— Афинские архонты! Сколько это еще продлится?
— Поединок был долгим. Сейчас я повернусь лицом туда, откуда вышел на сцену…
— Ну?
— А когда я повернусь в противоположную сторону, сосчитайте до двадцати и прикончите меня.
— Как? Кинжалом, согласно большинству описаний?
— Нет, ударом шпаги между плечом и шеей. Они это ловко изобразили, хотя у Тибальта, возможно, была защитная подкладка. Готовы?
— Получай, злодей!
Становясь в первую позицию, Нокс бросил взгляд на ложу «В». Он смог разглядеть изогнутый выступ, инкрустированный позолотой, красный занавес сбоку и белую дверь в глубине.
Нокс посмотрел в другую сторону. Бэрри Планкетт стоял в кулисах, держа в левой руке арбалет с натянутой тетивой и положив правый указательный палец на спусковой крючок.
Доктор Фелл, громко пыхтя, коснулся тростью левого плеча Нокса. Тот подогнул колени, собираясь падать.
— Давай! — скомандовал лейтенант Спинелли и тут же завопил: — Не стреляйте из этого чертова арбалета! Я же говорил вам, не стре…
Бэрри Планкетт нажал на спуск.
Снова раздался зловещий щелчок тетивы, но на сей раз за ним последовал резкий удар железного наконечника, пробившего дерево. Нокс задержал падение. Все вытянули шеи, глядя на ложу «В». В белой двери торчала стрела.
Из ложи послышалась крепкая ругань. Взглядам зрителей предстала фигура полисмена с сигаретой в левой руке. Правая рука покоилась на рукоятке висевшего на бедре револьвера.
— Это вы, Полсон? — крикнул лейтенант Спинелли.
— Да, сэр.
— Что вы там делаете, черт возьми?
— Вы же сами сказали, лейтенант, чтобы я оставался поблизости. Я сидел на диване и покуривал, а какой-то проклятый псих…
— Псих, говорите? Может, и так. Но…
— Слушайте, лейтенант, ведь эта штука могла в меня попасть!
— И поделом. Вытащите стрелу из двери и принесите мне.
Последовала пауза.
— Черт побери, лейтенант, она пробила дверь насквозь!
— Слышали, что я сказал? Поднимите задницу и действуйте!
— Хорошо проводите время, лейтенант? — осведомилась Кейт Хэмилтон.
— Не очень, — подумав, ответил Карло Спинелли. — Не могу сказать, что это мои лучшие дни со времен медового месяца.
— Не переживайте, дорогуша, все образуется.
— Учитывая, что источник звука было трудно определить, — продолжал лейтенант, — а музыка заглушила звук стрелы, попавшей в… это могло случиться. Хотя я так не думаю. Я ведь был совсем рядом! Не понимаю, как подобное могло произойти у меня под носом, если только на сцене не выступал трехаренный цирк[138] Барнума[139] и Бейли! Но…
Мисс Хэмилтон указала на квадратное отверстие в деревянном полу сцены — чуть позади бетонированной авансцены и в нескольких шагах от кулис.
— Где Бэрри Планкетт? — спросила она.
Внезапно из темноты бесшумно поднялась крышка люка, на которой стоял вышеупомянутый джентльмен с арбалетом в руках.
— Я здесь, милая Кейт. Не видела, как я спустился, а?
— Зато я видел! — сердито объявил лейтенант. — И едва не прыгнул следом, чтобы свернуть вам шею! Ладно, успокойтесь! Если это произошло таким образом — повторяю: если! — то я могу в точности описать, как это случилось. Возвращайтесь в «зеленую комнату».
Полицейскому Полсону, подошедшему со стрелой в руке и с виноватым видом, было велено оставаться на месте и ждать вызова. Энн Уинфилд, материализовавшись из-за кулис, направилась в «зеленую комнату», склонив голову на плечо Бэрри Планкетта. За ними последовали Кейт Хэмилтон, Нокс и доктор Фелл; лейтенант замыкал шествие.
Настольная лампа отбрасывала мягкий свет на плащ и шляпу доктора Фелла и фигурку клоуна Джоуи. Лейтенант Спинелли занял командный пост у окна.
— По словам Уилли… — Он оборвал фразу и вздрогнул. — Уилли! Где Уилли?
Никто не ответил. В дверях появилась голова Полсона, прибежавшего на крик.
— Найдите Усталого Уилли! — приказал взбешенный лейтенант. — Последний раз его видели за кулисами. Приведите его, Полсон, иначе я вам не завидую!
— Бегу, лейтенант.
Дверь закрылась.
