— Да, но какое…
— Связь, сэр! Я еще не знаю, что это значит, но не сомневаюсь, что недостающее звено наконец найдено! Звено, которое я искал все это время!
Похоже, боль помогла Петтигрю внезапно прозреть.
— Бог мой, инспектор! Кажется, я понял! — воскликнул он. — Если такое в принципе возможно, то именно это и было проделано! Но действительно ли такое возможно? Это мы и должны выяснить!
Совершенно пренебрегая теперь правилами приличного поведения в зале суда, он стал шумно пробираться к выходу, таща за собой инспектора. В коридоре они увидели шедшего навстречу им Флэка, его совиная физиономия сияла от самодовольства.
— Ну, Петтигрю, — начал он, едва завидев приятеля, — думаю, это совсем недурной результат, не так ли? Эти Правила и Регламенты немного мудрены, но, полагаю, я не выронил ни одного кирпичика.
— Кирпичика? Мой дорогой друг, я не слышал, чтобы даже какая-нибудь булавка из нашей мелкой продукции упала на пол.
— Знаете, в какой-то момент мне показалось, что судья сейчас свихнется на злополучном параграфе 2АС, но, похоже, мне удалось…
— Послушайте, — сказал Петтигрю, бесцеремонно перебивая его. — До того как начали выступать в суде, вы были поверенным, если не ошибаюсь?
— Был ли я… А при чем здесь это? Разумеется, я был поверенным в течение нескольких лет.
— Настоящим действующим поверенным, который утверждает завещания и все такое прочее?
— Настоящим и очень активно действовавшим, смею вас заверить.
— Вы знаете, какова процедура утверждения завещания? Вы сами это делали?
— Конечно, делал. Десятки раз. Но в чем дело, Петтигрю? Что вы так горячитесь?
Не отвечая, Петтигрю затолкал его в гардеробную.
— Надеюсь, вы не будете просить меня стать вашим душеприказчиком, — продолжал Флэк, снимая парик, — потому что я думаю…
— Я не прошу вас стать моим душеприказчиком. Я не прошу вас думать. Я не прошу вас ни о чем, что требует хоть каких-то усилий. Единственное, о чем мы с инспектором вас просим, — это решить чрезвычайно простую загадку убийства, которая сверлит нам мозги вот уже две недели.
Глава восемнадцатая
Разъяснение в Марсетт-Бее
— Даже представить себе не мог, — сказал Петтигрю сконфуженно, — насколько я невежествен.
Инспектор Джеллаби пробормотал какое-то вежливое возражение.
— Ужасающе невежествен, — повторил Петтигрю. — Проведя тридцать лет в суде, я полагал, что знаю в своей профессии не меньше любого другого. В сущности, я и теперь так думаю, но до настоящего момента не отдавал себе отчета в том, какая это специфическая профессия. Я чувствую себя водителем, который воспринимает материальную часть автомобиля как данность и удивляется тому, что для любого механика является само собой разумеющимся. В самих законах я кое-что смыслю, но здесь — целое поле механизмов их действия, которые являются для меня закрытой книгой.
— Послушайте, сэр, — довольно резко перебил его Джеллаби, — хорошо вам рассуждать о закрытых книгах и тому подобном, но для меня это дело по-прежнему остается закрытой книгой. Сегодня утром я получил телеграмму от мистера Моллета и уже через час арестовал Филипса. Я получил от него заявление, в котором не могу ничего понять, кроме того, что оно равносильно признанию в убийстве. Но я все еще брожу в потемках. Почему Филипс убил мисс Дэнвил?
— Он убил ее потому, — сказал Моллет, — что она находилась в Чоквудском сумасшедшем доме тогда же, когда и покойная миссис Филипс.
— Но это мы и так знали, — возразил Джеллаби. — Давно уже знали. Каким образом это могло послужить мотивом для убийства?
— Видите ли, беда в том, — сказал Петтигрю, — что миссис Филипс не должна была находиться там в это время. В сущности, она уже нигде не должна была находиться.
Джеллаби в отчаянии переводил взгляд с одного на другого.
— Джентльмены, кто-нибудь из вас объяснит мне наконец, что все это значит? — взмолился он.
Петтигрю вопросительно посмотрел на Моллета.
— Думаю, будет уместнее, если это сделаете вы, сэр, — сказал Моллет. — При всех ваших разговорах о невежестве, вы сможете передать суть дела лучше, чем я.
— Хорошо, — согласился Петтигрю. — Я прочту лекцию с самоуверенностью ученика, недавно натасканного хорошим репетитором — в данном случае мистером Флэком, который, являясь, как и я, водителем, имеет передо мной то преимущество, что ранее прошел курс обучения в качестве механика. Позвольте в первую очередь коснуться юридической стороны дела, а потом посмотрим, как она сочетается с фактами. Для начала: представляете ли вы себе, что происходит, когда вы умираете?
