— Evidement[71], у меня есть кое-какие идеи.., или, лучше сказать, соображения.
— А вы не скажете мне? Ну пожалуйста, пожалуйста!
Пуаро покачал головой.
— Боюсь, что это было бы.., нечестно.
— Значит, вы подозреваете кого-то определенного?
Но Пуаро снова всего лишь покачал головой.
— Если бы я только знала немного больше! — умоляла девушка. — Мне сразу стало бы легче. И, возможно, я смогла бы вам помочь. Да, я в самом деле могла бы вам помочь.
Против ее молящих глаз трудно было устоять, но Пуаро продолжал качать головой.
— Герцогиня Мертонская по-прежнему убеждена, что это была моя мачеха, — задумчиво произнесла Адела и исподтишка посмотрела на Пуаро.
Он невозмутимо молчал.
— Но я не могу этого себе представить.
— Какого вы о ней мнения? О вашей мачехе?
— Я ее почти не знаю. Когда отец женился на ней, я училась в школе, в Париже. Когда я вернулась домой, она отнеслась ко мне, можно сказать, хорошо — то есть она почти не замечала меня. Мне она показалась очень глупой и.., корыстной.
Пуаро кивнул.
— Вы упомянули о герцогине Мертонской. Вы часто видитесь с ней?
— Да. Она очень добра ко мне. Последние две педели я много бывала у нее. Все это так ужасно — сплетни, репортеры, Рональд в тюрьме. — Она вздрогнула. — Мне казалось, что у меня нет друзей. Но герцогиня отнеслась ко мне как к родной, и он тоже славный — я имею в виду ее сына.
— Он вам нравится?
— По-моему, он застенчив, суховат, с ним трудно найти общий язык. Но его мать так много рассказывает о нем, что мне кажется, будто я его хорошо знаю.
— Понятно. Скажите, мадемуазель, вы очень привязаны к своему кузену?
— К Рональду? Конечно! Он.., мы мало виделись последние два года, но раньше он жил с нами, и я.., я его просто обожала. Он все время шутил, дурачился. Он был единственной отдушиной в нашем мрачном доме.
Пуаро сочувственно кивал, и тем сильнее шокировал меня его следующий вопрос:
— Вы не хотите, чтобы его повесили?
— Нет, нет! — Девушка буквально задрожала. — Ни в коем случае! О! Если бы это только была.., моя мачеха! Это наверняка она. Так говорит герцогиня.
— Ах! Если бы только капитан Марш остался в такси!.. Так?
— Да. То есть.., что вы хотите сказать? — Она нахмурилась. — Я не понимаю.
— Если бы он не пошел за тем человеком… Кстати, вы слышали, как кто-то входил в дом?
— Нет.
— Что вы сделали, когда оказались в доме?
— Я побежала наверх — за жемчугом.
— Ну да. И вам понадобилось некоторое время, чтобы взять и принести его.
— Да. Я не сразу нашла ключ от шкатулки с драгоценностями.
— Разумеется. Чем сильнее спешишь, тем медленнее все делаешь. Итак, прошло некоторое время, прежде чем вы спустились вниз и увидели в холле своего кузена?
— Да. Он шел от библиотеки. — Она с усилием глотнула.
— Понимаю. Вы удивились, — сочувственно сказал Пуаро.
— Да. — Она с благодарностью посмотрела на него. — Он меня испугал. Я вдруг услыхала за спиной его голос: «Спасибо, Делла», — и чуть не упала.
— Да, — мягко произнес Пуаро. — Как я уже заметил, жаль, что он не остался на улице. Тогда таксист мог бы подтвердить, что он не входил в дом.
Она кивнула, и из глаз ее прямо на подол платья брызнули слезы. Она встала, и Пуаро взял ее за руку.
— Вы хотите, чтобы я спас его так?
— Да, да! Ну пожалуйста! Вы не представляете…
Она стояла перед ним, стараясь сдержать слезы, сцепив пальцы рук.
— Вам нелегко жилось, мадемуазель, — мягко произнес Пуаро. — Я понимаю. Очень нелегко. Гастингс, вы не посадите мадемуазель в такси?
Я вышел с Аделой на улицу и поймал ей такси. К тому времени она взяла себя в руки и премило поблагодарила меня.
Когда я вернулся назад, Пуаро ходил взад и вперед по комнате, мрачно сдвинув брови.
Я был рад, когда зазвонивший телефон отвлек его от размышлений.
— Кто говорит? Джепп? Bonjour, mon ami.[72]
— У него есть новости? — спросил я, подходя ближе к телефону.
После нескольких восклицаний Пуаро сказал:
— Да, а кто за ней приходил? Они знают?
Полученный ответ явно обескуражил моего друга. Его лицо смешно вытянулось.
— Вы уверены?
— …..
— Нет, это всего лишь неожиданно.
— …..
— Да, мне необходимо вновь все обдумать.
