– Мне очень жаль, Тодхантер…
– Вы мне не верите?
– Я слишком хорошо вас знаю. Я не поверил бы вам, даже если бы вы предъявили самые неопровержимые доказательства. Вы просто не в состоянии кого-то убить, не говоря уж о даме. Так что…
– Ладно, я докажу вам! – яростно посулил мистер Тодхантер. – А если не сумею, бедняга Палмер пойдет под суд за преступление, которого он не совершал. Мне необходимо переубедить полицию, а вы должны помочь мне.
Мистер Бенсон снова покачал головой:
– Увы, здесь я вам не помощник.
– Что такое?
– То, что вы слышали. Я не смогу действовать от вашего имени. Если вам угодно упорствовать в своей безрассудной затее, наймите себе другого юриста.
– Ну что ж, – поднимаясь, с достоинством отозвался мистер Тодхантер, – значит, нам больше не о чем говорить.
Мистер Бенсон тоже поднялся. У двери он помедлил.
– Мне очень жаль, Тодхантер…
– Надеюсь, еще сильнее вы пожалеете, когда повесят невиновного, – неумолимо бросил мистер Тодхантер.
Мистер Тодхантер одиноко сидел в библиотеке.
Две его преклонных лет кузины отправились почивать, покачивая седыми буклями и выражая сомнения, пошел ли вояж на пользу дорогому Лоуренсу, который на вид сам не свой, и мистер Тодхантер, предоставленный наконец себе, поник головой, пятнистой от старости, как страусиное яйцо, и принялся обдумывать свое положение.
Он и вправду был вусмерть расстроен и, разумеется, понимал, как и почему все это произошло. Из литературы он знал, что после любого шумного дела полицейским начинают докучать всякие неуравновешенные личности, которые являются в участки, чтобы взять вину на себя. Вот его и приняли как раз за такого сумасшедшего. Сознавать это было унизительно до чрезвычайности.
Однако с точки зрения Палмера, происшедшее было трагедией. Палмер невиновен. Уму непостижимо, как его могут приговорить. И все-таки… у полиции должны быть какие-то улики, иначе его бы не арестовали. Но что именно можно поставить ему в вину?
Мистер Тодхантер в отчаянии метнулся мыслями с вымышленного обвинения против молодого Палмера к своему вполне реальному преступлению и к тому, как вопиюще плохо он обставил свое признание. Возможно, он сделал ошибку, назвав мотивом ревность. Но что другое он мог назвать? Возможно, не так уж важно было стараться обойти всякое упоминание о Фарроуэе, тем более что причастность того к делу наверняка известна полиции. Однако привести истинный побудительный мотив было немыслимо. Мистер Тодхантер знал – ибо так утверждалось в тех трудах по криминологии, которые он прочел, – что полицейские лишены воображения. Поэтому он сразу решил, что рассказывать, что двигало им на самом деле, не стоит. Его все равно не поймут. Никто не поверит, что можно совершить абсолютно отвлеченное, абсолютно бескорыстное убийство ради почти незнакомого человека и его семьи. От этого не уйти: выложенная как на духу история звучит фантастически. Хотя если вспомнить, как она развивалась шаг за шагом, ничего фантастического в ней нет.
А ревность… Мистер Тодхантер был вынужден признать, что скверно сыграл свою роль. Ничуть он не похож на страстного, снедаемого ревностью любовника. Он и представления не имеет, что чувствует страстный ревнивец. Ревность, на его взгляд, вообще сущая глупость. Да, с ревностью он промахнулся.
Но, как бы то ни было, что же теперь делать?
Внезапно им овладела паника. Что, если аневризму разорвет раньше, чем он успеет убедить полицию в невиновности Палмера? Что, если Палмера, как это ни невероятно, признают виновным… повесят – за преступление, которого он не совершал и совершать даже не собирался! Одна мысль об этом наводила ужас. Мистер Тодхантер решил любой ценой держаться на плаву, пока не восторжествует истина. Чтобы не умереть, требовалось сохранять спокойствие. Но как тут не волноваться, черт побери?
И тут ему явилась вдохновенная мысль. Одна голова хорошо, а две – лучше. Надо найти доверенное лицо, раз от Бенсона нет толку, найти помощника. Кто бы это мог быть? И тут же явился ответ. Единственная подходящая кандидатура – Фёрз! Завтра же он увидится с Фёрзом и все ему выложит. Фёрз пользуется влиянием, он положит конец этой оскорбительной неразберихе.
Воспрянув духом, мистер Тодхантер взобрался в спальню, за-ради спасения жизни Палмера останавливаясь перевести дух на каждой ступеньке.
– Так, говорите, это вы ее застрелили?
– Я, – торжественно подтвердил мистер Тодхантер.
Фёрз поскреб подбородок.
