— Он там, в саду!
— В саду? Ладно, попробую поискать, — ответил Дзиро Окумура, братишка убитого.
Сётаро вспомнил, что во время ссоры с Итиро он подошел к окну и заметил на площадке для игры в бейсбол Дзиро — тот размахивал битой, готовясь ударить по мячу.
Вскоре Сётаро услышал быстрые шаги и хлопанье калитки, затем шелест раздвигаемых кустов и дыхание запыхавшегося Дэиро, как будто он был совсем рядом. Поиск мяча занял довольно много времени, впрочем, возможно, Сётаро это лишь показалось. Беззаботно посвистывая, Дзиро еще долго шелестел ветками.
Внезапный ликующий крик «Нашел!» заставил Сётаро вздрогнуть. Прижав к себе мячик, Дзиро без оглядки помчался в сторону площадки.
«Неспроста все это, — неожиданно подумал Сётаро. — Мальчишка догадывается, что в доме что-то произошло. Он только делал вид, будто ищет мячик, на самом же деле явно пытался что-то высмотреть. Впрочем, нет, — сам себе возразил Сётаро, — даже если он и слышал выстрел, не мог же он знать, что кто-то находится в доме. Когда я пришел, он играл с товарищами на площадке. Из-за деревьев оттуда и дома-то почти не видно, а уж о том, чтобы разглядеть меня в окне, не может быть и речи».
Желая убедиться в этом, Сётаро высунулся из окна и стал смотреть на площадку. В просветах между деревьями мелькнула фигурка Дзиро, размахивающего битой. Вскоре мальчик занял свое место на площадке и игра возобновилась.
«Все в порядке, — сказал себе Сётаро. — Он ничего не заподозрил». Сётаро был далек от того, чтобы посмеяться над своими страхами. Просто, повторяя про себя эту фразу, он лишь старался унять тревогу.
Дальнейшее пребывание в доме становилось опасным. С минуты на минуту могла вернуться старая служанка, да и какой-нибудь посетитель мог ненароком наведаться. Сётаро стремглав кинулся к лестнице. Ноги не слушались его, оступившись, он с грохотом полетел вниз, но даже не почувствовал боли. Дверь прихожей, закрывшись за ним, предательски хлопнула. Но как бы то ни было, ему удалось выбраться из дома.
Уже подойдя к калитке, Сётаро вдруг спохватился: он допустил непростительную оплошность, забыв стереть отпечатки пальцев на пистолете.
О том, сколь важна это улика, он знал из газет, где на третьей странице печатают сообщения о всяких происшествиях. На пистолете, конечно же, остались отпечатки его пальцев. Даже при отсутствии каких-либо иных улик отпечатков пальцев достаточно, чтобы выдать его с головой. И хотя в эту минуту Сётаро казалось немыслимым вернуться на место преступления, он собрал все свое мужество и направился к дому. Ноги были как ватные и совершенно не слушались его. Он не помнил, как поднялся на второй этаж, как вытер пистолет, как снова вышел из дома.
К счастью, улица была пустынной. Здесь, на окраине города, дома стояли на значительном расстоянии друг от друга, окруженные садами, и даже днем прохожих, как правило, не бывало. Сётаро брел по проселочной дороге, не отдавая себе отчета в том, куда идет и зачем. В мозгу невидимая стрелка отсчитывала секунды: «Скорее! Скорее! Скорее!» Но он не убыстрял шага. Со стороны его можно было принять за приезжего, любующегося окрестностями. На самом же деле он шагал, не видя ничего, словно лунатик.
Как же могло случиться, что он выстрелил в Итиро из пистолета? Все произошло вопреки его воле. Сётаро никак не мог поверить, что в самом деле совершил это страшное преступление, происшедшее скорее походило на злую шутку.
С некоторых пор дружба между Сётаро и Окумурой разладилась и перешла во вражду, а причиной тому была женщина. Вражда была взаимной и день ото дня становилась все более непримиримой. Между ними то и дело, казалось бы ни с того ни с сего, вспыхивали ссоры, и это лишь усугубляло их неприязнь друг к другу. Ни Сётаро, ни Окумура не упоминали об истинной причине их размолвки. Всякий раз поводом к ссоре служил какой-нибудь пустяк, и вот уже они, как безумные, готовы были броситься друг на друга.
Самое неприятное заключалось в том, что положение бедного художника вынуждало Сётаро пользоваться благодеяниями Окумуры. Без его материальной поддержки Сётаро попросту не мог бы сводить концы с концами. Поэтому ему ничего не оставалось, как, наступив на собственное самолюбие, идти в очередной раз на поклон к своему сопернику.
