Джойс мучительно напрягала память.
— Честное слово, мистер Батлер, не могу вспомнить.
— Подумайте как следует! Разве вы не должны были автоматически заметить положение звонка на тот случай, если бы ей понадобилось вызвать вас ночью?
— Нет, потому что она никогда не вызывала меня по ночам. Миссис Тейлор искренне верила, что страдает бессонницей, — Алиса вам подтвердит, так как она жила в доме еще до того, как миссис Тейлор наняла меня, — но в действительности она спала очень крепко.
— Подумайте! — настаивал Батлер, устремив на девушку гипнотические голубые глаза. — Представьте себе комнату. Обои в желтую полоску, старинную мебель, кровать… Где был шнур звонка?
Джойс снова напрягла память.
— У меня смутное впечатление, что он болтался за спинкой кровати. Миссис Тейлор, говоря, все время жестикулировала. Но я…
— Отлично! — выдохнул адвокат. — Мой второй и последний вопрос…
— Но это только впечатление! — запротестовала Джойс. — Да и вообще, что это меняет? Не могу понять…
— Стоп! — прервал ее Батлер. — Не пытайтесь понять. Предоставьте это мне. Итак, второй и последний вопрос. Он касается задней двери и ключа к ней.
— Об этом я помню все.
— Вот как? Прекрасно, дорогая моя! Кажется, вы говорили мне, что перед тем, как лечь спать в тот вечер, заперли эту дверь?
— Да.
— Как мы оба знаем, на задней двери нет засова. Только замок. Теперь скажите: это тот ключ?
Порывшись в кармане пальто, Батлер достал старый, слегка заржавевший ключ среднего размера, похожий на те, которые подходили к задним дверям домов Викторианской эпохи.
— Это тот ключ? — повторил он.
— Где вы его откопали?.. — Джойс судорожно глотнула. — Это тот ключ. По крайней мере, он выглядит так же.
— Все лучше и лучше, — просиял адвокат, кладя ключ в карман. — Далее вы заявили… — теперь в его голосе слышались интонации, обычно звучащие в Олд-Бейли,[6] — что следующим утром отперли заднюю дверь Алисе Гриффитс?
— Да, в восемь.
— Правильно. Но я уверен, — вежливо добавил он, — что вы забыли кое-что, очень полезное для вас.
— Что именно?
— Как вы говорили сами, когда люди сильно расстроены, они многое забывают и им приходится напоминать. — Батлер посмотрел ей в глаза. — Я уверен, что, когда вы подошли отпереть дверь, ключа в замке не было.
— Не было в замке? — тупо переспросила Джойс.
— Да. Я уверен, что вы нашли его на полу коридора, около двери, подобрали и вставили в замочную скважину, прежде чем смогли впустить Алису.
На десять секунд воцарилось напряженное молчание. Батлер мог слышать, как тикают его наручные часы. Чтобы не смущать девушку, он скользил взглядом по побеленным стенам, что-то негромко насвистывая и являя собой воплощенное простодушие.
— Но это неправда! — вырвалось у Джойс.
Патрик Батлер, королевский адвокат, не был бы удивлен сильнее, если бы в этот момент обрушилась крыша.
— Неправда?
— Нет! Ключ был в замке!
Снова последовала пауза, во время которой Батлер внимательно разглядывал Джойс. К его удивлению примешивался растущий гнев, от которого он покраснел еще сильнее. Какую игру ведет эта девушка? Она умна и должна понимать, как усилятся позиции защиты, если она заявит, что ключа в замке не было. Неужели… Все ясно. Когда Батлер подумал, что понял причину, его гнев тут же сменился интеллектуальным восхищением. Конечно, ситуация станет неловкой, если Джойс Эллис будет продолжать притворяться, но он все понимал и даже восторгался ею. Такая женщина ему по сердцу!
— Мистер Батлер, я…
Батлер встал, подобрав шляпу и перчатки.
— Вы, конечно, понимаете, — весело сказал он, — что это всего лишь предварительный разговор. Через день-два мы увидимся снова. Уверен, что к тому времени вы вспомните.
— Слушайте, мистер Батлер… — В ее голосе зазвучала паника.
— В конце концов, вы понимаете, как вам повезло.
— Повезло? О, вы имеете в виду то, что будете защищать меня? Уверяю вас, я это знаю. Но…
— Ну-ну! — Если бы надзирательница не наблюдала за дверью, он бы пощекотал ее под подбородком. — Я уже говорил, что вы меня переоцениваете. Нет, повезло с тем, какой оборот приняли события. Бедная миссис Тейлор умерла в ночь с 22 на 23 февраля. Вас арестовали… когда?
— Ровно неделю спустя. А что?
