— К черту все это! — сказал он. — Я не понимаю, в чем заключается твой трюк, но предпочитаю не рисковать. Ставка слишком велика.
— Так ты не закрываешь банк?
— Нет, оставь меня в покое. Хотя спокойно кивнул годовой.
— Начальная комбинация, — сказал он и бросил на стол свои два туза. Потом раскрыл бумажник и положил туда лежавшие в банке деньги — свою ставку и шесть долларов Кэри. Остальные три карты, которые Кэри не видел, он положил обратно в колоду.
— Можно мне на них взглянуть? — попросил Кэри.
— Ты за это не заплатил, — ответил Хоги, быстро взял колоду и перетасовал карты. Потом он улыбнулся Кэри и насмешливо произнес: — Но я все равно тебе скажу. У меня было две пары: на тузах и на тройках.
Ли бросил в мою сторону вопрошающий взгляд, но я не дрогнул. Он действительно не заплатил и не имел права смотреть карты. Хоги хотел, чтобы он сомневался, поэтому и назвал свою комбинацию. Но он ни за что на свете не стал бы ее показывать. Ли собрался уходить — он боялся опоздать к началу своего номера в шапито. В дверях он остановился и недовольно сказал:
— Ну хорошо. Если это правда, то это означает, что ты просто блефовал и никакого трюка у тебя в запасе не было. Что ты от этого выиграл?
— Шесть долларов.
— Но ведь мог проиграть около двухсот!
— Я их не проиграл.
— Ну ладно, я пошел, а то Скитса хватит сердечный приступ, — и Кэри вышел из фургона.
Тут я заметил, что дядя Эм поднялся с кровати.
— Хоги, ты не хочешь сыграть со мной партию на тех же условиях? — спросил он.
— С тобой? — рассмеялся Хоти. — Ты что, держишь меня за придурка? Ты же прекрасно понял, что я проделал с Кэри. А теперь хочешь, чтобы я попался в свою собственную ловушку?
Он встал со стула и потянулся.
— Пойду посмотрю, как там дела у Мардж. Может, она уже! вернулась. Она ассистировала Уолтеру… Сегодня у него куча народу, без ассистента ему никак не справиться.
И он пошел к выходу. Ему пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь. С порога он крикнул: — Ты еще побудешь здесь, Эм? Я приведу Мардж, и мы сыграем в карты.
— У меня еще есть кое-какие дела, Хоги. Мы сейчас уходим, — ответил дядя Эм.
— О каких это делах идет речь? — поинтересовался я.
— Ну, например, надо выпить еще стаканчик. Тебе налить?
— Что ж, давай, я не откажусь.
— По-твоему, как поступил бы Хоги, если бы Кэри все-таки сравнял банк? — спросил я у дяди Эма.
— Что бы он сделал? Проиграл бы кучу денег — вот и все. Но Ли не стал смотреть его карты — кишка тонка!
— Что правда, то правда, — подтвердил я. — Ну, чем мы теперь займемся?
— Малыш, не приставай ко мне. Если бы я уже получил ответы на все наши вопросы, то знал бы, как нам действовать дальше. А пока надо немного подождать.
— То есть ты хочешь сказать, что знаешь ответы на некоторые из этих вопросов?
— Считай, что так.
— И ты мне ничего не скажешь?
— Пока нет.
— Спасибо и на этом, — сказал я. Он улыбнулся.
— Если ты так жаждешь что-нибудь предпринять, то у меня есть идея. Давай прокатимся!
— На чем?
— На чертовом колесе.
По его тону я не понял, шутит он или нет. Но он поднялся и вышел из фургона. Я последовал за ним. Мы направились к центральной аллее, а потом повернули направо.
Дядя Эм не шутил. Подойдя к чертову колесу, он пошептался с машинистом, и тот посадил нас в люльку. Через несколько мгновений мы уже были на самом верху. Я глянул вниз и увидел ровную темную поверхность бассейна для прыжков. Именно отсюда тот наблюдательный посетитель заметил плавающую в бассейне мертвую обезьяну. Сейчас бассейн был совершенно пуст. Я спрашивал себя, зачем дяде Эму понадобилось подниматься на чертовом колесе. Только затем, чтобы взглянуть на воду сверху? Но он даже не посмотрел в сторону бассейна. Наша люлька начала потихоньку спускаться, пассажиры вышли, новая группа заняла их места, а колесо все продолжало крутиться — и мы вместе с ним. Наконец дядя Эм сделал знак машинисту. На следующем круге он остановил колесо, и мы высалились.
Я был зол на дядю Эма. Уже давно я мог бы сидеть в поезде и катить в Индианаполис, а вместо этого прохлаждался на этом дурацком чертовом колесе.
— Ну и что дальше? — раздраженно спросил я. — Можно еще покататься на деревянных лошадках или на качелях. Тебя они не соблазняют?
