Для большинства убийц это означало бы шах и мат. Они бы капитулировали, взяли пять тысяч и занялись бы другими играми. Но вы сделаны из более крепкого материала и не сдались. Вам показалось, что вы нашли способ отыграться, несмотря на обманный ход Глори. Общеизвестно, что закон не позволяет убийце получать прибыль от своего преступления. Если бы Лоретт Спанье, унаследовавшую основную часть состояния Глори, осудили за убийство тети, состояние перешло бы к вам, несмотря на добрачное соглашение. Убрав с пути Лоретт, вы бы стали единственным наследником. У Глори Гилд больше не было живых родственников.
Поэтому вы расширили ваш первоначальный план, подставив Лоретт под обвинение в убийстве Глори. Вы знали, что ей можно приписать очень веский мотив — новое завещание делало ее главной наследницей, — а утверждение Лоретт, что Глори не говорила ей о завещании, подтвердить было невозможно. Вы также знали, что Лоретт можно приписать и возможность преступления — ее слова, что тетя была жива, когда она уходила из ее квартиры в ночь убийства, также ничем не подтверждались. При наличии мотива и возможности вам оставалось только снабдить Лоретт последним фактором классической триады доказательств — средствами. Нужно было всего лишь подстроить, чтобы оружие, из которого застрелили вашу жену, нашли в распоряжении ее племянницы.
Кому легче всего было подложить револьвер в стенной шкаф спальни Лоретт? Вы больше не жили в квартире Глори Гилд, но там жила Роберта. Несомненно, Роберта спрятала револьвер в шляпной картонке в стенном шкафу Лоретт. Мы знаем, что именно Роберта, когда оружие выпало из картонки, предложила немедленно сообщить об этом Гарри Берку и мне, находящимся тогда в квартире.
И наконец, третье подтверждение, — быстро продолжал Эллери, словно спеша избавиться от тяжкого бремени. — Перед вами возникло неожиданное препятствие. Бродяга из Бауэри по прозвищу Спотти внезапно явился с заявлением, что располагает информацией, которая может оправдать Лоретт от обвинения в убийстве. Вы уже организовали гибель вашей жены, подтасовали улики против Лоретт и больше чем когда-либо жаждали состояния Глори, поэтому решили избавиться от Спотти, пока он не дал показания, оправдывающие Лоретт, и не уничтожил ваш последний шанс завладеть добычей целиком и полностью.
Вы выполнили свое намерение, Армандо. Так как Спотти был убит в ночлежке в Бауэри, вы, очевидно, проникли туда, переодевшись бомжем, зарегистрировались под фальшивым именем, поднялись в общую спальню, ударили ножом лежащего на койке Спотти и спокойно вышли в зимнюю ночь под носом у Берка или через заднюю дверь.
Но вопрос в том, как вы узнали о существовании Спотти. Каким образом вам стало известно об опасности, которую он представляет для вашего плана оклеветать Лоретт? И самое важное, как вы узнали, где искать Спотти? Вас не было в офисе Юрая Фрэнкелла, когда Спотти пришел туда с предложением продать свою информацию. Но там была Роберта! И более того, она сопровождала Гарри Берка, когда он отправился следом за Спотти на Бауэри. Очевидно, когда Роберта на несколько минут оставила Берка наблюдать за ночлежкой и отошла в кафетерий за сандвичами, она позвонила вам, Армандо. Только так вы могли быстро узнать о неожиданном появлении Спотти; тогда же вы решили, когда и где можно его убить.
Вот вам вся кошмарная история, — устало промолвил Эллери. — План был невероятно хитроумный, если обладаешь способностью восторгаться подобными вещами, — блестяще разработанный, блестяще исполненный, блестяще сымпровизированный там, где требовалась импровизация, и один из самых гнусных, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться.
Именно вы, Роберта, проникли в квартиру Глори Гилд вечером 30 декабря с помощью дубликата ключа, предоставленного вам Армандо. Вы старались постоянно быть в курсе дела, чтобы служить для Армандо надежным источником информации по мере расследования. Должно быть, вы сначала намеревались попробовать свои чары на мне, как на сыне полицейского офицера, ведущего следствие, но, когда Гарри Берк влюбился в вас, решили, что гораздо безопаснее переключить внимание на него, зная, что он имеет такой же доступ к расследованию, как и я. Это вы, Роберта, направили нас по следу женщины, которой никогда не существовало, — «другой» женщины, которую Армандо якобы использовал в качестве орудия, хотя в действительности он использовал вас. Вы были женщиной под фиолетовой вуалью, которую после убийства больше ни разу не видели. В этом деле, Роберта, вы были не только убийцей, но и одновременно служили отвлекающим маневром — редкая комбинация в истории преступлений.
