– Подождите минуточку, – перебил его заместитель прокурора, – я должен зафиксировать это ваше признание. – Он кивнул стенографистке.
– Признание? – удивился Мейсон.
– Продолжайте, продолжайте, – сказал Бэзил Уилсон, – мы не станем придираться к словам. Вы ведь уже признали, что толкнули дверь, признали и то, что Сильвия Оксман, когда вы пришли, была в приемной, и до этого в кабинете Грэйба. Вы, господа, – обратился заместитель прокурора к судебным исполнителям, – слышали это?
Исполнители закивали головами. Уилсон обвел всех присутствующих взглядом, и они тоже молча кивнули в знак согласия.
– Так и отметим в протоколе, – сказал заместитель прокурора стенографистке, – все присутствующие в комнате ответили утвердительно.
– Добавите, что и я тоже кивнул, – сказал Мейсон с улыбкой, как видно, наслаждаясь происходящим. – Так вот, как я уже сказал, я вошел в кабинет и нашел там тело Грэйба. Сильвия Оксман в это мгновение направилась к выходу из приемной. Я спросил ее, что она тут делает, и она призналась, что была в кабинете. Тогда я велел ей уйти. После этого я открыл ящик стола Грэйба, положил туда семь с половиной тысяч долларов – истинную стоимость расписок Сильвии Оксман, взял со стола расписки, щелкнул зажигалкой и сжег их.
– Что вы сделали? – спросил заместитель прокурора, широко раскрыв глаза.
– Сжег долговые расписки.
– Да разве вы не понимали, что, делая это, совершаете преступление?
– Какое?
– Вы уничтожили вещественные доказательства. Эти расписки могли послужить мотивом для убийства.
– Неужели? Лично я не считаю их никакими вещественными доказательствами. Кроме того, я заплатил за них, а не просто забрал.
– Подождите, – нахмурившись, сказал Уилсон, – это расходится с показаниями мистера Оксмана.
– Верно, – согласился Мейсон.
– Боюсь, однако, что суд посчитается скорее с показаниями Фрэнка Оксмана, чем с вашими.
– Что ж, это дело суда. Хотя, как мне кажется, суд все-таки предпочтет мои показания под присягой. Впрочем, мистер Оксман может сам выступить перед присяжнымии подтвердить свои показания.
– Не желаю спорить с вами по этому поводу, – нахмурился заместитель окружного прокурора. – Что вы можете еще заявить?
– Сразу после того, как я сжег расписки, раздался сигнал, что кто-то идет по коридору. Я прошел обратно в приемную и захлопнул за собой дверь как раз в тот момент, когда появились Дункан и Перкинс. Мне кажется, что все происшедшее далее мистер Дункан изложил совершенно правильно. Ах, да, он забыл одну небольшую деталь. Вы помните, мистер Перкинс, что Дункан сразу же подошел к подсобному помещению, заявив, что хочет открыть его. Схватился за ручку и хотел повернуть рычажок, которым набиралась комбинация цифр. И тут вы посоветовали ему не открывать это помещение.
– Верно, – сказал Перкинс.
– Это правда? – спросил Мейсон у Дункана.
Дункан пожевал незажженную сигарету, потом неохотно кивнул. Мейсон усмехнулся и сказал заместителю окружного прокурора:
– Вот вам и разгадка убийства.
– Что вы имеете в виду?
– Неужели я должен вам все разжевывать? Неужели вы еще не поняли?
Бэзил Уилсон вспыхнул и с достоинством сказал:
– Я вижу, мистер Мейсон, что согласно вашему собственному признанию, вы поставили себя в положение соучастника преступления. Вы помогли Сильвии Оксман скрыться. Вы нарушили свой долг адвоката и слуги закона.
Мейсон достал сигарету, понюхал ее и снова усмехнулся.
– Где же все-таки был все это время мистер Маннинг?
– Вам это известно, – сказал Дункан, – в зале. Как только я нажал кнопку сигнала, он пришел в кабинет и стал охранять его. Разве не так, Артур?
– Так, – сказал Маннинг, – хотя и прошло несколько секунд, прежде чем я дошел до кабинета.
Мейсон подавил смешок. Заместитель прокурора кисло заметил:
– Не вижу повода для смеха.
– Вы видели, как Дункан набирал комбинацию на замке двери подсобного помещения? – спросил Мейсон у Перкинса.
– Да.
– И он набирал комбинацию простыми поворотами диска, даже не глядя на циферблат, не так ли?
– Не могу сказать точно. Помню только, что он сказал, что хочет открыть эту дверь.
– Все так и было. Но только он вовсе не открывал ее, а наоборот – закрывал, вот и все.
– Да вы спятили! – крикнул Дункан. – Зачем бы мне это понадобилось?
