Окружной прокурор был доволен собой.
У дежурного полицейского ушло невероятно много времени, чтобы зафиксировать их показания на стенотипе, отпечатать в трех экземплярах и поставить подписи на всех копиях.
Было около двух часов ночи, когда все формальности были закончены. Питер попросил вернуть ему пистолет. Грэдуэлл вежливо сообщил ему, что это разрешение не имеет юридической силы в Коннектикуте — что также является нарушением закона, которое ему могут инкриминировать, но что, если он остановится возле участка утром «по дороге из города», пистолет ему вернут. Ему разрешили забрать прочее свое имущество.
— В какой степени они способы исполнить свои угрозы? — спросила Грейс, когда им наконец разрешили уехать.
— В достаточной, чтобы на некоторое время связать нам руки, независимо от конечного результата.
— Может, оно и к лучшему, — сказала она. — За пределами этого города есть люди, которые прислушаются к тому, что ты знаешь и подозреваешь. По-моему, слишком опасно, чтобы ты занимался этим в одиночку, Питер.
— Давай найдем ту телефонную будку, — напомнил Питер.
Они снова двинулись в сторону Главной улицы и заправочной станции.
— Они пытались добиться, чтобы ты рассказал о происшествии на учебном плацу, — сказала Грейс, — но не было даже намека на то, что знают про записку. Мне по-прежнему кажется, что ее оставил тот, кто хотел помочь. Несмотря на то, что мы видели, Питер, здесь, в Уинфилде, должно быть много, много людей, которые ненавидят и боятся АИА. У меня такое ощущение, что записку подбросил один из них. Но если кто-то знает наверняка, что Редмонда убили, а его тело похоронено в Доме Круглого стола, они могли бы сокрушить АИА. Почему нужно сообщать об этом нам, а не соответствующим властям?
— Месть, — угрюмо проговорил Питер. — Стоит только произойти чему-нибудь такому, что погубит Уидмарка, и рано или поздно кто-нибудь из ребят в черных кепках нанесет контрудар — расквитается. Это не просто отряд уинфилдских бойскаутов, это общенациональная организация фанатиков.
Машина притормозила возле телефонной будки на заправочной станции, но Питер не вышел наружу.
— Я размышляю по поводу Эйприл Поттер, — озабоченно заговорил он. — Она была так близка к тому, чтобы дать мне ключ к делу Редмонда. И они могли услышать. Они вломились в мой номер в самый критический момент — как раз когда она могла рассказать мне о Уидмарке нечто такое, чем его можно было бы размазать по стенке. И я оставил им целые сутки — двадцать четыре часа, — за которые можно обеспечить, чтобы она никогда не заговорила со мной или с кем-либо еще об этом. Бог ты мой, Грейс, она живет в мире грез, но она пыталась сообщить мне нечто реальное, когда на нас набросились. А я просто позволил им ее увести! Если Редмонд был убит, она могла бы стать ключевым свидетелем — и они это знают. Как раз в тот момент, когда мы тут сидим, они, возможно, делают все, чтобы я никогда больше не обратился к ней по поводу ее истории.
— Мы не можем штурмовать дом в одиночку, Питер, и выкрасть ее… если она все еще там, — возразила Грейс.
— Мои мысли были настолько заняты Сэмом, и Чарли Биллоузом, и пожаром, и Смитом, — сказал Питер, — что я не уделил ей должного внимания, когда она молила о помощи — на свой вычурный лад. — Он открыл дверцу машины. — Посиди здесь, — сказал он.
Из телефонной будки Питер позвонил Девери с переводом оплаты на него и вскоре услышал сонный, раздосадованный голос редактора «Ньюс вью».
— Прости, что звоню за твой счет, Фрэнк, — сказал Питер, — на то, что я должен тебе рассказать, уйдет больше времени, чем я способен оплатить мелочью из своего кармана.
— Господи, да ведь сейчас четверть третьего! — взмолился Девери.
— Учитывая сложившиеся здесь обстоятельства, сейчас, возможно, позднее, чем ты думаешь, — сказал Питер. — А теперь слушай.
Он поведал Девери всю уинфилдскую сагу во всех подробностях. Несколько бурных восклицаний указывали на то, что теперь сон с Девери как рукой сняло. Питеру и Девери доводилось работать вместе над дюжиной заковыристых дел, и каждый из них прекрасно знал реакцию другого в кризисные моменты.
— Стоя здесь, у всех на виду, на Главной улице города, — объяснил Питер, — я хочу рассчитывать на то, что ты окажешь необходимое содействие. Я не знаю, до каких этажей власти здесь распространилась коррупция. Если я обращусь за помощью не к тому человеку, Уидмарк тут же насторожится.
— Я вышлю тебе поддержку через десять минут после того, как ты повесишь трубку, — заверил Девери. — Это может занять час или чуть больше. Где ты будешь, когда наши люди подъедут?