– Эк вас угораздило! А ведь мне тогда и в голову не пришло, что вы это всерьез!
– Как же, и не могло. Так несообразно это звучало. По правде, – признался мистер Тодхантер, – в то время я и сам не был уверен, что это всерьез. Беда в том, что понемногу я свыкся с самой идеей убийства. Так что когда подвернулся как раз такой случай, как надо, я был уже почти что на полдороге.
– Любопытно… – кивнул Фёрз. – Несомненно, спланировать убийство – это наполовину его исполнить. Пожалуй, именно поэтому многие из нас тормозят как раз по эту сторону перекрестка: желание у нас есть, но нет охоты пройти остаток пути и осуществить его. А что касается вашего случая, право, не знаю, что тут можно предпринять.
– Надо что-то придумать, – настоятельно произнес мистер Тодхантер. – Мой олух-поверенный…
Они сидели в тесном кабинете Фёрза на улице Куин-Эннс-гейт. Когда Фёрз к десяти часам приехал на службу, мистер Тодхантер уже дожидался его в приемной.
– Прошу прощения, что отнимаю у вас время, – сообразил извиниться мистер Тодхантер. – Но вы сами видите, дело спешное.
– Да. Чертовски спешное дело. Но что я, по-вашему, могу сделать?
– Я надеялся на то, что вам удастся убедить полицию…
– Легко сказать, – нахмурился Фёрз. – На полицию могут воздействовать только улики, а у вас их как раз и нет. Знаете что, переговорю-ка я с Макгрегором. Он помощник комиссара и член моего клуба. Пожалуй, он нам поможет. Если ж нет… вот был бы у нас тот браслет, уже было бы легче.
– Не представляю, куда он мог подеваться, – повесил голову мистер Тодхантер. – Под присягой поклясться могу, что положил его в тот же ящик, что и револьвер.
– В таком случае прежде всего сосредоточьтесь на поисках. И хорошо бы вам попытаться добыть хоть сколько-то непротиворечивых свидетельств, которые легли бы в основу ваших показаний. Ясно, что полиция не поверила ни единому слову. Но если удастся доказать, что в тот вечер вы находились в саду мисс Норвуд, уже будет толк. Послушайте, а почему бы вам не позвонить Читтервику?
– Читтервику? – вяло переспросил мистер Тодхантер.
– Да, он ведь дока по этой части. По убийствам.
– Убийствам?.. А, вы имеете в виду расследование убийств. Да, конечно. Да, а как же… Что-то мне в этой связи припоминается… Господи, да я же с ним консультировался как раз в этой связи! Память моя совсем стала никуда!
– Так вот, позвоните Читтервику и спросите, возьмется ли он за это дело, а я через Макгрегора нацелюсь на Скотленд-Ярд. Не знаю, что мы на этом этапе еще можем сделать, но уверен, что-нибудь да выйдет… Разумеется, я исхожу из того положения, что вы в здравом рассудке и не страдаете от галлюцинаций. Вы действительно убили эту женщину?
– Никаких галлюцинаций, можете быть уверены! – Мистера Тодхантера передернуло. Он вспомнил безжизненное тело и алое пятно на белом атласе нарядного платья.
– Да, поскольку я знаю предысторию, поверить вам мне куда легче, чем полиции и вашему поверенному, – со свойственной ему откровенностью заявил Фёрз. – И разумеется, если дойдет до самого худшего, смогу подтвердить под присягой, что три месяца назад вы обдумывали убийство. То же касается и Читтервика, в известной степени.
– Надеюсь, вы не думаете, что дойдет до самого худшего? – встревожился мистер Тодхантер.
– То есть что беднягу Палмера повесят? Нет, не думаю! – живо ответил Фёрз. – Отнюдь. Тот оттенок сомнения, который бросит на его дело ваша история, на мой взгляд, послужит достаточным основанием, чтобы оправдать его.
– Как вы полагаете, что лучше – повидаться с поверенными Палмера или сначала переговорить с Читтервиком? – смиренно осведомился мистер Тодхантер.
– Позвоните Читтервику и возьмите его с собой к поверенным. Это заставит их отнестись к вам серьезней. Конечно, необходимо предуведомить их о том, что доказательств у вас подкрепить свои слова никаких, но вы сделаете все возможное, чтобы найти доказательства. Скажите им, что согласны выступить свидетелем на суде, и попросите их сотрудничать с вами всячески и всемерно. Они проявят готовность прибегнуть к вашему содействию, даже если сочтут вас безумцем. Хотя, конечно, не исключено, – задумчиво добавил Фёрз, – что адвокат посоветует им отказаться от такого свидетеля. Видите ли, ваша история звучит настолько фантастично, что может принести больше вреда, чем пользы. Впрочем, все зависит от того, насколько уверены они в положении своего доверителя.