— Я как раз об этом думаю. Мы прокатимся на поезде.
— Послушай, дядя Эм! Я, конечно, привык к твоим выходкам, но тебе не кажется, что иногда ты перегибаешь палку?
Он рассмеялся н ничего не ответил. Я думал, что он предлагает мне прокатиться по детской железной дороге. Однако он пошел в противоположную сторону, а я поплелся вслед, соображая, какое очередное идиотство он затеял.
Мы подошли к центральному входу и увидели такси, из которого выгружались пассажиры. Дядя Эм впихнул меня в машину и приказал шоферу: «На вокзал!»
Только теперь до меня дошло, что он имел в виду не прогулку в детском поезде, который ходил по ярмарке, а настоящую поездку.
— Куда мы едем? — спросил я.
— Ты же слышал, что я сказал шоферу.
— Ты сказал, чтобы он нас отвез на вокзал. А дальше?
— Мы едем в Цинциннати.
— Это невозможно, дядя Эм! Я говорил с Ритой по телефону. Она возвращается завтра на ярмарку всего на несколько часов. Мы договорились, что я буду встречать ее на вокзале. Если я не приду…
— Все будет в полном порядке! Мы успеем обернуться до ее приезда. Кончай ныть! У нас мало времени.
Я подчинился — наверняка дядя Эм задумал эту поездку неспроста. По дороге на вокзал я стал ему рассказывать о моем разговоре с Ритой: о смерти ее отца, о страховке и о том загадочном деловом предложении, которое она мне сделала. Я говорил довольно путано — ведь я и сам не понимал, что она имела в виду. Дядя Эм ни разу не прервал моей болтовни. Наконец я спросил:
— А что мы будем делать в Цинциннати?
— Малыш, ведь надо же с чего-то начать. Цинциннати — это отправная точка во всей этой истории. Лон Стаффолд приехал из Цинциннати за пять дней до того, нашли мертвым на ярмарке в Эвансвилле.
— Вейс уже туда ездил. Ты надеешься откопать там что-то новое после него?
— Смотря как приняться за дело. Может быть, и откопаю.
Когда мы приехали на вокзал, то оказалось, что нам очень повезло: поезд отходил всего через несколько минут. На нем мы смогли бы добраться до Лимы в штате Огайо, а там пересесть на экспресс компании «Балтимор — Огайо Рэйлроуд», который курсировал между Детройтом и Цинциннати. Скорый делал остановки только в Дэйтоне и Гамильтоне; таким образом, к трем часам ночи мы бы уже добрались до Цинциннати. Дядя Эм не переставал благодарить господа бога за такое везение.
Лично мне совершенно не улыбалось высаживаться в незнакомом городе в три часа ночи. Что нам там делать в такое время? Правда, можно заночевать в какой-нибудь гостинице, а утром с новыми силами приняться за дело. Пока я с раздражением размышлял о предстоящем путешествии, дядя Эм купил билеты и впихнул меня в поезд.
В дороге мы почти не разговаривали. Дядя Эм явно обдумывал какой-то план и отвечал мне невнятным мычанием всякий раз, когда я хотел вступить с ним в беседу. Я тоже попытался собраться с мыслями, но безрезультатно: карлики, обезьяны и дети перемешались у меня в голове в полном беспорядке. Чем больше я старался найти путеводную нить в этом сумбуре, тем запутаннее мне казалось это дело. В конце концов я устал и стал дремать. Однако заснуть мне тоже не удалось.
Когда мы прибыли в Цинциннати, дядя Эм сразу же побежал к телефонной кабине. Он не стал никому звонить — ему нужен был телефонный справочник. Покопавшись в справочнике, он выписал чей-то адрес.
Мы взяли такси, и дядя Эм попросил шофера отвезти нас на Вайн-стрит.
— Вайн-стрит? Кажется, Вейс говорил, что карлик жил в меблированных комнатах на Вайн-стрит?
— Именно так. У миссис Червински.
— Сейчас около трех часов утра. Не совсем подходящее время для визитов.
— Ничего, — буркнул дядя Эм. Я выглянул в окно: такси свернуло на узкую улицу.
— Вот мы и прибыли на Вайн-стрит,12 Эд! До первой мировой и сухого закона это было знаменитое местечко! В этом квартале было полно немецких пивных, в которых маленькие оркестрики играли немецкую музыку. На месте этой автострады проходил старый канал — его прозвали Рейном. Как все изменилось! В былые времена здесь пили пиво и танцевали польку и вальсы Штрауса. Говорят, кое-где висели объявления «Здесь шпрехен только по-английски». Но я этого уже не застал.
Такси остановилось перед фасадом дома из темного камня. — На стекле входной двери висело объявление: «Свободных мест нет».
Дядя Эм расплатился с шофером, и мы поднялись по ступенькам к двери. Дядя Эм долго жал пальцем на кнопку звонка: ни в одной из комнат дома не было света.
