— Пока не успел, — заметил Трэгг.
— Ну что ж, — начал Мейсон, следя за тем, как нервно Эстер Дилмейер закуривает новую сигарету. — Прежде всего, адрес на пакете с конфетами отпечатан на той машинке, что стоит в кабинете Линка в «Золотом Роге».
Эстер, вздрогнув, загасила спичку. В глазах появилось тревожное напряжение.
— Откуда может стать известно, на какой машинке печатали? — спросила она. — Разве кто-нибудь видел?
— Мало кто знает, что в напечатанном тексте не меньше характерных особенностей, чем в почерке человека. Машинка, бывшая в употреблении даже недолго, обладает специфическими чертами. Например, буквы «скачут», отпечатываются на разных уровнях. Эксперт, сравнивая тексты, всегда может установить, печатали их на одной машинке или нет.
— Подумать только!.. — воскликнула Эстер Дилмейер.
— Пойдем дальше, — продолжил Мейсон. — Дело в том, что бумагу, на которой напечатан адрес, тоже взяли из кабинета Линка.
— А это-то вы откуда знаете?
— А бумага тоже очень различна. Тут учитывается и вес, и химический состав, и марка. Причем торговая марка обычно бывает нанесена прямо на бумагу — это называется «водяные знаки».
— Что еще? — обеспокоенно спросила Эстер.
— Записку с адресом наклеили на оберточную бумагу тем же клеем, которым пользуются в «Золотом Роге». Эксперт в полиции установил, что бумажка с адресом была наклеена не меньше чем за сорок восемь часов до отправления посылки.
— Оказывается, полицейские намного умнее, чем я думала.
— Намного, — холодно заметил Мейсон.
— Что дальше?
— Итак, запомните, что адрес заготовили за двое суток до того, как послать конфеты. Теперь дальше. Вы работали на кондитерской фабрике и, значит, представляете, что не так уж просто надломить или проткнуть конфету и что-то туда положить так, чтобы это осталось совершенно незаметно.
— О, в этом я разбираюсь. Вообще-то это не так уж трудно, но, конечно, нужен навык. Без навыка ничего не получится.
— Также выяснилось: открытка, находившаяся среди конфет, была раньше в коробке с орхидеями, подаренными вам мисс Фолкнер.
— Во всяком случае, это была абсолютно точная копия, — проговорила Эстер Дилмейер, стараясь не смотреть на Милдред Фолкнер.
— Не думаете же вы, что это я послала вам коробку конфет с точно такой же карточкой? — улыбаясь, спросила Милдред.
Эстер Дилмейер, продолжая глядеть в сторону, сказала Мейсону:
— Я отвечаю на ваши вопросы, чтобы разобраться во всем.
Милдред Фолкнер нахмурилась.
— Так вы всерьез думаете, что я собиралась вас отравить? — недоуменно спросила она.
— Не хочу никому мешать, но пусть и мне не мешают жить. — Эстер посмотрела ей в глаза. — Я ни на что не намекаю, но почерк там был ваш.
— Боже мой! — воскликнула Милдред. — Я бы никогда не…
— Успокойтесь, — обратился к ней Мейсон. — Мы попробуем отыскать того, кто послал конфеты. А пока продолжим. Мисс Дилмейер, значит, вы получили конфеты, узнали карточку и совсем не удивились, не так ли?
— Ну конечно. Мне мисс Фолкнер показалась такой милой. Она отнеслась ко мне по-человечески, хотя могла бы поступить иначе, если бы была ограниченным человеком.
— Одним словом, ничего плохого не пришло вам в голову, когда вы получили конфеты?
— Нет, нет. Она так мило со мной обошлась. Обещала подыскать мне работу. Я чувствовала себя обязанной ей.
— Давайте теперь подведем итоги. Человек, пославший конфеты, во-первых, хорошо знал «Золотой Рог» и имел возможность бывать во всех кабинетах и помещениях клуба, мог воспользоваться машинкой Линка, открыть ящик его стола, взять оттуда бумагу и клей; во-вторых, знал, как оформляют там посылки, и, наконец, в-третьих, ухитрился достать карточку, которая была в коробке с орхидеями, и переложить ее в коробку конфет, прежде чем передать посыльному. На все это у него было меньше чем тридцать минут. Для этого необходима сноровка, известная ловкость.
— Разве только… — начала Эстер и вдруг остановилась.
— Что «только»? — спросил адвокат.
— Разве только мисс Фолкнер та, кто послал конфеты. У нее могло быть две карточки. Вот и все…
— Тщательно рассмотрев все улики против мисс Фолкнер, я пришел к заключению, что она не могла послать конфеты, даже если бы захотела.
— Почему?
