– Ты любишь меня.
– Нет. Я любила тебя, когда уезжала отсюда. Но это было четыре года назад, и я… я изменилась. Мы оба изменились.
– Ты не права, – спокойно возразил он. – Я не изменился.
– Ну, возможно, изменился не так сильно…
– Я не изменился вовсе. У меня было для этого не так уж много возможностей. Я ведь просто вкалывал здесь целыми днями, а не прыгал с парашютом, не взбирался в темноте на утесы, не хватал людей за горло и не закалывал их под покровом ночи…
– Роули…
– Я не был на войне и никогда не сражался. Я не знаю, что такое война! Вместо этого я жил на ферме припеваючи, в полной безопасности. Счастливчик Роули! Но ты бы стыдилась такого мужа!
– Нет, Роули! Дело совсем не в этом…
– Именно в этом!
Он подошел ближе. Кровь прилила к его шее, на лбу обозначились вены. А этот взгляд – Линн однажды видела такой у быка, мимо которого проходила в поле. Бык топал ногой и тряс головой, постепенно наливаясь слепой яростью…
– Помолчи, Линн. Послушай разок меня для разнообразия. Я упустил то, что должен был иметь. Упустил возможность сражаться за мою страну. Вместо меня на фронт пошел мой лучший друг и погиб. Я видел мою девушку, одетую в военную форму и отправляющуюся далеко за море. Я был просто мужчиной, которого она оставила дома. Моя жизнь превратилась в ад – неужели ты этого не понимаешь, Линн? А потом ты вернулась – и все стало еще хуже. С того вечера у тети Кэти, когда я увидел, как ты смотришь на Дэвида Хантера. Но он тебя не получит, слышишь? Если ты не будешь моей, то не достанешься никому! Кто я, по-твоему?
– Роули…
Линн поднялась и стала медленно отступать к двери. Она была испугана. Перед ней стоял не человек, а дикий зверь.
– Я убил двоих, – продолжал Роули Клоуд. – Думаешь, я не смогу убить третьего?
– Роули…
Его руки сомкнулись на ее горле.
– Я больше не выдержу, Линн…
Комната завертелась вокруг нее, дышать становилось труднее, все погружалось во мрак…
Внезапно послышался кашель – чопорный и слегка искусственный.
Руки Роули безвольно опустились. Линн рухнула на пол бесформенной грудой.
В дверях, виновато покашливая, стоял Эркюль Пуаро.
– Надеюсь, я не помешал? – осведомился он. – Я стучал, но никто не ответил. Полагаю, вы были заняты?
Атмосфера была наэлектризованной до предела. Роули уставился на Пуаро. Казалось, он сейчас бросится на него, но вместо этого отвернулся и произнес бесцветным, невыразительным голосом:
– Вы появились как раз вовремя.
Эркюль Пуаро разрядил предгрозовую атмосферу, деловито спросив:
– Чайник кипит?
– Да, – тупо отозвался Роули.
– Тогда вы, может быть, приготовите кофе? Или чай, если это легче?
Роули повиновался, словно автомат.
Вынув из кармана чистый носовой платок, Пуаро обмакнул его в холодной воде, выжал и подошел к Линн.
– Обмотайте его вокруг шеи, мадемуазель, – вот так. У меня есть английская булавка. Холод сразу же облегчит боль.
Линн хриплым голосом поблагодарила его. Кухня «Плакучих ив», суетящийся Пуаро – все это походило на ночной кошмар. У нее кружилась голова и нестерпимо болело горло. Она пошатнулась. Пуаро осторожно подвел ее к стулу и усадил на него.
– Как там кофе? – спросил он через плечо.
– Готов, – ответил Роули.
Он принес кофе, Пуаро налил его в чашку и подал Линн.
– Послушайте, – заговорил Роули. – По-моему, вы не понимаете. Я пытался задушить Линн.
– Ай-ай-ай! – огорченно произнес Пуаро. Казалось, он упрекает Роули за проявление дурного вкуса.
– На моей совести две смерти, – продолжил Роули, – и была бы третья, если бы не появились вы.
– Давайте выпьем кофе, – предложил детектив, – и не будем говорить о смерти. Это не нравится мадемуазель Линн.
– Господи! – Роули недоуменно уставился на Пуаро.
Линн с трудом потягивала кофе. Он был крепким и горячим. Но вскоре она почувствовала, что горло болит меньше.
– Стало лучше, не так ли? – спросил бельгиец.
Линн молча кивнула.
– Тогда мы можем поговорить. Вернее, говорить буду я.
– Как много вам известно? – мрачно поинтересовался Роули. – Вы знаете, что я убил Чарльза Трентона?
– Да, – отреагировал Пуаро. – Я знаю это уже некоторое время.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Дэвид Хантер.
– Линн! – воскликнул он. – Ты мне не сказала… – Он не договорил и озадаченно посмотрел на присутствующих. – Что с твоим горлом?
