– Так она и сама думала.
Робертс кивнул.
– Совесть замучила, – сказал он, выходя из дома.
Пуаро задумчиво покачал головой. Доктор неверно истолковал ситуацию. Совсем не раскаяние заставило миссис Лорример лишить себя жизни.
По пути наверх он остановился, чтобы сказать несколько слов утешения почтенной горничной, которая тихонько плакала.
– Это так страшно, сэр, до того страшно. Мы все ее так любили. И вы так мило и чинно пили с ней вечером чай. А теперь ее нет. Я никогда не забуду этого утра, никогда, пока буду жива. Джентльмен затрезвонил в звонок. Звонил трижды, да, три раза, пока я добежала. «Где ваша хозяйка?» – выпалил мне. А я так разволновалась, едва смогла ответить. Понимаете, мы никогда не заходили к хозяйке, пока она не позвонит, такой она установила порядок. И я просто не могла ничего понять. А доктор, он говорит: «Где ее спальня?» – и побежал наверх по лестнице, я – за ним. Я показала ему дверь, он бросился внутрь: тут уж не до стука. Она лежит там… Бросил взгляд на нее. «Слишком поздно!» – говорит. Оказывается, умерла она, сэр. Он отослал меня за бренди и горячей водой, отчаянно пытался что-то сделать, но все было впустую. А потом приехала полиция, и все это… так неприлично, сэр. Миссис Лорример это бы не понравилось. К чему полиция? Это не их дело, верно, даже если и произошел несчастный случай и бедная хозяйка по ошибке действительно приняла больше, чем надо?
Пуаро не ответил на ее вопрос. Он спросил:
– Ваша хозяйка вечером выглядела как обычно? Она не казалась расстроенной, озабоченной?
– Нет, не думаю, сэр. Она была усталой, и, я думаю, она страдала. Она плохо себя чувствовала в последнее время, сэр.
– Да, я знаю…
Сочувствие в его голосе побудило женщину продолжить:
– Она была не из тех, кто жалуется, сэр, но и кухарка, и я боялись за нее уже столько времени. Она не могла ничего делать, как, бывало, делала раньше, и все ее утомляло. Я думаю, может быть, молодая дама, которая приходила после вас, утомила ее.
Уже ступив на лестницу, Пуаро обернулся.
– Молодая дама? Молодая дама приходила сюда вечером?
– Да, сэр, она была сразу после вашего ухода. Мисс Мередит ее имя.
– И долго она пробыла?
– Около часа, сэр.
– А потом? – помолчав, спросил Пуаро.
– Потом хозяйка легла. Обедала в постели. Она сказала, что устала.
Пуаро выдержал паузу и снова спросил:
– Вы не знаете, писала ли ваша хозяйка вчера вечером какие-нибудь письма?
– После того, как легла? Нет, не думаю, сэр.
– Но не уверены?
– На столике в холле было несколько писем, готовых к отправке, сэр. Мы всегда их берем напоследок, перед тем как закрыться. Но я думаю, они довольно давно лежали здесь.
– Сколько их было?
– Два или три. Точно не помню. Все-таки три, я думаю.
– Вы или кухарка, кто там из вас отправлял их, не обратили случайно внимания, кому они были адресованы? Не обижайтесь на мой вопрос. Это крайне важно.
– Я сама ходила с ними на почту, сэр. Я обратила внимание на верхнее. Оно было к «Фортнуму энд Мейсону».[136] Насчет остальных я сказать не могу.
Говорила женщина убежденно и искренне.
– Вы уверены, что было не более трех писем?
– Да, сэр. В этом я нисколько не сомневаюсь.
Пуаро медленно кивнул и снова начал подниматься по лестнице. Остановился, спросил:
– Вы, надо полагать, знали, что ваша хозяйка принимала лекарство, чтобы уснуть?
– О да, сэр. Так велел доктор. Доктор Ланг.
– Где это снотворное лежало?
– В шкапчике в комнате хозяйки.
Пуаро не стал больше задавать вопросов. Когда он поднимался по лестнице, лицо его было очень серьезно.
На верхней площадке лестницы его приветствовал Баттл. Вид у него был усталый и озабоченный.
– Рад, что вы приехали, мсье Пуаро, позвольте представить вам доктора Давидсона.
Дивизионный врач пожал Пуаро руку. Это был долговязый унылый мужчина.
– Не повезло. Часом-двумя раньше – и мы бы могли ее спасти.
– Хм, – сказал Баттл, – я бы не должен заявлять об этом официально, но я не жалею. Она была… была, ну как бы это сказать, леди. Не знаю, что за причина у нее была убивать Шайтану, но ведь весьма проблематично, чтобы ее оправдали.
– Во всяком случае, – сказал Пуаро, – не берусь утверждать, что она выпила снотворное, чтобы избежать судебного разбирательства. Она была очень больна.
Врач согласно кивнул.
