— А теперь серьезно, — начала Винни. — Я вот что хотела вам сказать после того, как убедилась, что с вами все в порядке: инспектор спрашивала меня о Берри-младшем и интересовалась, не смогу ли я за ним присмотреть. Я пообещала ей сегодня же сходить к нему, посмотреть, как он там. Я очень рассчитываю, что он чем-нибудь занят.
— Это я предложила вас. Надеюсь, вы не против? — извиняющимся тоном произнесла Мередит.
— Конечно нет! Но я все время думаю, под силу ли мне с этим справиться, и, вы знаете, меня одолевают сомнения. В общем, мне стыдно просить вас об этом после всего того, что произошло, но я не знаю, к кому мне еще обратиться. Могу я рассчитывать на то, что вы будете сопровождать меня во время этого посещения? — Винни нервно глянула на Алана. — Я понимаю, вам сейчас не до того, вы не хотите никуда идти, а учитывая последние события, у вас скорее всего другие планы или просто желание побыть в тишине, но у вас есть опыт работы с умственно отсталыми, а у меня… У меня он есть тоже, но иного рода: в свое время я умела безошибочно отличать их от всех остальных по их рассказам.
Нимрод забеспокоился. Прежде чем дать Винни ответ, Мередит подумала о том, что останься она здесь бездельничать, и ужасные картины заполонят ее сознание, сведут с ума. Пожалуй, это может оказаться гораздо хуже всего того, что ждет ее, согласись она на предложение Винни. С другой стороны, Кевин, кровно связанный с Эрни, был последним в списке людей, которых Мередит хотела бы сейчас увидеть. Именно поэтому она и предложила инспектору кандидатуру Винни, надеясь таким образом откреститься от Кевина. Конечно, это было не слишком честно по отношению к Винни, нужно было сперва хотя бы спросить ее разрешения. Мередит вздохнула и пообещала миссис Картер непременно поддержать ее в выполнении возложенной на нее миссии. Возможно, вид Кевина отгонит призрак Эрни. Мередит взглянула на Макби:
— У тебя есть какие-нибудь планы?
— Чуть попозже. Думаю, пока мы должны оставаться в деревне на случай, если в наших показаниях потребуется что-нибудь уточнить, но коттедж Берри не выходит за пределы деревни, а значит, если ты чувствуешь в себе достаточно сил навестить Кевина — иди. Я же, если не возражаешь, побуду здесь. Думаю, мне следует позвонить Бэзилу, ввести его в курс дела. Буду ждать вас здесь.
— А может, лучше я угощу вас завтраком в «Королевской голове»? — предложила Винни. — Да, да, не спорьте. Это самое малое, что я могу для вас сделать.
Она оперлась руками на стол и поднялась. Нимрод гордо прошагал к двери, задрав вверх короткий толстый хвост, и остановился в ожидании.
— Он начинает привыкать к вам, — прокомментировала его поведение Винни, хотя трудно было понять, на чем базировался этот оптимистический вывод. — Когда вы будете готова, Мередит, просто постучите в мою дверь.
«Это надо же: „когда я буду готова“, — подумала Мередит. — Ха!»
* * *
— Если тебе все это неприятно, нужно было отказаться, — тревожные глаза Алана внимательно изучали лицо Мередит. — Может, мне вернуть Винни и сказать ей, что ты передумала?
Мередит выпрямилась на стуле.
— Нет, я сказала, что пойду, и пойду. Со мной все будет в порядке. В каком-то смысле я чувствую себя обязанной выразить свои соболезнования бедняге и убедиться, что с ним все в порядке. А что ты собираешься сказать Бэзилу?
Алан скривился и откинулся на спинку стула, вытянув руки над головой. Стул наклонился и снова с глухим стуком вернулся в исходное положение, а Алан оперся на стол.
— Хочу послушать, что он скажет. Попрошу его устроить мне встречу с Лоуренсом Смитоном. Я знаю, что теперь мне нельзя задавать вопросы в Парсло-Сент-Джон, но я могу поехать в Кумбрию, а ты можешь поехать вместе со мной. Мы где-нибудь остановимся на ночлег…
— Когда? — спросила Мередит.
— Это будет зависеть от Бэзила и Лоуренса, если, конечно, последний вообще захочет меня видеть, а это, в свою очередь, зависит от того, какие чувства он испытывал к Оливии, если после стольких лет они вообще у него сохранились. Кроме того, он может болеть, или же не в его правилах разговаривать с незнакомцами, пристающими к нему с расспросами о прошлом. — Лицо Алана приняло виноватое выражение. — Не то, чтобы я согласен с Винни, но я не люблю оставлять работу недоделанной, буду продолжать расследование, но никто об этом не узнает. Я хотел побеседовать с Лоуренсом Смитоном, и я это сделаю. Я сказал Крэйн, что я не буду переходить ей дорогу, и не буду. Это персональное расследование, просто из любопытства. Винни это понравится. Как Нимрод, я хочу просто посмотреть, что находится за той дверью. Это, конечно, плохая привычка, но, боюсь, у меня она есть.