Рот Питера представлял собой узкую щелочку.
— Буду пытаться вызволить Эйприл Поттер, — сказал он. — Послушай меня, Фрэнк. К счастью, в моей сумке есть почтовая бумага. Я собираюсь вложить эту анонимную записку в конверт и отправить ее тебе по почте, до востребования, здесь, в Уинфилде. Если что-то пойдет не так, ты получишь ее утром.
— Жди помощи, — сказал Девери. — Нельзя тебе отправляться за этой девчонкой, Питер, в одиночку.
— Я, может быть, уже лишил ее шансов, выжидая так долго, — сказал Питер. — Скажи тем, кого пошлешь ко мне, чтобы искали меня у генерала или в Доме Круглого стола.
— Питер, послушай меня…
— Я собираюсь подъехать к парадной двери, позвонить и официально попросить о встрече с ней, — сказал Питер.
— Это в два тридцать ночи?
— А с каких это пор репортеры, которые работают над материалом, стали вежливыми? — сухо бросил Питер.
— И что потом?
— Буду действовать по обстоятельствам, — сказал Питер. — Я попрошу о встрече с Эйприл. Если они не дадут мне с ней увидеться…
— Тогда что?
— Я буду тянуть волынку до тех пор, пока не прибудет подмога от тебя, — сказал Питер. — Может быть, я смогу на какое-то время отвлечь их внимание на себя. Когда они узнают, что тебе все известно и что помощь на подходе, наверное, у меня не будет таких уж крупных неприятностей.
— Запомни одну вещь, Питер, — сказал Девери. — Если в этой истории о Редмонде есть доля правды — если генерал убил его, — тогда ему терять нечего.
— В смысле?
— Тебя не будут ждать с распростертыми объятиями в Доме Круглого стола, дружище.
— Ты только поторопи морскую пехоту, — сказал Питер.
Он прошел обратно к машине и забрался в нее.
— Как у тебя обстоит дело с выполнением приказов? — спросил он Грейс.
— Плохо, если это те приказы, которых я ожидаю, — сказала она.
— Позволь я скажу коротко и ясно, потому что времени в обрез, — сказал Питер. Она хотела было запротестовать, но он протянул руки и взял ее ладони в свои, крепко их сжав. — Девери присылает подмогу. Она прибудет через час или около того. В ту минуту, когда забьют тревогу, возможно, найдется человек, который все расскажет Уидмарку. Случись такое, и если у Эйприл и есть шанс, то она его лишится. Я поеду к Уидмаркам домой, позвоню в дверь и попрошу о встрече с ней. Потом я буду всеми известными мне способами тянуть время до тех пор, пока не прибудет помощь.
— Это тоже опасно! — запротестовала Грейс.
— Когда они узнают, что наши ребята уже в пути, и прибудут туда, в дом, они поймут, что нет особого смысла в том, чтобы убирать меня.
Он извернулся в своем кресле и открыл свой чемоданчик, который стоял на выступе позади них. Оттуда он достал конверт с маркой и шариковую ручку. Он адресовал конверт Девери и вложил в него анонимную записку о Редмонде.
— Твои приказания? — спросила Грейс.
— Мы бросим это в первый же почтовый ящик, а потом ты отвезешь меня к дому Уидмарка, высадишь из машины и уедешь. Поезжай домой так быстро, как только сможешь. Я позвоню тебе, как только все прояснится.
— Питер…
— Не спорь со мной, Грейс. Шансы Эйприл, возможно, висят на тончайшем волоске.
Она томительно долго пристально смотрела на него, потом завела мотор и вырулила на шоссе. Молодая луна погасла, и они быстро оказались за пределами городских огней, в полной темноте. Проехав несколько ярдов по улице, они остановились, чтобы опустить в ящик письмо, а потом двинулись дальше.
— Если когда-нибудь еще влюблюсь в мужчину, — сказала Грейс негромким, полным горечи голосом, — он будет трусом. Порой я думаю, что мужчины вроде тебя и Сэма — просто школьники. Ты рискуешь, потому что боишься — не дай Бог кто-то обнаружит, что тебе страшно. Вот что называется быть храбрым. Я этим сыта по горло!
— А что я, по-твоему, должен делать? — спросил Питер. — Ждать помощи, допустить, чтобы им все стало известно, позволить им убрать Эйприл? А если бы это была ты, разве ты ждала бы от Сэма, что он станет осторожничать?
— Питер, разреши я помогу тебе!
— Как?
— Разреши мне остаться с тобой. Это сражение в такой же степени мое, как и твое.
— Лучшая помощь с твоей стороны — обеспечить, чтобы мне не нужно было за тебя волноваться. Прямо у следующего указателя перекрестка.