– Затем, что ваш сообщник, Артур Маннинг, застрелил Грэйба. И тут его застала врасплох Сильвия Оксман. Ему негде было от нее спрятаться, кроме как в подсобном помещении в кабинете. Вы договорились между собой насчет этого убийства, Дункан. Грэйб начал уже следить за вами. Вы подготовили себе самое тщательное алиби, отправились в Лос-Анджелес, чтобы начать дело о расторжении партнерства. Вы знали, что Грэйб непременно вызовет к себе Маннинга за чем-нибудь, и тогда, согласно вашему плану, тот должен был выхватить из ящика пистолет, застрелить Грэйба, оставить пистолет таким образом, чтобы это выглядело как самоубийство, потом выскользнуть из кабинета и захлопнуть за собой дверь. Грэйб вызвал Маннинга, тот, не возбудив никаких подозрений, подошел к столу, выхватил из ящика пистолет и выстрелил в Грэйба как раз в ту минуту, когда затарахтел мотор очередного катера. Но это же самое тарахтение заглушило и звук сигнала, возвещавшего, что по коридору идет Сильвия Оксман. И прежде, чем Маннинг успел опомниться, за дверью кабинета послышался голос Сильвии: «Есть здесь кто-нибудь?» Ему оставался единственный выход, которым он и воспользовался. Проскользнув в подсобное помещение, он притаился там, но запереть изнутри дверь за собой не мог. Разумеется, когда вы, мистер Дункан, поднялись на борт, то сразу увидели, что в зале Маннинга нет. Найдя в кабине труп Грэйба, вы сразу же стали искать пистолет, высказав предположение, что это самоубийство. Когда вы его не нашли, то поняли, что что-то неладно. Очевидно, Маннинг просто не успел подбросить пистолет. Ему помешали, и вы сообразили, что он наверняка спрятался в подсобном помещении. Испугавшись, что мы с Перкинсом можем открыть это помещение, вы притворились, что отпираете дверь, а на самом деле заперли ее. Перкинс даже невольно подыграл вам, предложив не открывать ее. В противном случае вы притворились бы, что забыли комбинацию. Затем вы поспешили избавиться от нас, а как только остались одни, выпустили Маннинга из подсобного помещения. Вы сразу поняли, где уязвимое место в вашем плане. Вы боялись, что откроется ваш союз с Маннингом и потому договорились с ним, чтобы он вас обвинил, что вы возились у кресла, в котором я сидел. Тем самым устранялась возможность того, что вас посчитают сообщником Маннинга, а заодно подтвердилось, что вы находились все время в приемной, а не у двери подсобного помещения. Когда же позднее Маннинг сообщил вам, что его нанял Пол Дрейк, вы сразу же изобрели эту историю о соревновании в стрельбе, которая должна была послужить хорошим подкреплением в версии о самоубийстве. Пули, которые Маннинг выковырял из подпорки, были выпущены туда сегодня утром. Но пока вы всем этим занимались, вам пришла в голову отличная мысль, что гораздо лучше все взвалить на Сильвию Оксман. Так что вы позволили Маннингу выдвинуть свою версию о самоубийстве, а сами все время были готовы опровергнуть ее.
– Вот уж поистине, самое нелепое нагромождение вымыслов, какое я только слышал! – засмеялся Дункан. – Всегда знал, мистер Мейсон, что вы незаурядный адвокат, но никогда бы не поверил, что вы способны изобрести такую чушь, чтобы выручить своего клиента.
– Да, Мейсон, – кивнул Бэзил Уилсон, – боюсь, что эта ваша отчаянная попытка спасти клиентку ничего вам не принесет, кроме неприятностей, и вы все равно будете обвинены в соучастии в преступлении.
– Подождите, – лукаво улыбнувшись, перебил его Мейсон. – Я ведь не просто так говорю. У меня есть доказательства.
– Какие же?
– Очень простые. Мистер Бэлграйд все время наблюдал за входом в коридор, ведущий в приемную. И он не видел, как туда вошел Маннинг. Никто вообще не видел, чтобы Маннинг туда входил. Никто не видел его в игровом зале. Когда на борту появились Дункан и Перкинс, Маннинга не было в казино. Сам он утверждает, что проскользнул в приемную, когда мы с Перкинсом выходили оттуда, но мы его не видели. Бэлграйд его тоже не видел.
Заместитель окружного прокурора уставился на Бэлграйда.
– Вы видели мистера Маннинга?
– Бэлграйд – подонок, – процедил Маннинг, – он ведь предал Перри Мейсона. Его слова яйца выеденного не стоят.
Джордж Бэлграйд съежился, но твердо сказал:
– Честное слово, я его не видел.
Выражение его лица не оставляло сомнений в его искренности. Заместитель прокурора задумчиво смотрел на Маннинга, Мейсона и Бэлграйда.
– Черт вас всех побери, – сказал он наконец раздраженно. – Это дело – самое запутанное из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Просто не могу поверить..
