— Хватит! — рявкнул Кремер. — Вы голословно обвиняете Джин Эстей в убийстве. Да, я говорил, что вы отвечаете за все вами сказанное, но я доставил сюда этих людей, так что всему есть предел. Или выкладывайте факты, или покончим с этим.
— У меня имеется лишь один факт, — сказал Вулф, скорчив гримасу, — но и он пока не подтвержден.
— Все равно выкладывайте.
— Хорошо. Арчи, позови их.
Направляясь к двери, я краешком глаза заметил, что Пэрли Стеббинс, сам того не желая, удостоил Вулфа величайшим комплиментом в своей жизни. Он повернул голову и вперил взгляд в руки Джин Эстей. А ведь Вулф всего лишь произнес речь. Как справедливо заметил Кремер, Вулф не привёл ни единого даже самого скромного доказательства. И на лице Джин Эстей не отразилось хоть мало-мальски заметное замешательство или испуг. Тем не менее Пэрли смотрел на её руки, готовый к действию.
— Давай, Орри! — позвал я, распахнув дверь.
Кое-кто повернулся, чтобы посмотреть на вошедших, а другие остались сидеть в тех же позах. Орри задержался в дверях, а я провел Левина к моему столу, откуда он мог без труда видеть всех наших гостей. Левин отчаянно старался не подавать виду, как он волнуется, но, усаживаясь, едва не свалился с краешка стула, так что мне пришлось его подбодрить.
— Вас зовут Бернард Левин? — обратился к нему Вулф.
— Да, сэр, — подтвердил тот, облизывая губы.
— Вот этот джентльмен, что сидит возле моего письменного стола, — инспектор Кремер из нью-йоркской уголовной полиции. Он здесь по долгу службы, но лишь в качестве наблюдателя. По своей инициативе и под собственную ответственность я задам вам несколько вопросов, а вы можете сами решить, отвечать на них или нет. Вам ясно?
— Да, сэр.
— Меня зовут Ниро Вулф. Встречались ли мы с вами прежде?
— Нет, сэр. Хотя я, конечно, слыхал о вас и…
— Чем вы занимаетесь, мистер Левин?
— Я совладелец фирмы «Б. и С. Левины». Нам с братом принадлежит магазин мужской одежды по адресу: 514 Филмор-стрит в Нью-Йорке.
— Почему вы оказались здесь? Как это произошло? Расскажите нам.
— Ну, просто в магазин позвонил по телефону мужчина и сказал, что…
— Прошу прощения, когда именно?
— Сегодня днём, часа в четыре. Он сказал, что на прошлой неделе в среду его жена приобрела в нашем магазине фетровую шляпу и коричневый костюм и спросил, помним ли мы этот случай. Я ответил, что помню, поскольку именно я обслуживал её. Тогда он попросил меня описать её внешность во избежание ошибки, и я описал её. Потом…
— Одну минуту. Сообщил ли он сам приметы своей жены или попросил вас описать её внешность? Уточните, пожалуйста.
— Я уже говорил. Никаких примет он мне не сообщал. Он попросил меня описать внешность жены, что я и сделал.
— Продолжайте.
— Потом он сказал, что хочет заехать и обменять шляпу, и спросил, буду ли я в магазине. Я ответил утвердительно. Он и приехал примерно через полчаса или чуть позже. Он предъявил удостоверение частного сыщика с фотографией, выданное на имя Орвальда Кэтера, и сказал, что его жена вовсе не покупала у меня костюма, а что он расследует одно дело. Он добавил, что работает на знаменитого частного детектива Ниро Вулфа и должен выяснить кое-что о костюме и шляпе, и ему хотелось бы, чтобы я поехал с ним в Нью-Йорк. Это меня, признаться, озадачило. Мы с братом стараемся избегать всяких неприятностей. В конце концов, у нас не самый роскошный универсальный магазин, а скромный магазинчик, и мы стараемся честно торговать и…
— Понятно, понятно. Но все же вы решили поехать?
— Да, мы с братом так решили. Мы всё решаем сообща.
— Предлагал ли вам мистер какое-нибудь вознаграждение? Не сулил ли заплатить?
— Нет, он просто уговорил меня. Он кого хочешь уговорит! Отличный коммивояжер пропадает. Мы сели на подземку и приехали сюда.
— Вам известно, с какой целью?
— Нет. Он только сказал, что это нечто важное и связанное с костюмом и шляпой.
— Он не намекал, что вам предстоит опознать женщину, которая купила этот костюм и шляпу?
— Нет, сэр.
— Он не показывал вам никаких портретов или фотографий?
— Нет, сэр.
— В таком случае, мистер Левин, как я полагаю, вы не предубеждены против кого-либо, и я хочу спросить вас о женщине, которая приобрела в вашем магазине в прошлую среду тот самый коричневый костюм и фетровую шляпу. Есть ли в этой комнате кто-нибудь, похожий на неё?