– Должен сказать, что вы совершенно правы, быть может, все к лучшему. – Защелкнув свой саквояж, он стал спускаться по лестнице.
Баттл двинулся за ним.
– Минуточку, доктор. – Пуаро уже взялся за ручку двери в спальню. – Я могу войти, да?
Баттл кивнул ему через плечо.
– Разумеется. Мы закончили.
Пуаро зашел в комнату, прикрыв за собой дверь…
Он подошел к кровати и остановился, вглядываясь в неподвижное мертвое лицо.
Пуаро был очень взволнован.
Отправилась ли она на тот свет в последней решительной попытке спасти от смерти и бесчестья молодую девушку или было тому другое, более зловещее объяснение?
Были определенные факты…
Вдруг он нагнулся, рассматривая темный синяк на руке покойной.
Когда Пуаро снова выпрямился, глаза у него странно, как у кошки, блестели. Блеск этот некоторые из близких ему людей, несомненно, смогли бы оценить.
Он быстро вышел из комнаты и спустился по лестнице.
Баттл и его подчиненный были у телефона. Последний положил трубку и сказал:
– Он еще не вернулся, сэр.
– Деспард, – пояснил Баттл Пуаро. – Пытаемся дозвониться до него. Получил ли он письмо со штемпелем Челси.
Пуаро заговорил совсем о другом:
– Доктор Робертс позавтракал перед приездом сюда?
Баттл в упор взглянул на него.
– Нет, – сказал он. – Помню, он заметил, что даже не позавтракал.
– Тогда он сейчас дома. Мы можем застать его.
– Зачем?..
Но Пуаро уже накручивал диск.
– Доктор Робертс? Это доктор Робертс? Mais oui,[137] это Пуаро. Только один вопрос. Вы хорошо знакомы с почерком миссис Лорример?
– С почерком миссис Лорример? Я… нет. Я не знаю, видел ли я его когда раньше.
– Je vous remercie.[138]
Пуаро быстро положил трубку.
Баттл изумленно взирал на него.
– Это еще зачем, мсье Пуаро? – спокойно поинтересовался он.
Пуаро взял Баттла за руку.
– Послушайте, друг мой. Вчера, несколько минут спустя после моего ухода из этого дома, приезжала мисс Мередит. Я, собственно, видел, как она поднималась по ступенькам, хотя тогда не был вполне уверен, что это она. Сразу после ухода Энн Мередит миссис Лорример легла. Насколько известно горничной, она тогда не писала никаких писем. И по причинам, которые вы поймете, когда я подробно изложу нашу беседу, я не верю, что она могла написать эти три письма до моего посещения. Когда же она их написала?
– После того, как прислуга улеглась спать! – предположил Баттл. – Она встала и сама отправила их.
– Возможно, возможно… ну, а если… она вообще их не писала?
Баттл присвистнул.
– Бог мой, так вы думаете…
Зазвонил телефон. Сержант снял трубку. Он послушал немного и обратился к Баттлу:
– Сержант О’Коннор говорит из квартиры Деспарда, сэр. Есть основания считать, что Деспард находится в Уоллингфорде-на-Темзе.
Пуаро схватил Баттла за руку.
– Быстрее, друг мой. Нам тоже надо ехать в Уоллингфорд. Я говорю это не просто так. Это, может быть, еще не конец. Я еще раз повторяю вам, молодая дама опасна.
Глава 29
Несчастный случай
– Энн, – сказала Рода.
– М-м-м?
– Нет, в самом деле, Энн, не отвечай мне, если голова у тебя забита кроссвордом. Я просто хочу, чтобы ты выслушала меня.
– Я слушаю.
Энн выпрямилась на стуле, отложила бумагу.
– Вот так-то лучше. Послушай, Энн… – Рода запнулась в нерешительности. – Насчет этого человека, что приедет…
– Инспектор Баттл?
– Да, Энн. Я хочу, чтобы ты ему сказала… О том, что работала у Бенсонов.
– Глупости. – В голосе Энн прозвучали металлические нотки. – С какой стати?
– Потому что… ну, может показаться, будто бы ты что-то скрываешь. Я уверена, было бы лучше упомянуть…
– Теперь это просто невозможно, – ответила Энн.
– Ты все равно должна это сделать!
– Теперь уже поздно волноваться по этому поводу.
– Д-да?.. – В голосе Роды не прозвучало убежденности.
– Во всяком случае, я не могу понять для чего, – раздраженно сказала Энн. – Это к делу совершенно не относится.
– Нет, конечно, не относится.
– Я там пробыла всего около двух месяцев. Ему нужны были все эти вещи, ну, для справки. Два месяца не имеют никакого значения.
– Нет, я знаю. Может быть, это и глупо, но меня это сильно беспокоит. Я считаю, что ты должна сказать об этом. Ты понимаешь, если это обнаружится иным образом, может создаться впечатление, будто ты что-то скрываешь.
– Не понимаю, как это может обнаружиться? Никто, кроме тебя, не знает.
– Н-нет…
