— Так это говорилось не всерьез?
— Ясное дело, нет. И могу заверить вас, инспектор, что я пятнадцать лет не видела Джона Кристоу. Это легко проверить.
— Я вижу, мисс Крей, вы считаете жену доктора убийцей.
— Мне не следовало так говорить. Не стоит никого обвинять заранее, верно? Я прошу прощения. Так получилось оттого, что моя горничная рассказала мне, как миссис Кристоу обнаружили стоящей над трупом мужа с револьвером в руке. Знаете, в этом захолустье все разносится с таким преувеличением, через прислугу в основном.
— Прислуга порой может оказаться полезной, мисс Крей.
— Да, вы, полагаю, получаете от нее массу необходимых сведений?
Грейндж продолжал бесстрастно:
— Вопрос состоит в том, у кого были причины…
Он умолк. Вероника сказала с легкой и сожалеющей усмешкой:
— Жену всегда подозревают первой? Как цинично! Но обыкновенно имеется и «другая женщина». Полагаю, ее можно причислить к тем, у кого есть причины?
— Вы думаете, в жизни доктора Кристоу была другая женщина?
— Ну да, мне кажется, что могла бы. У меня, знаете, создалось такое впечатление.
— Впечатления порой могут быть полезными, — сказал Грейндж.
— Как я поняла из его слов, эта скульпторша, она была, ну, что ли, его близким другом. Но вы-то, наверное, об этом уже знаете?
— Разумеется, мы во все вникаем.
Голос инспектора Грейнджа звучал на редкость уклончиво, но он успел заметить злорадную вспышку удовлетворения в этих больших голубых глазах.
Он спросил как можно официальнее:
— Вы сказали, что доктор Кристоу проводил вас домой. В котором часу вы простились?
— Верите ли, я никак не могу вспомнить! Помню, мы какое-то время разговаривали. Наверное, было довольно поздно.
— Он входил?
— Да, я предложила ему выпить.
— Понятно. Местом беседы вы избрали, как будто, павильон у плавательного бассейна?
Он увидел, как затрепетали ее веки. После мгновенного колебания она заговорила:
— Да вы и в самом деле сыщик, а? Да, мы сидели там, курили и болтали какое-то время. А как вы узнали?
На ее лице появилось радостное и нетерпеливое выражение ребенка, требующего, чтобы ему объяснили ловкий фокус.
— Вы оставили там свои меха, мисс Крей, — и добавил без малейшего нажима, — а также спички.
— Да, да, верно.
— Доктор Кристоу возвратился в «Пещеру» в три часа ночи, — сообщил инспектор опять без всякого нажима.
— В самом деле, так поздно? — в голосе Вероники звучало искреннее удивление.
— В самом деле, мисс Крей.
— Ну что ж, вполне возможно. Ведь мы столько лет не виделись, нам было о чем поговорить.
— Вы действительно так долго не встречали доктора Кристоу?
— Я только что сообщила вам, что не видела его пятнадцать лет.
Она снова была уравновешенной, неприступной, уверенной в себе.
Грейндж не стал спорить.
— Благодарю вас, мисс Крей, — сказал он любезно.
Оставив «Голубятню», он вышел на дорожку и свернул к воротам «Пристанища».
Эркюль Пуаро глядел на инспектора с величайшим удивлением. Он повторил недоверчиво:
— Револьвер, что держала Герда Кристоу, упавший затем в бассейн, был не тот, из которого совершено убийство? Это просто невероятно.
— Точно, господин Пуаро. Скажем лучше, это бессмыслица.
Пуаро пробормотал негромко:
— Нет, это не бессмыслица. Ведь все равно в этом окажется смысл, а, инспектор?
Инспектор тяжело вздохнул:
— Так-то оно так, господин Пуаро. Объяснение этому должно быть, но пока я его не вижу. Ясно, что мы не много узнаем, пока не найдем, из чего стреляли. Оружие из коллекции сэра Генри, это точно. Во всяком случае, одна пропажа налицо, а это говорит за то, что дело наше по-прежнему не выходит за пределы «Пещеры».
— Да, — пробормотал Пуаро. — Все остается связанным с «Пещерой».
— И все выглядит просто и ясно, — продолжал инспектор. — Но только на первый взгляд.
— Да, — сказал Пуаро, — это не просто.
— Мы должны допустить возможность инсценировки дела — все, значит, было так рассчитано, дабы впутать Герду Кристоу. Но коли так, почему бы не оставить тот револьвер лежащим подле тела, чтобы она подобрала его?
— Она могла и не поднять его.
— Это верно, но даже если бы она не подняла его, раз ничьих больше пальцев не осталось на оружии — при условии, что их удалили после выстрела — она, непременно, оказалась бы под подозрением. А это то, чего и хотел убийца, верно?
