Я старался ничем не проявить возросший интерес, так как не хотел поощрять ее фантазию.
– Этот фургон привез или забрал белье? – спросил я.
– Привез, – ответила Джералдина. – В большой корзине – гораздо большей, чем обычно.
– И мисс Пебмарш получала белье сама?
– Конечно нет. Ведь она тогда уже ушла.
– А в какое время это было?
– Ровно в час тридцать пять – у меня записано. – Девочка с гордостью открыла записную книжку и ткнула довольно грязным пальцем в строку: «1.35. Приезжал фургон из прачечной в дом 19».
– Тебе надо бы работать в Скотленд-Ярде, – улыбнулся я.
– Женщиной-сыщиком? С удовольствием. Только не констеблем. Женщины в полицейской форме выглядят очень глупо.
– Ты еще не рассказала мне, что случилось, когда приехал фургон.
– Ничего не случилось. Водитель вышел, открыл дверцу, вытащил корзину и, шатаясь, пошел к черному ходу. Думаю, он не смог войти, так как мисс Пебмарш, наверное, заперла дверь. Видимо, он оставил корзину и уехал.
– Как он выглядел?
– Обыкновенно.
– Как я?
– Нет, он был гораздо старше вас, – сказала Джералдина. – Я плохо его видела, потому что он подъехал оттуда. – Девочка указала направо. – Он остановился перед домом 19, хотя для этого ему пришлось ехать по правой стороне. Но на таких улицах это не имеет значения. А потом водитель прошел в калитку с корзиной в руках. Я могла видеть только его затылок, а выходя, он чесал лицо, так что я опять его не разглядела. Наверное, ему стало жарко и он устал, таская корзину.
– А потом он уехал?
– Да. Почему вас это так интересует?
– Ну, не знаю, – замялся я. – Просто я подумал, что он мог увидеть что-нибудь важное.
В открытую дверь ворвалась Ингрид. Она катила перед собой столик на колесиках.
– Сейчас мы будем обедать, – весело улыбнулась девушка.
– Наконец-то! – обрадовалась Джералдина. – Я умираю с голоду.
Я поднялся:
– Ну, мне пора уходить. До свидания, Джералдина.
– До свидания. А как быть с этим? – Девочка подобрала фруктовый ножик. – Ведь он, к сожалению, не мой. – Она тоскливо вздохнула.
– Получается, что он вообще ничей.
– Значит, он с неба свалился?
– Что-то вроде этого. Лучше оставь его себе, пока кто-нибудь за ним не придет. Но не думаю, чтобы это случилось, – честно добавил я.
– Дай мне яблоко, Ингрид, – попросила Джералдина.
– Яблоко?
– Pomme! Apfel![36]
Джералдина была явно сильна в лингвистике. Я еще раз простился и вышел.
Миссис Райвл открыла дверь «Павлиньего глаза» и слегка нетвердым шагом направилась к бару, что-то бормоча себе под нос. В этой захолустной гостинице ее хорошо знали.
– Как идут делишки, Фло? – осведомился бармен.
– Так себе, – ответила миссис Райвл. – А в общем, паршиво. Я знаю, что говорю, Фред. Все идет не так, как надо.
– Ну конечно, – успокаивающе произнес Фред. – Что тебе налить? То же, что всегда?
Миссис Райвл кивнула. Расплатившись, она стала потягивать напиток из стакана. Фред отошел к другому клиенту. Выпивка слегка развеселила миссис Райвл. Она продолжала бормотать, но с более жизнерадостным видом. Когда Фред вернулся, женщина обратилась к нему.
– Во всяком случае, я не собираюсь с этим мириться, – заявила она. – Есть только одна вещь, которую я не могу выносить, – ложь. Я всегда ненавидела вранье.
– Ну разумеется, – снова успокоил ее Фред, окидывая посетительницу наметанным взглядом. «Уже достаточно набралась, – подумал он, – но выдержит еще парочку порций. Интересно, что ее беспокоит?»
– Ложь, – продолжала миссис Райвл. – Сплошные уве… уве… ты знаешь, что я хочу сказать.
– Конечно, знаю – увертки.
Фред повернулся, чтобы приветствовать очередного знакомого. Его внимание отвлекло скандальное поведение группы посетителей. Миссис Райвл все еще бормотала:
– Мне это не нравится, и я этого не потерплю. Никто не может так со мной обращаться. Ведь если ты сама себя не защитишь, то кто? Налей еще, приятель, – добавила она более громко.
Фред повиновался.
– На твоем месте я бы пошел домой, – посоветовал он.
Его очень интересовало, что так огорчает обычно спокойную и веселую Флосси.
– Это доведет меня до неприятностей, Фред, – не унималась она. – Когда люди просят вас о чем-то, они должны объяснить, для чего им это нужно. А эти – просто грязные лжецы!
– Отправляйся поскорее домой, – снова предложил Фред, заметив, что у нее глаза на мокром месте. – А то сейчас пойдет дождь и испортит твою хорошенькую шляпку.