К концу повествования в утомленном голосе Эллери зазвучали нотки неумолимости, более грозные, чем целый отряд спецназа. Роберта по-прежнему стояла неподвижно. Армандо не сводил взгляд черных глаз с ее лица, предупреждая, напоминая, угрожая. Но она, казалось, не видела ни его, ни остальных.
— Я почти закончил, — сказал Эллери. — Если я что-то упустил или в чем-то ошибся, Роберта, вы можете дополнить или поправить меня. («Нет!» — вопили глаза Армандо.) Думаю, кризис в ваших отношениях с Армандо наступил после оправдания Лоретт в суде. С этого момента ваши интересы разошлись. Состояние Глори Гилд — или та его доля, ради которой вы трудились, — оказалось вне досягаемости для вас.
Но было ли оно вне досягаемости для Армандо? Едва ли. У Армандо инстинкты летучей мыши, именуемой вампиром. Он постарался очаровать Лоретт, как очаровывал многих женщин до нее, включая ее тетю, и вы поняли, Роберта, что теперь он вознамерился жениться на ней, дабы получить состояние, на которое не смог наложить руки с помощью убийства. Если бы это произошло, для вас в этой игре больше не оставалось бы места. Вы стали бесполезной для Армандо, за исключением взаимно предоставляемого друг другу алиби. Будучи женщиной, вы проявили чрезмерную реакцию. Вы начали предостерегать Лоретт против ухаживаний Армандо, пытаясь воспрепятствовать его новому плану и, полагаю, сохранить единственное, что у вас осталось после всей печальной истории, — самого Армандо. Должно быть, вы были безумно влюблены в него, если позволили ему уговорить вас совершить убийство, но теперь вы поняли, что теряете его…
— А как же я? — осведомился Гарри Берк хриплым голосом птицы из джунглей.
— Как же вы, Гарри? — отозвался Эллери тоскливым тоном. — Вы все еще верите в волшебную сказку про то, что Роберта влюблена в вас? В этой игре вы были пешкой, Гарри, — самой мелкой фигурой на шахматной доске, которой легко жертвуют.
— Тогда почему она выходит за меня замуж? — Шотландец впервые повернулся к Роберте. — Почему ты это делаешь?
Роберта облизнула губы.
— Гарри…
— Какая польза тебе от меня, как от мужа?
— Гарри, я полюбила тебя…
— С твоими руками, заляпанными кровью?
Ее губы дрогнули.
— Да… — произнесла она еле слышно, но затем ее голос вновь обрел силу. — Да, Эллери прав во всем — я застрелила Глори Гилд («Нет, нет, нет!» — кричали глаза Армандо.), но только не в этом. Я пыталась забыть весь этот кошмар, хотела начать новую жизнь…
— Идиотка! — завизжал Карлос Армандо. — Глупая, безмозглая идиотка! Ты же попалась в ловушку Квина! Все, что он от тебя хотел, это признание вины, и ты дала ему это! Неужели ты не понимаешь, что, если бы ты держала язык за зубами, они ничего не смогли бы предпринять против нас? Кроме болтовни Квина, у них не было ничего — ни частицы доказательств, которую они могли бы предъявить в суде! Дура! Тупица!
— Мисс Уэст, вы хотите сделать официальное заявление? — заговорил инспектор Квин.
Роберта посмотрела на Гарри Берка. То, что она увидела в его лице, заставило ее отвернуться.
— Да, — ответила она.
Самолеты прилетали и улетали; строго распланированный хаос аэропорта бешено вращался и шумел вокруг, но они ничего не видели и не слышали, словно прятались от тайфуна в пещере на необитаемом острове, хотя в действительности ожидали объявления о посадке на самолет Берка.
Глаза шотландца больше не были прозрачными — они приобрели цвет крови. Он выглядел так, словно не спал и не переодевался целую неделю. Губы его были плотно сжаты. Он не просил Эллери провожать его — напротив, ясно дал понять, что больше не желает его видеть. Но Эллери это не обескуражило.
— Я понимаю ваши чувства, Гарри, — говорил он. — Да, я использовал вас, хотя с трудом смог заставить себя сделать это. Когда Лоретт пела песню Джимми Уокера о декабре и мае, это открыло мне глаза, и я все увидел предельно четко. Мне пришлось выдержать жесточайшую внутреннюю борьбу. Я не знал, как поступить. А когда вчера вы и Роберта пришли к нам и объявили, что намерены немедленно пожениться, борьба стала еще более жестокой, потому что это давало мне возможность вынудить ее признаться. Потом отец предложил пригласить на свадьбу остальных. Зная меня вдоль и поперек, он чувствовал, что конец близок, и, даже не будучи осведомленным о моих намерениях, понял, как мне помочь.