— У нее нет навыка в обращении с шоколадными конфетами, — сказал Мейсон. — Она ни разу не бывала в «Золотом Роге», исключая тот вечер, когда познакомилась там с вами, а значит, я прихожу к выводу, что есть только один человек, который подходит по всем статьям.
— Кто же это? — тихо спросила Эстер Дилмейер.
— Вы, — спокойно ответил Мейсон.
Она привстала со стула.
— Я?! Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что вы единственный человек, который мог послать эти конфеты. Вы подарили их самой себе.
— А потом съела побольше, чтобы оказаться в больнице? — спросила Эстер саркастически.
Лейтенант Трэгг подался вперед и хотел что-то сказать Мейсону, который, не отводя глаз от девушки, буркнул: «Заткнитесь, Трэгг» и снова обратился к Эстер:
— Вы не ели никаких конфет, миленькая.
— Ну как же, не ела, а в больницу попала случайно, притворившись спящей, одурачила врача, не так ли?
— Нет. Вы просто приняли большую дозу веронала.
— Извините, но я должна сказать, что мне есть чем заняться вечером, — раздраженно заговорила она. — Конечно, вы положили меня в больницу, оплатили лечение, можно сказать, спасли мне жизнь. Я была вам так благодарна, а вы… Я больше не собираюсь слушать этот бред.
— Не знаю, помните ли вы, — невозмутимо продолжал Мейсон, — что каждая конфета лежала в бумажной розетке из гофрированной бумаги…
— И что же?! — выкрикнула она.
— В коробке не хватало не только нескольких конфет, не было и бумажных розеток. Не было их и нигде в комнате. При всей вашей любви к конфетам вряд ли вы съели их с бумажными розетками вместе.
Несмотря на все старание сохранить спокойствие, Эстер вздрогнула. Мейсон продолжал с неумолимой четкостью:
— Вы выдали себя, когда сказали, что записка с инициалами «М.Ф.», которую вы перед этим видели в коробке с орхидеями, вас ничуть не встревожила. На самом деле она должна была вас насторожить. Тем более что трудно было не заметить две дырки от булавки, скреплявшей ее с цветами.
— Вы все-таки не в своем уме! Зачем мне было посылать себе отравленные конфеты?
— Затем, что вам нужно было алиби.
— Алиби в чем?
— В деле об убийстве Линка.
— О, так это я убила Харви, не так ли!
Мейсон кивнул:
— А потом выдали себя, пытаясь впутать Мейгарда, да и не только его. Вы старались навлечь подозрения на очень многих: тут и Мейгард, и Пивис, и Ирма Редин… Вы очень ловко подставляли людей, знающих вашу любовь к конфетам.
— Что за сказки вы рассказываете?!
— Вам необходимо было алиби, и в голову пришла блестящая мысль: самое лучшее алиби, если во время убийства вы будете лежать без сознания под воздействием снотворного. Поэтому вы послали себе отравленные конфеты, сняли вечернее платье, надели подходящую и менее заметную одежду и поехали в Сиреневый каньон. Возможно, сначала вы позвонили Линку, чтобы удостовериться, дома ли он. А потом вы решили, что пора подключать меня. Позвонить вам надо было достаточно рано, чтобы получить алиби, но не настолько, чтобы я успел доехать до вашей квартиры, прежде чем вы вернетесь, совершив убийство. Я думаю, что удобнее всего вам было звонить из холла дома, где живет Синдлер Колл. Вы прекрасно знали, что там есть телефонная будка и обычно не бывает ни одной живой души. Вас там не должны были ни заметить, ни подслушать.
— Да почему же мне нужно было звонить именно вам?
— По очень ясной причине, мисс Дилмейер. Вам нужен был свидетель, слову которого поверила бы полиция. Такой свидетель должен был знать, кто вы такая, но при этом у него не было бы ни вашего адреса, ни малейшей зацепки, как вас отыскать. Думаю, что вы обдумывали все это в течение двух-трех дней. Вам надо было решить сложную проблему: как организовать, чтобы вас нашли прежде, чем действие снотворного станет опасным, но после того, как вы совершите убийство и вернетесь. Вы, конечно, знали, что я обращусь к Милдред Фолкнер, а она расскажет о вашей связи с «Золотым Рогом». Но это вас не беспокоило, так как в клубе ни у кого не было вашего адреса.
Эстер Дилмейер хотела что-то возразить, но промолчала. Мейсон продолжал:
— Вы предвидели, что с Милдред Фолкнер я увижусь только в час ночи, как было условлено, и только тогда узнаю о «Золотом Роге». Но и после этого я должен бы был потратить много времени на ваши поиски. Но получилось так, что я чуть было не нарушил ваши планы. Мой секретарь, мисс Делла Стрит, со свойственной ей сообразительностью быстро догадалась, что надо выходить на «Золотой Рог».