— А чего он хотел?
Грейндж взглянул непонимающе:
— Ну, если вы совершили убийство, вам хотелось бы навести подозрение на кого-то другого, разве нет? Это было бы очень естественно.
— Да-а, — сказал Пуаро. — Но тогда, возможно, тут произошел более редкий тип убийства. Не исключено, что тут-то ключ и к нашим затруднениям.
— Каков же этот ключ?
Пуаро повторил задумчиво:
— Редкостный тип убийства.
Инспектор воззрился на него:
— Но тогда чем руководствовался убийца? Чего он — или она — достиг?
Пуаро со вздохом развел руками:
— Не имею понятия — совершенно не имею понятия. Или, кажется, имею — смутное…
— Да?
— Что преступник хотел убить Джона Кристоу, но не собирался вовлекать Герду Кристоу?
— Хм. А мы-то сразу же заподозрили ее.
— Да, но было лишь вопросом времени, чтобы факты об оружии стали известны и вынудили все пересмотреть. А в этом промежутке у убийцы было время…
— Пуаро осекся.
— Бремя — на что?
— Ах, шоп ami [19], вы меня подловили, опять я могу лишь сказать: не знаю.
Инспектор Грейндж дважды прошелся по комнате. Потом он остановился перед Пуаро.
— Я пришел к вам сегодня, господин Пуаро, по двум причинам. Во-первых, я знаю — и это хорошо известно всей полиции, — что вы человек обширного опыта, решивший ряд сложных задач подобного рода. Это причина номер один. Но есть и другая причина. Вы били там. Вы были очевидцем. Вы видели, что произошло.
Пуаро кивнул.
— Да, я видел, что произошло. Но глаза, инспектор, очень ненадежные свидетели.
— Как вас понять, господин Пуаро?
— Глаза видят порою то, что им дают увидеть.
— Вы полагаете, что это было заранее подготовлено?
— Подозреваю. Это было, понимаете, точно как театральная постановка. То, что я видел, было предельно ясно. Мужчина, которого застрелили, и женщинг, которая стреляла. Причем, она держала в руке оружие, только что употребленное. Вот что я видел. А мы ужэ знаем, что одна подробность в картине ложна. Что это оружие не было употреблено для убийства Джона Кристоу.
— Хм, — гнспектор подергал свои совершенно повисшие усы. — Вам ясно, что и другие подробности упомянутой картины также ложны?
Пуаро кивнул и сказал:
— Присутствовало еще три человека, очевидно, только что появившиеся на сцене. Что, впрочем, могло быть и не так. Бассейн окружен густой рощей молодых каштанов. От бассейна расходятся пять дорожек — к дому, к лесу, в цветочную аллею, к птичнику и сюда, к шоссе. Каждый из этих трех шел по своей тропе. Эдвард спускался из лесу, леди Энгкетл подымалась от птичника, Генриетта Савернек — от цветника за усадьбой. Эти трое появились на месте преступления почти одновременно, на несколько минут позже Герды Кристоу. Но кто-то из них мог быть у бассейна и раньше ее появления, мог выстрелить в Джона Кристоу и удрать по однсл из тропинок, а затем, сделав круг, появиться одновременно с прочими.
Инспектор Грейндж сказал:
— Да, это возможно.
— И другая возможность, еще не обсуждавшаяся. Неизвестный мог подойти по тропе от шоссе, выстрелить в Джона Кристоу и тем же путем незамеченным вернуться обратно.
Грейндж сказал:
— Вы чертовски правы. Итак, налицо два других подозреваемых — помимо Герды Кристоу. Берем ту же самую причину — ревность. Есть еще две женщины, у которых была связь с Джоном Кристоу. В это утро Кристоу вернулся от Вероники Крей. У них была ссора. Она говорила, что заставит его пожалеть о своем поступке и что она даже не думала, что способна ненавидеть кого-нибудь так, как ненавидит его.
— Любопытно, — пробормотал Пуаро.
— Она прямо из Голливуда, а они там время от времени подстреливают друг друга. Я в газетах читал. Крей могла прийти за мехами, забытыми накануне в павильоне. Они встретились — дело могло закончиться вспышкой ревности — она в него выстрелила, а затем, услышав чьи-то шаги, незаметно ускользнула тем же путем, каким пришла.
Он умолк на миг и раздраженно прибавил:
— И тут мы упираемся в момент, где все запутывается. Проклятый пистолет! Разве что, — тут его взгляд оживился, — она стреляла из своего, а украденный ею у сэра Генри бросила, чтобы навести подозрение на обитателей «Пещеры». Она могла ведь и не знать, что в наших силах опознать использованное оружие по следам нарезки.