— Ну, посмотрим, что я смогу сообщить окружному прокурору. Три свидетеля на сцене — Тони Феррара, Ли Хаксли, Бен Редфорд — ничего не видели. Семь свидетелей в зрительном зале — судья Каннингем, мисс Харкнесс, миссис Нокс, мистер и миссис Лафарж, мистер Нокс и я сам — также не видели ничего. Тем не менее человек в черной одежде и маске всадил в леди Северн такую же стрелу, как та, которая у меня в руке, спустился в люк, поднял пустую крышку, и никто этого не заметил. Очевидно, впоследствии у него появилась возможность проскользнуть в зал и оставить арбалет на полу, прежде чем поднялась тревога.
— Даже несколько возможностей, — согласился Бэрри Планкетт.
— Никто, кроме законченного психа, не решился бы на подобную выходку, а тем более не рискнул бы пользоваться, как уверяет судья Каннингем, ненадежным арбалетом. Я не желаю, чтобы окружной прокурор счел психом меня. Но поскольку большинство, кажется, согласно, что убийство произошло именно так, то его мог совершить лишь один человек.
— И кто же он? — осведомился Бэрри Планкетт.
Лейтенант Спинелли посмотрел ему прямо в глаза.
— Вы, — ответил он.
— Господи, неужели мы опять беремся за старое?
— А мы от него и не отказывались.
— Вот как? Я же говорил вам…
— Вы сказали мне не слишком много, верно?
Бэрри Планкетт швырнул арбалет на диван и отошел в сторону. Лейтенант двинулся к нему, словно намереваясь в буквальном смысле загнать его в угол.
— Если хотите знать мое мнение, — продолжал он, — то это называется двойным блефом.
— Двойным блефом?
— Такое уже встречалось один-два раза в делах, расследуемых маэстро. На репетиции вы носили бросающийся в глаза голубой с серебром костюм Меркуцио. Уилли видел, как вы возвращались в свою уборную, но больше, по его словам, он вас не заметил. Вы ведь далеко не дурак — возможно, этот безумный трюк был самым безопасным способом. Кто мог догадаться, что вы переоденетесь в черное трико и маску и вернетесь на сцену в качестве кого-то другого? Ведь вы, актеры, умеете быстро переодеваться.
— Вы спятили, лейтенант! Конечно, вы открыли возможный способ и показали, как он мог быть осуществлен…
— Нет, молодой человек, — прервал лейтенант Спинелли, — это вы показали, как он мог быть осуществлен. Я расставил маленькую ловушку, и вы в нее попались!
— Ловушку?
— А вы как думаете? Мне жаль, что все так вышло, — по-своему вы не такой уж плохой парень. Но я коп и должен руководствоваться уликами. Кто бы мог вообразить, что вы проделаете подобный двойной блеф?
— Вы уже вообразили! — огрызнулся Планкетт. — Если вы меня арестуете…
— Пока еще нет. У меня недостаточно доказательств.
— Да вы безумны, как Мартовский заяц! — завопил Бэрри Планкетт. — Зачем мне убивать эту женщину? Какой у меня мотив?
— По закону, молодой человек, обвинение не должно предъявлять мотив.
— По закону — может быть, — отозвался актер. — Но это чистая формальность. В любой демократической стране, будь то Америка, Англия или Ирландия, обвинение должно предъявить очень веский мотив, иначе присяжные не признают подсудимого виновным. Как коп, вы знаете это куда лучше, чем мы.
— Я выясню мотив, как только поговорю с… Доктор Фелл! — позвал лейтенант. — Где доктор Фелл?
Но доктора не было в комнате, хотя еще несколько минут назад он находился здесь. Казалось невозможным, чтобы человек его пропорций исчез абсолютно незаметно. Однако Нокс, хорошо знакомый с этим трюком своего друга, чувствовал себя обязанным упомянуть о нем. Его остановило внезапное появление Полсона.
— Усталый Уилли…
— Что с ним, Полсон?
— С ним все в порядке, лейтенант. Валяется пьяный на полу с бутылкой скотча в кармане.
— Валяется пьяный? Прекрасный из него получится свидетель!
— В том-то и дело. Окружному прокурору не понравится, лейтенант, что вы позволили ему напиться снова.
— Плевать я хотел на окружного прокурора, Полсон! Он может отправляться в… Нет-нет, я не это имел в виду!
— Конечно, не это, лейтенант. Так что мне делать с Уилли?
— Отвезите его в участок и запихните в вытрезвитель! Завтра утром спросим у мистера Лафаржа, какие обвинения…
— Кто тут упомянул мое имя?
Джадсон Лафарж во фраке и съехавшем набок белом галстуке, слегка шатаясь, вошел в комнату.
— Бэрри, — сказал он, — мы ждали вас и Энн в «Одиноком дереве». Я уже всех поздравлял, верно? Вы наплевали на все суеверия и добились своего! Мы не разорились — во всяком случае, пока. Но вам следовало прийти раньше — вечеринка кончилась, и бар закрылся. Я слышал, как тут упоминали Усталого Уилли?
