала бы я! — горячо воскликнула Ева.
— Красивое кино, — убежденно заявила Лючия. — Оно меня прямо убило! — Она прижала руку к пышной груди и доброжелательно улыбнулась.
Сара поднялась с пола, включила свет.
— Папа работал над этим сценарием, мама?
— Майк? Работал, — подтвердила Ева. — Бросил где-то на середине. Если бы дописал до конца, было бы гораздо лучше. Другой сценарист, забыла его имя, которого взяли вместо него, и вполовину не был таким талантливым, вечно мучился от похмелья. В какой-то момент у нас вообще не было диалогов. Все уселись вокруг режиссера, расспрашивая и гадая, что дальше. Старик Ральф сидел где-то позади и, когда мы уже посинели от споров, крикнул басом: «Импровизируйте, милые! Импровизируйте!»
