Зайгер покосился на дядю – тот сиял от удовольствия. После разрешающего кивка Холмса мальчик ответил инспектору:
– О пустой конюшне к западу от дома. – Он посмотрел на рюкзак, а потом снова перевел взгляд на Тенли: – Предупредите людей: им нужно быть начеку, когда Морланд зайдет внутрь и выйдет с вещами. Вероятно, с белым узлом ткани.
– Прекрасно, – усмехнулся Тенли.
– Дорогой инспектор, – обратился к нему Холмс, – не позволяйте моему брату попусту растрачивать ваши таланты.
– Могу заверить вас, сэр, он и сам себе этого не позволит. И никогда не позволял. – И Тенли, козырнув, покинул нас.
После отъезда инспектора и Гриффина мы с Холмсом и Зайгером обменялись взглядами, полными удовольствия и облегчения. Мы с другом уже было повернули к дому, но юноша остановил нас.
– А что это за… высушенная рука, которая была завернута в одежду убитого? – спросил он.
Холмс взглянул на меня, словно советуясь, стоит ли рассказывать мальчику об этом. Должно быть, он решил, что я предпочитаю быть честным до конца, поскольку ответил племяннику откровенно:
– Она называется Рукой Славы, и ее используют в черной магии.
– Я так и думал, – пробормотал Зайгер. – Сразу видно, что для благих целей она вряд ли годится. Но откуда она в Йоркшире? Зачем она этим людям?
– Ее, несомненно, применяют в тайных ритуалах. Вероятно, они имеют отношение к «истинному пути», который так интересует Софию. Подозреваю, что артефакт использовали и при убийстве в попытке придать ему эдакий оттенок обряда. Каким-то образом Вилкиса заставили надеть ритуальную одежду, а потом отвели в некое место, которое мы никак не можем отыскать. Там София и Морланд убили беднягу. Не знаю, имел ли кто-нибудь еще к этому отношение. Впрочем, сомневаюсь в этом. Ну а затем труп спрятали в яме.
После того как Вилкис умер, ему сменили одежду, чтобы скрыть тот факт, что его убили в ходе какого-то обряда. Тело положили в яму, а трупу перерезали горло. Поскольку Вилкис уже был мертв и почти вся кровь вытекла из раны на спине, на воротничок попало не так уж много крови.
Зайгер притих, а затем задал еще один вопрос:
– Но откуда взялась эта рука? Такую ведь не купишь в обычном лондонском магазине.
Холмс ответил:
– Подобные амулеты изготавливают из высушенной и забальзамированной руки казненного – в большинстве случаев повешенного именно за убийство. Обычно отрезают левую кисть; впрочем, иногда верующие стараются завладеть той самой рукой, которой и было совершено злодеяние.
Артефакт используют в качестве своеобразной подставки для свечи – верование гласит, что только тот, кто использует руку, может видеть свет. Более радикальные практики даже изготавливают свечи из жира казненного. Считается, что обладатель подобного амулета может открыть любую дверь.
В начале восьмидесятых мы с Уотсоном натолкнулись на группу практиков, использующих Руку Славы.
– И что же случилось? – спросил Зайгер, широко раскрыв глаза.
– Их убедили прекратить свои эксперименты, – ответил Холмс, специально недоговаривая.
Он никоим образом даже не намекнул на опасность, которой мы оба подверглись, а также на те усилия, которых нам стоило уничтожить Черный Клан. Никогда не забуду, как мы бежали из горящего дома, располагавшегося прямо над входом в подземелье клана, – это чуть не стоило жизни как нам, так и малышу, которого мне удалось вытащить из наполненных дымом тоннелей.
– Та Рука Славы ныне находится в музее в Уолсолле, – добавил сыщик, поворачивая к двери.
Похлопав Зайгера по плечу, я последовал за своим другом.
В доме Холмс заявил Роберте, что ему ненадолго потребуется столовая. Она с улыбкой уступила, и детектив отправил Зайгера на поиски ручек и чернил всевозможного вида.
Пока мальчик выполнял задание, Холмс снял пальто и закатал рукава. Вернувшись, племянник разложил перед ним на столе свои находки. Он не стал комментировать многочисленные шрамы и отметины от кислоты на предплечьях дяди – Зайгер попросту промолчал. Холмс выложил зашифрованные послания, образцы почерка и чистую бумагу, а затем подобрал из имеющихся ручек и чернил наиболее подходящие.
– Фальсификация документов, – пояснил он пареньку, – это не наука, а настоящее искусство. Я мог бы рассказать тебе обо всех особенностях чернил, качества и процесса изготовления бумаги, остриях пера. Впрочем, однажды я так и сделаю. Так или иначе, существует единственный способ качественно подделать документ: бесконечная практика, позволяющая руке привыкнуть к процессу. К тому же тебе понадобится определенный врожденный навык, а ему уже нельзя обучить – его можно лишь совершенствовать. Не сомневаюсь, что ты сможешь постичь основы подделки документов, Зайгер. Остается только надеяться, что у тебя есть зачатки творческих способностей. – Однако, – добавил он, – мы с тобой оба потомки художников Верне, а уж это должно иметь какое-то значение.