Миссис Райвл слабо улыбнулась.
– Мне всегда нравились васильки, – вздохнула она. – О боже, просто не знаю, что делать.
– Иди домой и ложись спать.
– Да, но…
– Иди, а то пропала твоя шляпка.
– Это верно, – согласилась миссис Райвл. – Очень му… что я хотела сказать?
– Очевидно, похвалить меня за мудрый совет.
– Ага, спасибо, Фред.
– Не стоит благодарности.
Миссис Райвл соскользнула с табурета и, шатаясь, направилась к выходу.
– Кажется, что-то сегодня расстроило старушку Фло, – заметил один из посетителей.
– Да, она обычно такая веселая… А впрочем, у всех свои неприятности, – изрек другой клиент, весьма мрачная личность.
– Если бы мне сказали, – продолжал первый, – что Джерри Грейнджер придет пятым, после Королевы Каролины, то я бы не поверил. По-моему, в наши дни на скачках вообще процветает жульничество. Лошадям постоянно дают допинг…
Миссис Райвл вышла из «Павлиньего глаза» и рассеянно взглянула на небо. Да, по-видимому, собирается дождь. Она зашагала по улице, шатаясь из стороны в сторону, пока не дошла до весьма сомнительного на вид дома. Вытащив ключ, миссис Райвл двинулась к парадному входу, когда из угловой двери высунулась чья-то голова и послышался голос:
– Наверху вас поджидает джентльмен.
– Меня? – удивленно переспросила миссис Райвл.
– Конечно, если его можно назвать джентльменом. Одет прилично, но, в общем, не господин из высшего общества.
Миссис Райвл наконец удалось вставить ключ в замочную скважину и открыть дверь.
В доме пахло капустой, рыбой и эвкалиптом, причем последний запах присутствовал постоянно. Квартирная хозяйка миссис Райвл начиная с середины сентября заботилась, чтобы ее слабые легкие не простудились во время зимних холодов. Держась за перила, миссис Райвл поднялась по лестнице, пинком открыла дверь квартиры на втором этаже, шагнула через порог и застыла как вкопанная.
– О! – воскликнула она. – Это вы!
Детектив-инспектор Хардкасл поднялся со стула:
– Добрый вечер, миссис Райвл.
– Что вам от меня нужно? – осведомилась миссис Райвл, не сумев скрыть испуг.
– Ну, мне понадобилось съездить в Лондон по делам, – ответил Хардкасл. – Я решил заодно узнать у вас кое-что, поэтому заглянул к вам. Женщина внизу сказала, что вы скоро придете.
– Но я не понимаю… – начала миссис Райвл и умолкла в нерешительности.
Инспектор придвинул ей стул.
– Садитесь, – любезно предложил он.
Их позиции как бы поменялись местами: он стал хозяином, а она – гостьей. Миссис Райвл села, недружелюбно глядя на посетителя:
– Что вы хотели у меня узнать?
– Только несколько подробностей.
– О Гарри?
– Совершенно верно.
– Тогда вот что, – воинственно начала миссис Райвл, и Хардкасл почувствовал сильный аромат спиртного. – Больше я не желаю думать о Гарри. Разве я не откликнулась, когда увидела его фотографию в газете? Я пришла и рассказала вам о нем, хотя прошло много времени и мне не хотелось об этом вспоминать. Больше мне нечего вам сообщить. Я рассказала все, что смогла вспомнить, и теперь не хочу даже слышать об этой истории.
– Только одна маленькая деталь, – словно извиняясь, произнес инспектор.
– Ну ладно, – угрюмо согласилась женщина. – Что там у вас?
– Вы опознали в этом человеке вашего мужа, с которым поженились около пятнадцати лет назад. Это верно?
– Я думала, вы уже точно выяснили, сколько лет назад это было.
«Она умнее, чем я считал», – отметил про себя Хардкасл.
– Да, мы проверили – вы оказались правы. Вы поженились пятнадцатого мая 1948 года.
– Говорят, что майские невесты, как правило, несчастны, – печально молвила миссис Райвл. – Да, этот брак счастья мне не принес.
– И несмотря на то, что с тех пор прошло столько лет, вы легко смогли узнать вашего мужа?
Миссис Райвл беспокойно заерзала на стуле:
– Гарри не так уж постарел. Он всегда следил за собой.
– Вы даже дали нам дополнительное подтверждение, написав о шраме.
– Верно. У него был шрам за левым ухом – вот здесь. – Она указала рукой на соответствующее место.
– За левым ухом? – переспросил Хардкасл, сделав ударение на слове «левым».
– Ну… – Казалось, женщина колеблется. – По-моему, да. Конечно, трудно сразу вспомнить, за правым или за левым… Но шрам был здесь, на левой стороне шеи. – Она снова сделала жест рукой.
– Вы писали, что он порезался во время бритья.