В тот роковой день на просьбу Сётаро ссудить его деньгами Окумура неожиданно ответил категорическим отказом. Столь открытое проявление враждебности больно задело Сётаро, вынужденного заискивать перед бывшим другом, выпрашивая у него милостыню. Обиднее всего было то, что Окумура, прекрасно зная положение Сётаро, не постеснялся воспользоваться собственным преимуществом, чтобы лишний раз его унизить. Окумура заявил, что не считает себя обязанным содержать Сётаро. Опешивший Сётаро пробормотал, что своим отказом тот ставит его в безвыходное положение, ведь до сих пор Окумура позволял ему рассчитывать на свое покровительство.
Ссора разгоралась все сильнее. И тот и другой старательно обходили главный вопрос, и сознание того, что они схлестнулись из-за такой низкой материи, как деньги, лишь усиливало их взаимное раздражение. И все же, не подвернись Сётаро под руку пистолет, дело не дошло бы до трагической развязки. Но, на беду, Окумура коллекционировал оружие и теперь, когда разнесся слух об участившихся в округе кражах, держал у себя на столе заряженный пистолет.
Сётаро не помнит, как схватил пистолет, как нажал на спусковой крючок. Находись он в трезвом рассудке, ему даже в пылу ссоры не пришло бы в голову стрелять в противника. Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, затмение, бесовское наваждение.
Но как бы то ни было, факт остается фактом: Сётаро совершил убийство. Теперь он оказался перед дилеммой — либо мужественно отдать себя в руки правосудия, либо сделать вид, что он не имеет никакого отношения к убийству. Какой же выбор сделал Сётаро? Увы, читатель, вы угадали — он выбрал второе. Если бы существовали неоспоримые улики, доказывающие его вину, Сётаро вряд бы отважился бы на такой риск. Но в том-то и дело, что таких улик, по его убеждению, не было: отпечатки пальцев он успел стереть. Вернувшись домой, Сётаро весь вечер тщательно обдумывал ситуацию и в конце концов решил твердо стоять на том, что он знать, ничего не знает.
Наиболее желательной для Сётаро была бы, разумеется, версия о самоубийстве Окумуры. Но даже если полиция и придет к выводу, что налицо убийство, как можно доказать, что преступник именно он, Сетаро? На месте преступления никаких следов не осталось. Более того, никому не известно, что в момент убийства он находился в доме Окумуры.
«Мне нечего беспокоиться. Я человек удачливый. В жизни мне не раз приходилось совершать поступки, прямо скажем, не самые благовидные, но всегда все сходило с рук» — так утешал себя Сётаро, и жизнь снова поворачивалась к нему радужной стороной. Теперь, когда соперника не стало, любимая женщина всецело принадлежит ему. А ведь до сих пор она явно отдавала предпочтение Окумуре, ее, конечно же, прельщали его богатство и положение в обществе. Наконец это препятствие устранено. «Да ведь я и впрямь счастливчик!» — повторял про себя Сётаро.
Ночью, лежа в постели, он ощутил себя в полной безопасности. Закутавшись в старенькое одеяло и глядя на дырку в потолке, он мечтал о своей возлюбленной. И душа его трепетала от ярких красок, тонких ароматов и нежных звуков.
С наступлением утра, однако, от ощущения счастья и покоя не осталось и следа. Первым делом он развернул газету и, увидев сообщение об убийстве Окумуры, почувствовал, как все внутри у него похолодело. Набранный крупным шрифтом заголовок извещал о трагической смерти Итиро Окумуры. Далее шло короткое изложение результатов судебно-медицинской экспертизы. «… След пулевого ранения в самом центре лобной кости, а также положение пистолета относительно трупа исключают версию самоубийства и заставляют предположить, что речь идет об убийстве. Полиция уже приступила к поиску преступника». Эти несколько строк буквально обожгли ему глаза.
Сётаро вскочил с постели, будто вспомнил вдруг о каком-то неотложном деле. Но затем снова юркнул под одеяло, укрылся с головой и сжался в комок, словно пытаясь таким образом защититься от склонившегося над ним чудовища.
Спустя час он снова поднялся, второпях оделся и вышел из дому. Когда он проходил мимо гостиной, квартирная хозяйка окликнула его, но он не отозвался. Сётаро спешил к своей возлюбленной, как будто его гнала какая-то неведомая сила. Ему казалось, что если он не встретится с ней сейчас, то не увидит ее уже никогда. Но какая награда ждала его после долгой тряски в электричке? Полный ужаса испытующий взгляд. Она, разумеется, уже знала о случившемся и наверняка строила кое-какие догадки. Возможно, на самом деле все выглядело совершенно иначе, но, как известно, на воре и шапка горит, и у Сётаро не осталось сомнения, что в убийстве она подозревает его. Хотя, быть может, Сётаро просто-напросто напугал ее своим затравленным видом.