— Конечно! Я увидел её сразу, как только вошёл. — Он ткнул пальцем в направлении Джин Эстей. — Вот она!
— Вы уверены?
— На сто процентов.
— Такой факт вас устроит, мистер Кремер? — спросил Вулф, повернув голову к инспектору.
Конечно, у Джин Эстей, которая сидела между Стеббинсом и женщиной-полицейским, было несколько минут на размышление. В тот миг, когда вошёл Левин, она не могла не сообразить, что от факта покупки костюма и шляпы ей не отвертеться, ибо С. Левин, разумеется, подтвердит показания Б. Левина. Так что неудивительно, что она оказалась готовой к такому повороту событий и не стала ждать ответа Кремера, а ответила Вулфу сама.
— Да, это факт! — отчеканила она. — Я была дурой и купила костюм и шляпу для Клэр Горан. Я просто выполнила её просьбу. Потом я отвезла покупку…
Хорошо продуманное размещение штатских дам между женщинами-полицейскими полностью оправдало себя. Не успела миссис Горан вскочить на ноги, чтобы броситься на Джин Эстей, как тут же очутилась в железных объятиях ближайшей блюстительницы порядка. Несколько мужчин вскочили на ноги, и послышались возгласы, в том числе рык Кремера. Пэрли Стеббинс, чуть подрастерявшись, передоверил наблюдение за Джин Эстей своей коллеге, а сам сосредоточился на Деннисе Горане, который пытался прийти на выручку пленённой супруге. Горан, вскочив со стула, сбросил с плеча тяжёлую лапу Стеббинса и, напыжившись, принялся вопить, указывая дрожащим пальцем на Джин Эстей:
— Это клевета! Она лгунья и убийца! — Он повернулся и ткнул пальцем в сторону Игена. — Иген, ты знаешь об этом! Ты знаешь, что Бирчу стало известно о том, что она обманула нас, и он поклялся свести с ней счёты. Только дурак он был, что понадеялся справиться с ней в одиночку. Теперь она пытается пришить убийство мне, да и тебя втянет. Ты собираешься молчать?
— Черта с два! — прохрипел Иген. — С меня уже хватит! Пусть эта стерва сама пожарится на электрическом стуле!..
Горан повернулся к Вулфу.
— Да, вы меня подловили, Вулф, будь вы прокляты! Я знаю — моя песенка спета. Моя жена ничего об этом не знала, да и сам я даже не подозревал об этих убийствах. Кое-какие подозрения, правда, у меня были. Теперь я готов рассказать всё, что знаю.
— Меня это не интересует, — сухо ответил Вулф. — С меня уже тоже хватит. Мистер Кремер, уберите, пожалуйста, отсюда всю эту нечисть. — Он обвел взглядом собравшихся и добавил: — Мои слова относятся, разумеется, лишь к тем, кто заслужил их.
Я открыл ящик своего письменного стола и извлек фотоаппарат. В конце концов, я был достаточно обязан Лону Коэну, чтобы «Газетт» первой поместила снимок Бернарда Левина и кабинете Ниро Вулфа.
Три дня спустя, в пятницу, в одиннадцать часов утра, когда я печатал письмо одному коллекционеру орхидей, Ниро Вулф спустился из оранжереи и вошёл в кабинет. Вместо того чтобы, как водится, взгромоздиться за письменный стол, он подошёл к сейфу, открыл его и что-то достал. Я решил понаблюдать за ним, так как не люблю, когда он делает что-то без меня и вносит беспорядок. Взял он, как выяснилось, записную книжку с адресами и фамилиями нелегальных иммигрантов. Закрыв дверцу сейфа, он двинулся к двери.
Я встал, чтобы последовать за ним, но он повернулся ко мне и сказал:
— Оставайся здесь, Арчи. Я не хочу превращать тебя в соучастника преступления… или, быть может, проступка, наказуемого в административном порядке.
— Вздор! Я с наслаждением разделю с вами одну камеру.
Вулф прошел на кухню, вынул из шкафа большую сковороду, поставил её на стол и аккуратно застлал дно алюминиевой фольгой. Я уселся на табуретку и принялся наблюдать за его манипуляциями.
Он открыл записную книжку, вырвал листок, скомкал его и бросил на сковороду, затем проделал то же самое со вторым, третьим и так далее. Когда на сковороде оказалось около дюжины скомканных листков, Вулф поднес к ним зажженную спичку, поджёг и стал подбрасывать в пламя новые листки, пока от книжки не остались одни корки.
— Ну вот! — удовлетворенно буркнул он и отошёл к раковине вымыть руки. Я выбросил корки от записной книжки Липса Игена в корзину для мусора.
Честно говоря, тогда я подумал, что Вулф несколько поторопился, поскольку нельзя было исключить, что следствию могут понадобиться дополнительные свидетели. Однако с тех пор минуло вот уже несколько месяцев, и всё обошлось.