– Артистичность в крови, – пробубнил я.
Холмс на мгновение застыл, а затем уверенно принялся выводить на бумаге Морланда зашифрованное послание. Ему даже не потребовался черновик, чтобы убедиться в правильной замене букв, – великий детектив и не сомневался в своих способностях. Я сравнил буквы, которые только-только вышли из-под его пера, с настоящим посланием Морланда Софии: отличить почерк было невозможно.
– «Нужно увидеться сегодня в полночь у большого валуна на краю лощины, что у леса. Срочно. М.», – прочел Зайгер, заглядывая дяде через плечо. – Думаете, она знает, где это? – спросил он.
– Надеюсь, – ответил Холмс. – Этот валун – местная достопримечательность, и располагается он не так уж далеко от лагеря, равно как и от дома Морланда. Даже если девушка не знает, где он находится, у нее есть время это выяснить. – Он аккуратно промокнул лист, а затем попросил Зайгера: – Найди мне клочок дешевой бумаги вроде той, на которой писала София, чтобы я мог составить такое же сообщение для Морланда.
– Ну конечно, – ответил Зайгер, бросившись вон из комнаты с таким энтузиазмом, на который способен только шестнадцатилетний подросток.
Я улыбнулся Холмсу:
– Сделаете из паренька фальсификатора? – В ответ он насмешливо вздернул бровь, и я добавил: – Его мать вам этого не простит.
Зайгер принес несколько страниц дешевой бумаги, очень похожей на ту, которой пользовалась София. Холмс взял один из листов, немного подумал и написал такое же послание Морланду, подписавшись как «С.». Промокнув его, он взял первое письмо и принялся отрывать монограмму. На мгновение оставив свое занятие, он протянул Зайгеру чистую страницу:
– Посмотрим, на что ты способен.
Зайгер нахмурил брови, но даже не стал колебаться. Взяв перо, которым только что писал Холмс, он подвинул к себе пузырек с чернилами и задумался, разглядывая оба письма: послание Софии и подделку Холмса. Рука Зайгера двигалась по листу, но перо пока не прикасалось к бумаге – мальчик снова и снова пытался повторить почерк.
Наконец он обмакнул перо в чернила, занес руку над бумагой и уверенно вывел зашифрованное послание. Закончив, он отложил лист, но спохватился и промокнул его, а затем передал дяде.
Холмс тщательно проанализировал работу племянника и заключил:
– Неплохо. Совсем неплохо. Гласные получились правильно, ты уловил высоту заглавных букв и наклон по вертикали. Вот только иногда ты чересчур сильно нажимаешь пером на бумагу и делаешь слишком узкие завитки. – Он положил лист на стол: – Попробуй еще разок.
Зайгер взял новую страницу и на этот раз, практически не сомневаясь, быстро написал послание. Промокнув лист, он снова передал его Холмсу. Тот тщательно изучил буквы и взглянул на обеспокоенного племянника.
– Замечательно, – объявил он. – Отправим мистеру Морланду твой вариант.
Зайгер кивнул, ничем не выдавая своего удовольствия, но я успел заметить в его серых глазах искорки волнения и гордости. Впрочем, его восторг оборвали слова Холмса:
– Переоденься в самую старую одежду, которую найдешь.
– Зачем? – удивился Зайгер.
– Мы замаскируем тебя, – пояснил сыщик, – и ты лично доставишь эти сообщения мистеру Морланду и Софии.
Зайгер выбежал из комнаты. Я покачал головой, размышляя о том, как отреагирует Роберта, когда узнает, что Холмс уготовил для ее младшего сына. Я решил, что уж сам-то точно не стану ей об этом рассказывать. Зайгер вернулся в старой изношенной одежде, которая была ему уже немного мала: из-под нижнего края штанов торчали худые ноги, обутые в старые ботинки с дырками по бокам. Сыщик встал и вывел Зайгера на улицу, где хорошенько вымазал мальчишке лицо и руки в грязи.
Зачесав ему волосы на глаза, он пояснил, что лучше ссутулиться – это сделает Зайгера на пару дюймов пониже – и вести себя услужливо, чтобы у окружающих было меньше вопросов.
– Морланд должен думать, что ты явился из лагеря Вилкиса, – пояснил Холмс, – а София – что ты служишь в конюшне у Морланда. Они оба встречались с тобой, так что притвориться будет сложно. Тебе, конечно, вряд ли понравится мое предложение, но, быть может, стоит вымазать ботинки и отвороты рукавов в лошадином навозе. Тогда они постараются побыстрее избавиться от вонючего посетителя и не станут приглядываться.