От подобного вопроса у инспектора Джеллаби отвисла челюсть, и на его честном лице проступил румянец.
— Прошу прощения, — спохватился Петтигрю. — Мне следовало заранее предупредить, что я имею в виду исключительно мирские материи. А также исхожу из того, что вы являетесь владельцем имущества, большого или малого, и существует лицо или несколько лиц, которым положено его унаследовать.
— О, если вы имели в виду это, — обрадовался Джеллаби, — то я уже написал завещание, оставив все своей жене. Все документы у мистера Картрайта, здешнего поверенного, и, как я понимаю, когда придет мой час, он сделает все, что положено.
— Совершенно верно. Со мной дело обстоит точно так же, если не считать того, что у меня нет жены. При этом мы оба имеем лишь зачаточные представления о том, что подразумевается в данном случае под выражением «что положено». Ваш поверенный даст вашей вдове некие бумаги на подпись и некие формы для заполнения, а в положенный срок вручит свидетельство о владении наследуемым имуществом за вычетом налога на наследство, оплаты услуг, расходов самого поверенного и ваших вероятных завещательных отказов в пользу, скажем, местного собачьего приюта или благотворительной ассоциации любителей голубей. Каким именно образом такое свидетельство получают — это дело поверенного. Вы полностью полагаетесь на него, а для него, как для любого юриста, выпестованного в солиситорской конторе[18], это простейшая практическая процедура. Здесь я, наверное, должен вам напомнить, что Филипс работал именно в солиситорской конторе.
— Я надеялся, что мы скорее перейдем непосредственно к делу, сэр, — не сдержался Джеллаби.
— Сожалею, что вынужден вас разочаровать, но мы еще не покончили с вопросом о том, что в данном случае подразумевается под выражением «что положено». Постараюсь быть максимально кратким и оставлю в стороне неисчислимые осложнения, которые могут возникать на пути, — в данном случае они не возникли. Мистер Флэк, замечу попутно, их в стороне не оставил, не такой он человек. Я буду оперировать простым предположением, что жена составляет завещание, оставляя все своему мужу, являющемуся ее единственным наследником; наследство состоит из банковского счета, акций и всякой всячины, которая у большинства людей скапливается за время жизни. Что должен сделать муж, чтобы вступить в право владения наследством? Прежде всего — удовлетворить аппетиты стервятников из Управления по налогам и сборам, для чего составить перечень всей движимости и имущественных прав покойной, по каждому пункту определив их подлинную стоимость. Эти сведения он вносит в форму, официально именуемую А-7. Стряпчие называют ее более неофициально — налоговый аффидевит.[19] Вот образчик такого документа. — Петтигрю выложил на стол восемь листков текста, напечатанного на плотной голубой бумаге. — Я извлек его из дела одного из моих бывших истберийских клиентов, к великому его удивлению. Между прочим, подобная форма в конце ждет каждого из нас. Весьма прискорбная мысль, вы не находите? Даже золотые мальчики и девочки рано или поздно становятся субъектами налоговых аффидевитов, и чем более они золотые, тем более запутанными будут их аффидевиты. Как видите, эта форма в основном состоит из пустот, куда вносится самое разнообразное имущество, которое будет проанализировано налоговиками. Когда дойдет очередь до заполнения моего аффидевита, многие из этих пустых мест останутся нетронутыми. Форма А-7 включает семнадцать параграфов. Я прочту вам только те, что имеют отношение к нашему делу. Мужайтесь. Это не займет много времени, а чтобы добавить немного человеческого интереса, я буду вставлять имена и конкретные подробности из нашего дела:
«Об имуществе Сары Эмили Филипс, покойной.
Я, Томас Филипс, родившийся тогда-то, проживающий там-то, под присягой заявляю, что:
1. Хочу получить утверждение завещания вышепоименованной Сары Эмили Филипс, покойной, умершей в девятнадцатый день сентября 1931 года в возрасте…»
— Но это не так, — перебил его Джеллаби.
— Студенты не должны перебивать лектора. Я как раз подходил к очаровательному пассажу о месте жительства, «расположенном в той части Великобритании, которая известна как Англия», но, так и быть, пропущу. Полагаю, вы уже получили представление об изяществе слога этого сочинения. Итак, что происходит дальше? Уладив вопрос с Управлением по налогам и сборам, наш осиротевший джентльмен посылает оригинал завещания в Палату регистрации и утверждения завещаний и вместе с ним — заполненную форму А-7, должным образом заверенную Управлением по налогам и сборам, а также… — Петтигрю извлек на свет еще одну, меньшего формата печатную форму, — а также данную под присягой клятву претендента на наследство. Вот она. На сей раз всего пять пунктов, я познакомлю вас с четырьмя из них:
