выключила большую часть светильников (это у нее пунктик такой) и ушла, а Ренкин склонился над столиком, сбивая себе свой последний коктейль. Его освещает бра, расположенное рядом на стене. Лестница тонет в потемках. И вот на ее верхних ступенях появляется смутно различимая полуодетая фигура. Это мог быть халат или просто одни подштанники. На правой руке перчатка. Легкий свист скользящего по перилам тела заглушается шумом сбивателя коктейлей. Теперь мы видим, что эта фигура уже сидит верхом на перилах у подножия лестницы. Она делает два энергичных движения, и Ренкин падает головой вперед, ударяя гонг. Фигура соскакивает с перил и выключает свет. Далее наступает кромешная тьма.
Аллейн замолк.
— Хорошо, — осмелился заговорить Найджел, — но я до сих пор так и не знаю ответа.
Аллейн сочувственно посмотрел на него:
— Все еще не знаете?
— Чьи это были следы?
— А вот этого я вам, дружок, сейчас не скажу. И только, ради бога, Батгейт, не обижайтесь. Я вовсе не хочу выглядеть в ваших глазах загадочным и вездесущим детективом. Это было бы до невозможности пошло. Нет. Я не говорю вам это сейчас потому, что какая-то часть моего мозга все еще не принимает Q.E.D. [12] этой теоремы. Во всем деле есть лишь одно вещественное доказательство — кнопка от перчатки, которую надевал убийца. Перчатку он сжег, однако кнопка сохранилась. С помощью этой маленькой жалкой кнопочки застегнуть все это дело невозможно. Этого недостаточно.
И вот, Батгейт, я решил провести рискованный необычный эксперимент. Я собираюсь разыграть перед гостями сэра Хюберта сцену убийства. Кто-нибудь из присутствующих съедет вниз по перилам и представит пантомиму этой жуткой трагедии.
«Итак, будь добр, гляди во все глаза. Вопьюсь и я, а после сопоставим итоги наблюдений» [13].
Да-да, мой друг, я хочу повторить старый трюк Гамлета, и, если он удастся — а я надеюсь на это, — мы будем иметь результат. Вы здесь, наверное, уже с кем-нибудь подружились?
— Да, — удивленно ответил Найджел.
— Тогда, боюсь, результат может оказаться для вас шокирующим. Именно поэтому я так много вам рассказал. И вообще, Батгейт, мне ваше общество было очень приятно, — закончил инспектор. — После, когда все кончится, мы, возможно, поговорим еще.
— Я на это сильно надеюсь.
— Ну хорошо, в таком случае я прошу вас оказать мне последнюю услугу. Сыграйте в этом спектакле роль убийцы и помогите мне сделать так, чтобы эта таинственная фигура себя выдала.
— Ну это уже чересчур… — холодно начал Найджел.
— Ага! Вы не хотите этим заниматься. Это вам противно. Терпеть не могу подобного чистоплюйства.
В голосе Аллейна послышались незнакомые доселе нотки.
— Вы меня не так поняли…
— А я думаю, что именно так. Для вас ведь все уже кончилось. Не правда ли? Ренкин был вашим кузеном, вы пережили трагедию. Но теперь ведь уже все. Участвовать в разоблачении банды чокнутых русских вам нравилось, надеюсь, вы не будете спорить. Ну а теперь, когда вы уже мысленно, в душе, считаете их всех невиновными, и вдруг один из них — а вы ему искренне симпатизируете — может оказаться подлым убийцей… в такие игры вы играть не согласны. Пусть в этом дерьме копаются полицейские. Верно? Ну что ж, это вполне понятно. А вы, мой друг, через пару лет, возможно, будете спокойно ужинать с этим убийцей. Да… жаль, что у нас с вами все так бездарно закончилось.
— Вы несправедливы, — смущенно возразил Найджел.
— Вот как? Ладно, к чему эти споры. Надеюсь, вас не затруднит прислать ко мне констебля Банса — он у входа. А вам, боюсь, все же придется вместе с остальными посмотреть этот спектакль до конца. Но на свой поезд вы все равно успеете.
Найджел направился к двери.
— Я скажу Бансу, — обиженно пробормотал он.
— Спасибо, — произнес Аллейн скучающим тоном.
— И, — добавил неуверенно Найджел, стоя у двери, — я все еще продолжаю настаивать, что вы, Аллейн, ко мне несправедливы. Если нужно, я сделаю все, чтобы вам помочь.
Аллейн расплылся в улыбке:
— Чудесно! Извините меня за резкость — нервы не выдержали, устал за эти дни, чертовски устал. Возвращайтесь с констеблем, и поговорим.
Найджел нашел констебля Банса уныло разглядывающим засохшую хризантему у края лужайки.
— Вас вызывает к себе старший инспектор Аллейн, — отчеканил Найджел.
— О, — встрепенулся Банс. — Благодарю вас, сэр. Я иду.
— Я тоже иду с вами, — сказал Найджел, и они молча прошли в кабинет.
Аллейн стоял у камина и разглядывал свой пистолет. Увидев их, он опустил его в карман.
— Банс, — резко бросил он, — в течение ближайших десяти минут поставьте человека у главного входа, второго у гостиной, а третьего здесь. Гости сэра Хюберта и сам он соберутся в холле. Будьте начеку. Когда я произнесу: «Итак, начинаем», — пройдите в холл, очень тихо, и не спускайте глаз с личности, о которой я вас уже предупреждал. Вряд ли будет что-то неожиданное, но, как говорится, береженого Бог бережет. Арест произойдет незамедлительно. Кстати, я хочу вас попросить еще раз изобразить Ренкина, как мы тогда делали, восстанавливая картину убийства.
Глаза Банса загорелись.
— Очень хорошо, сэр. И тоже ударить в гонг?
— Да, Банс. Если хотите, можете снять свой шлем.
— Нет, сэр, в нем я чувствую себя более уверенно.
— Как хотите. Можете идти. Расставьте людей и никому ни слова. Ясно?
— Ясно, сэр, — почти выкрикнул Банс и, развернувшись, вышел.
— Слушайте, Батгейт, — сказал Аллейн, — я предполагаю начать представление через полчаса. После этого все смогут разъехаться. Мисс Анджела только что вернулась, значит, все в сборе, за исключением, конечно, доктора Токарева. Кстати, Батгейт, а вы сможете съехать по перилам лицом вперед?
— Не пробовал… но думаю, что смогу.
— Хорошо. Возможно, это не понадобится, но будьте наготове. А теперь позовите горничную.
На звонок явилась Этель.
— Будьте добры, Этель, — сказал инспектор, — найдите мисс Норт и спросите ее, не сможет ли она на минутку зайти сюда ко мне.
— Хорошо, сэр.
— Письма на месте, все в порядке, — сказала Анджела, входя в кабинет. — Но я обнаружила, что они не все. Двух не хватает. Где они?
— В Скотланд-Ярде, — ответил Аллейн. — Они являются ценными вещественными доказательствами. И не надо из-за этого нервничать. Единственное, что вы сделали, — это избавили миссис Уайлд от процедуры официального обыска в ее доме и изъятия этих писем. А ваша роль в этом деле никому никогда известна не будет.
— Надеюсь, что я хотя бы помогла Розамунде.
— Это помогло получить доказательства, в которых я нуждался, — твердо заявил Аллейн, а потом, чуть помолчав, вдруг спросил: — Вы не знаете, у миссис Уайлд есть близкая