— Ваше дело будет рассматриваться на ближайшей сессии Центрального уголовного суда через две недели с небольшим. Выходит, вас заподозрили, арестовали, будут судить и оправдают менее чем за месяц. Неплохо, а? — Его слова обволакивали, как пуховое одеяло. — До свидания, дорогая моя! Бодритесь!
— Пожалуйста, послушайте, мистер Батлер! Я не возражаю солгать, но…
В этот момент в комнату вернулась надзирательница. Следом появился надзиратель-мужчина в синей униформе, готовый сопровождать посетителя к выходу.
Спустя пять минут, когда Джойс истерически рыдала в своей камере, Патрик Батлер вышел из тюрьмы Холлоуэй, весьма довольный собой. Блестящий черный лимузин стоял в стороне. Джонсон, шофер Батлера, вышел, чтобы открыть хозяину дверцу. На заднем сиденье нервно ерзал Чарли Денем.
— Ну? — осведомился солиситор.
— Все в порядке, мой мальчик. Я хочу выпить. Джонсон, поехали в клуб «Гаррик»!
— Подождите! — Властный жест Денема заставил шофера отпустить стартер. Потом Денем включил в салоне свет, чтобы видеть лицо компаньона.
Чарлзу Денему было около тридцати двух лет. Это был худощавый, крепко сложенный молодой человек, чьи темные пальто и шляпа-котелок, высокий воротник и неброский галстук были такими же корректными с профессиональной точки зрения, как он сам. Но он никогда не выглядел таким мрачным, как сегодня.
При лунном свете, проникавшем снаружи в роскошный салон с мягкими серыми подушками, под скулами Денема обозначились темные впадины. На бледном лице темнели тонкие линии усов и бровей. Глаза выдавали идеалиста.
— Ну? — снова спросил он. — Что ты о ней думаешь?
— Не мой тип, — дружелюбно отозвался Батлер. — Но безусловно, очень привлекательна. Источает ауру секса.
Под челюстями Чарлза Денема заработали мышцы. Он смотрел на Батлера так, словно на его вопрос ответили непристойной шуткой.
— По-моему, Пэт, — медленно произнес Денем, — ты всерьез веришь, что три четверти женщин этого мира не интересуются ничем, кроме секса.
— Ну, не совсем так. — Усмешка барристера давала понять, что он считал таковыми интересы девяти десятых женщин.
— Полагаю, это потому, что именно такие женщины клюют на тебя.
— Во всяком случае, она на меня клюнула.
— Ложь! Я этому не верю!
— Черт возьми, сынок! — с искренним удивлением воскликнул Батлер. — Неужели ты в нее втюрился?
— Нет. Не совсем. Это…
— И теперь ты ревнуешь к старому повесе? — Тон Батлера внезапно изменился. — Я знал, что ты был поверенным старой миссис Тейлор, Чарли. Но меня интересовало, почему ты так переживаешь за Джойс Эллис.
— Потому что она невиновна — вот почему! Ты ведь веришь, что она невиновна, не так ли?
Батлер колебался. Эти двое были друзьями уже несколько лет, но кто знает, как поведет себя старина Чарли с его британскими идеалами и треклятой щепетильностью?
— Хочешь честного ответа? — спросил он. — Или обычного вежливого притворства между солиситором и барристером?
— Разумеется, я хочу честного ответа.
— Она виновна, как сам дьявол, — улыбнулся Батлер. — Но не беспокойся, Чарли. Я предпочитаю, чтобы мои клиенты были виновны.
Денем воздержался от комментариев. Опустив голову, он разглядывал носы своих лакированных туфель. За окошками свистел ветер, вынудив шофера, отделенного от пассажиров стеклянной перегородкой, поднять воротник пальто.
— Что заставляет тебя думать, будто Дж… мисс Эллис виновна? — спросил наконец Денем.
— Отчасти улики, но в основном атмосфера. Я всегда могу судить по атмосфере.
— Вот как? А что, если ты случайно ошибешься?
— Я никогда не ошибаюсь.
Денем и раньше слышал нечто подобное. Иногда это приводило его в бешенство, побуждая совершить то, что его педантичный ум именовал нападением и избиением. Он терял чувство справедливости, почти потерял чувство юмора и рвался в бой.
— Значит, ты предпочитаешь, чтобы твои клиенты были виновны?
— Естественно! — Батлер поднял брови и усмехнулся. — Какую славу — или забаву — можно добыть, защищая невиновного?
— Выходит, ты рассматриваешь судебный процесс как игру, где главное — победить противника? Такова твоя концепция закона?
— А какова твоя?
— Прежде всего справедливость! Честь. Этика…
Патрик Батлер от души расхохотался:
— Ты, Чарли, говоришь как девятнадцатилетний юнец в Оксфорде, который встает и серьезно спрашивает: «Стали бы вы защищать человека, зная, что он виновен?» Ответ: «Конечно, стал бы». Фактически это наш долг. Согласно закону, каждый человек имеет право на защиту.