— …..
— Comment? Что?
— …..
— И тем не менее я оказался прав. Да, деталь, как вы выразились.
— …..
— Нет, я по-прежнему так считаю. И прошу вас справиться еще в ресторанах неподалеку от Риджент-гейт, Юстона, Тоттенхем Корт-роуд и, наверное, Оксфорд-стрит.
— …..
— Да, мужчина и женщина, И еще в районе Стрэнд, около полуночи. Comment? Что?
— …..
— Конечно, я знаю, что капитан Марш был с Дортхаймерами. Но на свете, кроме капитана Марша, есть и другие люди.
— …..
— Говорить, что я упрям как баран.., неприлично. Tout de meme, помогите мне в этом, прошу вас.
— …..
Он положил трубку.
— Ну что? — нетерпеливо спросил я.
— Золотая шкатулка действительно была куплена в Париже, Гастингс, в известном магазине, который специализируется на такого рода вещах. Магазин получил письменный заказ от некой леди Акерли — письмо было подписано «Констанс Акерли». Естественно, такой дамы не существует в природе. Письмо было получено магазином за два дня до убийства. «Леди Акерли» просила выложить из рубинов ее инициалы и сделать надпись. Заказ надлежало выполнить срочно, за ним должны были заехать на следующий день. То есть накануне убийства.
— И его забрали?
— Да, и заплатили наличными.
— Кто приезжал за ним? — возбужденно спросил я, чувствуя, что мы близки к разгадке.
— Женщина, Гастингс.
— Женщина? — удивленно переспросил я.
— Mais oui. Женщина — маленького роста, пожилая и в пенсне.
Мы посмотрели друг на друга в полном недоумении.
Насколько я помню, мы обедали с Уилдберпами в отеле «Кларидж» на следующий день.
И Пуаро и я отправились туда без всякой охоты. Это было уже шестое приглашение, которые мы получили от миссис Уилдберн, настойчивой и любящей знаменитостей дамы. Невозмутимо снося отказы, она в конце концов предложила нам на выбор такое количество дней и часов, что мы вынуждены были капитулировать, и решили, что, чем скорее мы пройдем через это испытание, тем лучше.
После получения вестей из Парижа Пуаро сделался очень замкнутым и на все мои вопросы отвечал одно и то же:
— Здесь есть что-то, чего я не понимаю. И несколько раз я слышал, как он тихонько бормотал:
— Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумочке Карлотты Адамс.
В каком-то смысле я даже был рад, что мы приняли приглашение миссис Уилдберн. Я надеялся, что Пуаро немного развлечется.
Среди приглашенных был Дональд Росс, радостно нас приветствовавший. Мы оказались с ним рядом за столом, поскольку дам оказалось меньше, чем мужчин.
Напротив нас сидела Сильвия Уилкинсон, а слева от нее — и справа от миссис Уилдберн — молодой герцог Мертонский.
Мне почудилось (возможно, я ошибался), что ему было немного не по себе. Вряд ли ему, с его консервативными, я бы даже сказал реакционными, взглядами пришлась по вкусу компания, в которой он оказался. По прихоти судьбы ему довелось жить в наши дни, а не в средние века, и его страсть к суперсовременной Сильвии Уилкинсон казалась одной из тех анахроничных шуток, которые природа любит играть с людьми.
Глядя на прелестную Сильвию и слушая ее изумительный, хрипловатый голос, придававший очарование самым банальным высказываниям, я этому не удивлялся. Но со временем можно привыкнуть и к изумительной красоте, и к чарующему голосу! У меня мелькнула мысль, что, возможно, уже сейчас луч здравого смысла пробивается через пелену его всепоглощающей любви. Это пришло мне в голову после маленького инцидента, если не сказать унизительного gaffe[73], допущенного Сильвией.
Кто-то (не помню кто), рассказывая о вышедшей недавно в Париже книге модной поэтессы, заметил, что «от нее веет ароматом Сафо[74]», и это привлекло внимание. Сильвии.
— Что там в Париже? — тут же переспросила она. — «Сафо»? Не понимаю, почему все сходят с ума от этих духов? Мне кажется, что у них слишком резкий запах.
Как это иногда бывает во время общего разговора, именно в эту минуту все смолкли, и слова Сильвии прозвучали в полной тишине. Дональд Росс поперхнулся. Миссис Уилдберн громко заговорила о русской опере, и сидевшие рядом поспешно подхватили эту тему. Одна только Сильвия безмятежно поглядывала вокруг, совершенно не подозревая, что сказала глупость.
Тогда-то я и обратил внимание на герцога. Он стиснул зубы, покраснел и даже как будто немного отодвинулся от Сильвии. Не исключено, что в этот момент он впервые понял, что жениться на Сильвии Уилкинсон — значит быть готовым к неприятным сюрпризам.
Я тоже обратился к своей соседке слева и задал первый пришедший мне в голову вопрос:
