Ричард Каннингем сказал:
— Шантаж. Довольно мерзко. Вы говорите, Хелен его подозревала?
Мисс Сильвер кивнула головой.
— После того, как я вышла из библиотеки, мы случайно столкнулись с ней. Она была с мистером Феликсом Брэндом, но отослала его, и мы присели на скамейку на набережной и поговорили. Она была предельно откровенна. Сказала мне, что человек, который ее шантажирует, — это, должно быть, или мистер Феликс Брэнд, или мистер Фелтон, поскольку больше никто не подозревал о происшествии, явившемся предметом шантажа. Я сообщила ей, что мистер Фелтон в Фарне, и она очень удивилась этому. Перед тем, как мы расстались, она сказала, что на самом деле уверена, что ее шантажирует никто иной, как мистер Фелтон. Сказала, что на мистера Брэнда это не похоже. Она сказала, что уже решила, что будет делать. Она собиралась увидеться с мистером Фелтоном, чтобы заявить, что письма от него, и откупиться десятью фунтами. Если он запросит больше, она сказала, что пригрозит ему полицией.
— Она с ним встретилась?
— Как раз этого мы и не знаем. Они определенно встретились и поболтали на пикнике, но тогда у них не было возможности остаться наедине и поговорить откровенно. Вы, наверное, заметили, что мы с ней совершили короткую прогулку. Это по ее настоянию меня пригласили, и мне хотелось узнать, зачем она это устроила. Я рассказала ей кое о чем, что увидела, и дала ей совет. Я сказала ей, что ситуация в целом весьма опасная и посоветовала уехать и вернуться в город. Я предложила ей повидаться с мистером Фелтоном от ее имени, сказав, что избавиться от него не составит особого труда. Она ответила, что лучше сама с ним разделается, добавив, что не боится ни его, ни кого-либо еще. Отсюда напрашивается очевидный вывод, что в тот момент у них еще не состоялось приватной встречи, но она собиралась ее устроить. Думаю, это все, что я могу рассказать вам, мистер Каннингем.
Он сказал:
— Должно быть, она встретилась с ним той ночью.
Спицы, все время пребывавшие в движении, звякнули.
— Полагаю, она намеревалась сделать это.
Повисла пауза. Затем он сказал:
— Зачем ему было ее убивать? Если он ее шантажировал, то рассчитывал получить от нее деньги, я не думаю...
— Она могла пригрозить, что разоблачит его. И думаю, она на самом деле собиралась прибегнуть к этой угрозе. В этой ситуации я обязана связаться с начальником полиции. Вы все еще хотите, чтобы я приехала в имение «Бухта»?
Их взгляды встретились, и он ответил:
— Да, хочу, мисс Сильвер.
Перед тем, как отправиться в имение «Бухта», мисс Сильвер нужно было сделать кое-какие приготовления. Ричард Каннингем оставил ее с ее заботами и вернулся назад, чтобы поддержать Мэриан Брэнд.
— Она будет здесь примерно часа в четыре, и, нравится тебе это или нет, моя дорогая, но я взял свой чемодан и тоже остаюсь. Я могу спать на диване в кабинете.
Мэриан взглянула на него. Она постаралась не демонстрировать, какое облегчение испытала, и рассудительно сказала:
— Две комнаты свободны. Я помещу тебя в ту, что занимал Сирил.
— Он не вернется?
— Не сегодня, и не завтра. Не думаю, что мы можем заглянуть в будущее дальше, чем на ближайшие два дня.
Когда Этель Баркет пришла с пляжа, мисс Сильвер паковала изрядно пообтрепавшийся чемодан. Этель вскрикнула и получила в ответ нежную улыбку.
— Какая удача, что твоя подруга мисс Бланделл должна приехать сегодня вечером. Это правда, большая удача. Я бы очень мучилась оттого, что оставила тебя одну.
— Но, тетушка...
— Вызов по работе. И ты сможешь насладиться тет-а-тетом с подругой. Я уезжаю не очень далеко и надеюсь вернуться до того, как мисс Бланделл уедет.
Покончив со сборами и пообедав, она позвонила на центральную телефонную станцию и назвала личный номер начальника полиции Лендшира. В трубке раздался знакомый голос. Она не могла допустить, чтобы такое выдающееся событие было испорчено поспешной горячностью.
— Мой дорогой Рэндалл...
— Мисс Сильвер! А теперь вас куда занесло? Не похоже, что вы звоните из Лондона.
— Да, я в Фарне вместе с племянницей Этель и ее маленькой дочкой. Такая восхитительная погода. Но расскажите мне о себе. Рита в порядке?
— Все цветет. И сын подрастает. Мы уже начали звать его Джорджем.
— А ваша дорогая матушка? И Изабель? И Маргарет?
Когда-то в школе он с двумя своими сестрами готовил уроки под наблюдением мисс Сильвер. Ее голос по-прежнему пробуждал в нем воспоминания об этом. Болезненный избалованный маленький мальчик, за которым она следила, с возрастом отделался от этих недостатков. Она никогда не позволяла себе заводить среди учеников любимчиков, но с семьей Марш она поддерживала очень близкие отношения и за последние несколько лет не один раз вступала, как сама это называла, в профессиональное сотрудничество с Рэндаллом. Он испытывал к ней чувства привязанности, благодарности и глубочайшего уважения, иногда слегка окрашенных раздражением. Она имела обыкновение неожиданно появляться в середине расследуемого дела и все переворачивать с ног на голову. Тот факт, что она часто оказывалась права, мало его утешал.
Ответив на ее сердечные вопросы, он не мог не задуматься о том, был ли ее звонок только дружеским. Он, конечно, был бы рад повидать ее, и Рита тоже, и они с радостью показали бы ей Джорджа за исполнением смертельного номера, встающего на ножки и делающего три неуверенных шажка, после чего — ба-бах! — приземляющегося на пол с улыбкой на круглом личике. Уже настоящий мужчина. Но начальник полиции не мог не помнить о том, что не далее чем в миле от Фарна была убита довольно известная молодая женщина. Дело расследовал Крисп. Это, безусловно, не имело ровно никакого отношения к мисс Сильвер, но, если бы имело, он бы посочувствовал Криспу, уже сталкивавшемуся с ней раньше. Самый лучший, старательный и знающий свое дело офицер — он всегда оказывался отстающим от мисс Мод Сильвер на полшага.
До его слуха донеслось осторожное покашливание. Светским условностям было отдано должное.
— Я очень рада возможности поговорить с тобой, Рэндалл.
Он подумал: «Ну вот, теперь мы перешли к существу вопроса», а вслух произнес:
— О чем-то конкретном?
— О мисс Эдриан.
— Только не говорите, что вы впутались в это дело!
— В некотором роде, Рэндалл. Она обращалась ко мне как к детективу прямо перед тем, как я приехала сюда в начале недели. Мне не показалось возможным взяться за дело. Вчера утром я встретила ее в Фарне. Наш разговор зашел чуть дальше. Впоследствии тем же вечером меня пригласили на пикник. Я пришла и пробыла там несколько часов, познакомилась с множеством людей, которые теперь представляют для вас интерес. С мисс Эдриан у нас состоялся еще один разговор, в ходе которого я посоветовала ей немедленно вернуться в город. Сегодня я приняла приглашение пожить в имении «Бухта» с мисс Мэриан Брэнд.
Реакцией настоящего мужчины на это было: «Вот дьяволица!» Начальник полиции сдержался. Не более чем после секундной паузы, он сказал:
— Думаю, нам лучше увидеться до того, как вы туда поедете.
Мисс Сильвер согласилась.
— Спасибо, Рэндалл. Ты прав, так будет лучше всего. Я сяду на четырехчасовой автобус.
Он с легкостью представил ее, опрятную, в старомодной одежде, неутомимую, чемодан в одной руке, сумка — в другой, такая ситцевая штука, вся в цветах, болтающаяся на запястье. Возможно, она станет всему помехой. Крисп уж точно будет очень раздражен. Но, при всем сказанном и сделанном, она оставалась единственной и неповторимой мисс Сильвер. С нежностью в голосе он сказал:
— Вы можете не спешить на автобус. Я подвезу вас, когда мы поговорим. Скажу Криспу, чтобы ждал меня там. Я хочу все увидеть сам.
Час спустя она рассказывала ему все, что уже рассказала мистеру Каннингему, но с некоторыми добавлениями.
— Не знаю, известно ли тебе, что мисс Эдриан была помолвлена.
Они сидели в почти не обставленной, но живописной гостиной Мюриэль Лестер, мисс Сильвер — в углу дивана, Марш — в наименее неудобном из кресел. Узкая полоска оранжевой ткани обрамляла широкое окно, не вызывая никаких предположений ни о том, что она составляет хотя бы часть занавески, ни о том, что она может затенять комнату от солнечных лучей. На стенах практически ничего не было, кроме темперной живописи и узкой каминной полки, покоящейся на туловище. У туловища не было одежды, не было рук или ног, не было головы. Мисс Сильвер относилась к нему с философской отстраненностью, но маленькая Жозефина неизменно восклицала «Бедняжка!», когда бы оно ни привлекало ее внимание.
Марш развернул свое кресло таким образом, чтобы это произведение искусства не попадало в поле его зрения.