– Еще одну чашку, – велел Пуаро.
Роули взял чашку из кухонного шкафа, детектив наполнил ее кофе и передал Дэвиду.
– Садитесь, мистер Хантер. Выпьем кофе, и вы трое послушаете Эркюля Пуаро, который прочитает вам лекцию о преступлении. – Окинув их взглядом, он кивнул.
«Какой-то фантастический кошмар! – подумала Линн. – Это нереально!»
Казалось, все находились под властью нелепого маленького человечка с огромными усами. Все трое: Роули – убийца, Линн – его жертва, Дэвид – человек, который любил ее. Они послушно сидели, держали чашки с кофе и молча слушали.
– Что служит причиной преступлений? – задал риторический вопрос Пуаро. – Что их стимулирует? Нужна ли для этого врожденная предрасположенность? Способен ли каждый на преступление – на определенное преступление? И что происходит – я спрашивал себя об этом с самого начала, – что происходит, когда люди, которые были защищены от бед и тревог реальной жизни, внезапно лишаются этой защиты?
Я имею в виду Клоудов. Здесь присутствует только один Клоуд, поэтому я могу говорить свободно. Передо мной оказалась целая семья, членов которой обстоятельства избавили от необходимости самим держаться на ногах. Хотя у каждого была своя жизнь и профессия, они постоянно пребывали под покровительством, не зная страха, живя в полной безопасности – причем безопасности неестественной. За ними всегда стоял Гордон Клоуд.
Невозможно определить характер человека, пока он не сталкивается с испытаниями. Для большинства из нас испытания начинаются рано. Человеку быстро приходится вставать на ноги, смотреть в лицо трудностям и опасностям и находить способ с ними справляться. Это может быть прямой путь или извилистый, но в любом случае человек, как правило, рано узнает, из какого теста он сделан.
Однако Клоуды не имели возможности узнать собственные слабости, пока внезапно не лишились покровительства и не столкнулись с трудностями. Между ними и возвращением привычной безопасности стояло только одно – жизнь Розалин Клоуд. Я абсолютно уверен, что каждый из Клоудов в тот или иной момент думал: «Если бы Розалин умерла…»
Линн поежилась. Пуаро сделал паузу, давая им время усвоить услышанное, потом заговорил вновь:
– Мысль о ее смерти приходила в голову каждому из них – я в этом не сомневался. Но приходила ли им в голову мысль о ее убийстве? И не воплотилась ли эта мысль – в одном конкретном случае – в действие? – Он повернулся к Роули: – Вы думали о том, чтобы убить ее?
– Да, – ответил тот. – Это было в тот день, когда она приходила ко мне на ферму. Кроме нас, здесь никого не было. Тогда я подумал, что легко мог бы ее убить. Она выглядела такой славной и трогательной, как телята, которых я отправлял на бойню. Они вам нравятся, но вы все равно посылаете их на смерть. Меня удивляло, что Розалин совсем не боится… Она ужаснулась бы, зная, что творится у меня в голове… Да, я думал об этом, когда взял у нее зажигалку, чтобы зажечь ей сигарету.
– Полагаю, Розалин забыла ее здесь. Так вот как она у вас оказалась?
Роули кивнул.
– Не знаю, почему я не убил ее, – задумчиво сказал он. – Это можно было выдать за несчастный случай.
– Ответ в том, что это не ваш тип преступления, – пояснил Пуаро. – Того человека вы убили в приступе ярости – к тому же вы не собирались его убивать, не так ли?
– Господи, конечно, нет! Я двинул ему в челюсть. Он упал и ударился затылком о мраморный бордюр вокруг каминной решетки. Я не мог поверить своим глазам, когда увидел, что он мертв. – Внезапно Роули с изумлением посмотрел на детектива: – Как вы об этом узнали?
– Думаю, – ответил тот, – я реконструировал ваши действия достаточно верно. Вы скажете мне, если я ошибусь. Вы пришли в «Олень», и Беатрис Липпинкотт рассказала вам о подслушанном ею разговоре. После этого вы отправились, как и говорили, к вашему дяде Джереми Клоуду узнать мнение его как юриста о сложившейся ситуации. Но там произошло нечто заставившее вас отказаться от консультации с ним. По-моему, я знаю, в чем дело. Вы увидели фотографию…
– Да, – кивнул Роули. – На письменном столе. Я увидел сходство и понял, почему лицо этого парня показалось мне таким знакомым. Я сообразил, что Джереми и Франсис наняли ее родственника, чтобы вытянуть деньги у Розалин. Это привело меня в бешенство. Я вернулся в «Олень», поднялся в пятый номер и обвинил этого типа в обмане. Он засмеялся и сразу во всем признался – сказал, что Дэвид Хантер попался на удочку и этим вечером должен принести деньги. У меня потемнело в глазах, когда я понял, как меня провела моя же родня. Я назвал его свиньей и набросился на него. Он упал и ударился затылком о выступ…