— Кстати, о Винни, — Мередит отодвинула свой стул. — Если уж я, как добрая самаритянка, должна идти с ней к парнишке Берри, так лучше сделать это сразу. Увидимся в пабе в двенадцать.
* * *
Дом Берри был расположен за околицей в конце длинной и узкой, изрытой глубокими рытвинами дороги. Никаких других домов поблизости не было, только поля. С близкого расстояния казалось, что этот дом сам по себе вырос из-под земли: старые стены земляного цвета, потемневшая от времени соломенная крыша, в которой грызуны проделали прорехи, у стены видны зеленые заплаты мха.
У Берри не было сада в общепринятом смысле слова, просто большой участок земли рядом с домом. В тех местах, где не зарос сорняками, он был завален каким-то хламом — старинная машина скорой помощи со снятыми колесами стояла на кирпичах, а еще две машины ржавели поблизости. Чуть в стороне смотрела оглоблями в небо выкрашенная желтой краской двухколесная тележка для пони.
— Кажется, Эрни приторговывал металлоломом, — заметила Винни.
— Эта тележка, — сказала Мередит, указывая на оглобли, — кажется довольно новой.
Они пошли к ней, аккуратно переставляя ноги. Но когда оказались достаточно близко, из повозки донеслось кудахтанье и оттуда, судорожно взмахивая крыльями, вылетела курица. Она плюхнулась на землю и, издавая низкое протестующее квохтание, переваливаясь, побежала к своим усердно роющим землю сородичам, которых Мередит только сейчас заметила поддеревом. Женщина заглянула в тележку и воскликнула:
— Ну и ну!
— Что там, яйца? — усмехнулась Винни.
— Нет, только помет. Какой отвратительный беспорядок, оказывается, Эрни был ужасным неряхой.
Мередит рискнула двинуться дальше, на этот раз с большими предосторожностями. Тележка, хотя и была грязной и пахла куриным пометом, на вид оставалась вполне пригодной для использования. С торцевой стороны к ней был прикреплен брезентовый тент, большие колеса, наполовину скрытые в темной зелени травы, усыпанной желтыми цветками, казалось, в хорошем состоянии.
— Мне кажется, — тихо сказала Винни, — это тележка Оливии. Эрни, должно быть, купил ее, когда она перестала выезжать. Только зачем она ему понадобилась? Если бы он хотел продать ее, то поставил бы под крышу, а тут — тент отброшен и куры все испортили. Какое безобразие, ведь это же кожа!
Они повернули к входной двери, и Мередит уловила какое-то движение за грязным стеклом окна.
Винни постучала, но ответа не последовало.
— Он там, — прошептала Мередит.
Винни постучала снова, погромче, и позвала:
— Кевин! Это миссис Картер. Открой дверь, пожалуйста.
Ее уверенный тон, должно быть, произвел впечатление на Кевина, который с детства привык подчиняться приказам. Заскрежетала задвижка, и дверь открылась.
Перед ними стоял Кевин. Казалось, он не мылся и не переодевался с тех пор, как Мередит в последний раз видела его во дворе «Королевской головы». Он смотрел на них широко открытыми глазами, потом вдруг остановил испуганный взгляд на Винни, спрятал обе руки за спину и заявил:
— Я ничего такого не делал.
— Конечно нет, Кевин, — успокоила его Винни. — Мы пришли посмотреть, как ты здесь управляешься. Можно нам войти? Как ты? Так мы войдем?
Кевин попятился, и Мередит, пытаясь скрыть отвращение, проследовала за Винни внутрь дома.
Раньше, наверное, здесь был крошечный зал с лестницей, ведущей наверх. Кто-то, вероятнее всего, Эрни, разобрал стену между залом и гостиной, и получилось довольно большое открытое жилое пространство с лестницей в дальнем углу. Здесь сохранился широкий каменный очаг и старинная железная плита. В данный момент плита испускала узкую ленту резкого дыма, который, не находя выхода, смешивался с запахами пота, грязи, прогорклого жира и пивных дрожжей. Мередит едва сдерживала приступы тошноты. На плите стояла закрытая крышкой заляпанная жиром кастрюля, а над плитой, на железном пруте, рядом с парой носков висели грязные тряпки для кастрюль.
Мебели было много — гораздо больше, чем нужно. Часть ее была добротной, почти антикварной, и вполне пристойно смотрелась бы в любом доме, если бы, конечно, кто-нибудь удосужился освободить ее от пыли и жирных пятен. Мередит подумала, что Эрни, наверное, частенько наведывался к местному старьевщику. На самом почетном месте стоял телевизор, экран его мерцал, но звука слышно не было.
