– О? – проворковала она. – Вы так добры?
– Так вы ничего не знаете о Десяти чайных чашках?
– Ничего, кроме того, что вы мне рассказали.
Мастерс обернулся.
– Хотя, – неожиданно сказал он, – та золотая скатерть, которой был накрыт стол в комнате, где убили Вэнса Китинга, была передана вам, и последнее, что о ней известно, – это то, что она была у вас в руках.
Миссис Дервент посмотрела на него из-под тяжелых век. Поллард подумал: «Почему не вмешается Г. М.?» Но Г. М. оставался словно статуя, высеченная из камня, уголки его губ опустились вниз, его цилиндр лежал на коленях. Впечатление могло быть более чем зловещее, чем могла себе представить эта женщина, поскольку каждым своим словом она бросала ему вызов. Наверху снова послышались шаги.
– Итак, миссис Дервент?
– Материя! Разве это доказывает, что я что-то знаю о чайных чашках?
– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.
– На какой вопрос, Хамфри, дорогой?
– Вы отрицаете, что получили золотую скатерть?
– Разумеется, нет!
– Кто послал ее вам?
– Дорогой бедняжка Вэнс прислал ее мне только за день до того, как он… как он ушел от нас…
– Так случилось, что нам известно: это – неправда.
Ее красивое лицо выразило изумление и озабоченность.
– Разве не он это сделал? Тогда вам следует говорить не со мной. Это мистер Соар говорит самую ужасную ложь или, скорее, это помощник. А может быть, Арабелла, моя горничная? Они сказали мне, что скатерть прислал бедняжка Вэнс. Откуда мне знать что-то еще?
– Да. Мы знаем, что вы ее получили. Но что вы сделали с нею потом?
– Ну, она была такая ужасно ценная… Понимаете, конечно, никакая порядочная женщина, которая дорожит своим именем, не может и мечтать получать такие дорогие подарки от какого бы то ни было мужчины, кроме мужа. Натурально, я не могла ее принять. Так что я отдала ее моему мужу, чтобы он запер ее в сейфе, пока не сможет вернуть Вэнсу. – Миссис Дервент откинулась назад и повернула голову так, чтобы видеть Дервента, и в то же время ее рука сжала его руку. – Полагаю, он ее убрал, потому что с тех пор я ее не видела. Ты ведь так и сделал, дорогой?
Мастерс переводил глаза с одного на другую.
– Очень складно, – произнес с неожиданным смешком старший инспектор. – Но я думаю, что вам предстоит преодолеть определенные трудности, с тем чтобы мистер Дервент это подтвердил. Итак, итак…
– Ты ведь так и сделал, дорогой?
– Да, – кивнул Дервент.
Раздался резкий стук в дверь, и сержант Бэнкс просунул в комнату голову.
– Прошу меня простить, сэр, – пророкотал он, обращаясь к Мастерсу, – но не выйдете ли вы на секундочку? Тут кое-что довольно серьезное.
Старший инспектор был так увлечен этой новой отговоркой, переводя глаза с Дервента на подчеркнуто спокойную миссис Дервент, что уже был готов приказать Бэнксу уйти, однако выражение лица Бэнкса заставило его выйти в коридор. Поллард последовал за ним и закрыл дверь.
В одной руке у Бэнкса был фонарик, в другой – что-то завернутое в газету. Он осветил фонариком развернутый сверток. В нем лежали автоматический пистолет 32-го калибра, пара вечерних мужских перчаток белого цвета, нож или кинжал восьми сантиметров длиной, с широким двойным лезвием и желобом, с серебряной крестовиной и ручкой черного дерева. Кто-то, очевидно, пытался его вытереть об газету, но следы крови остались на крестовине.
– Эту штуку использовали меньше часа назад, – тяжело констатировал Мастерс. – Где вы ее нашли?
– Она была завернута в кучу оберточной бумаги и засунута за полки шкафа в спальне наверху, – пояснил Бэнкс. – Беда в том…
– Ну?
– Кинжал точно использовали, сэр, – сказал Бэнкс. – Но беда в том, что мы с Райтом, обыскав каждый сантиметр в этом доме, и наверху, и внизу, и повсюду, никого не нашли.
Мастерс уже был готов смять бумагу.
– Не морочь мне голову, парень, – бросил он. – В доме кто-то есть, живой или мертвый. Когда мы сюда вошли, в доме, как известно, было трое – и только двоих мы видим перед собой. Они кого-нибудь выпускали?
– Нет, сэр, нет. Но сейчас в доме больше никого нет. Пойдите и поищите сами. Это – маленький дом, но только пара комнат обставлена мебелью. Тут нет подвала, и только маленькая комнатка в мансарде, тут просто нет места, чтобы кто-то мог спрятаться.
– Похоже на то, что исчезающий убийца исчез снова, – заметил Поллард.
– Больше похоже на исчезнувшее тело, судя по крови на ноже, – упрямо предположил Бэнкс и повернулся к Мастерсу: – Я только что говорил с патрульными, сэр. Не хотите ли поговорить с Садженом? Вы говорили с ним, когда только что прибыли сюда.
Старший инспектор, тяжело ступая, пошел с ним к двери, Бэнкс светил ему фонариком.
– Какой теперь толк сохранять секретность! – прорычал Мастерс. – Нам лучше вызвать его свистком. Ведите сюда всех. Я хочу, чтобы этот дом перевернули вверх дном. Если человек, которого мы разыскиваем, умудрился ускользнуть из ваших рук, будь он проклят, если он выбрался из дома, пока мы за ним следили, и снова сделал из меня мартышку, я, помоги мне бог, переломаю тут…
– Спокойнее, сэр, – остановил его Поллард. – Здесь Саджен.
Мастерс прошел по коридору, опустив голову, чтобы охладить ее, и умудрился справиться со своей яростью. Он дал краткие указания по всестороннему обыску дома. Потом вернулся в библиотеку, неся с собой улики, все еще завернутые в газету. И тут Бэнкс обрушил на него новую информацию.
– Они выследили еще одного из этой шайки, сэр, – доложил он. – Это Филипп Китинг.
– Филипп Китинг, – повторил Мастерс, растягивая слова. – Значит, и он тоже. Он здесь?
– Нет, его здесь нет. Но он сидит в пабе недалеко от Марбл-Арч, примерно в пяти или десяти минутах ходьбы отсюда, заказал там двойное виски.
– Послушайте, – вмешался Поллард, – можем ли мы быть уверены, что тут нет никакой организации, учитывая то, что нам рассказали? Если ничего такого нет, то что они все здесь делают?
Мастерс обдумал это быстрее, чем прорычал:
– Нет, нет, я могу сказать тебе, что они все здесь делают, мой мальчик. У миссис Дервент страсть звонить по телефону. Она видела письмо, которое ее муж написал вчера вечером в Скотленд-Ярд. Так что это она всех обзвонила…
– Вы думаете, она в этом замешана?
– Правда состоит в том, что я не знаю. Иногда уверен, что да, а иногда думаю, что она не осмелилась бы проявить подобную наглость. Нет, это не то, что я хотел бы знать. В данный момент где-то в доме прячется убийца или тут спрятано тело, и что бы там ни было, я хочу знать, кто это. Если за Филиппом Китингом целый вечер следили и его в доме нет, то кто же тот парень, который вошел в дом в четверть девятого? Это не Гарднер, потому что за ним тоже следили, и он сейчас сидит на стене. И это не Соар, нам известно, когда он вошел. Это не был Дервент, с ним то же самое. Тогда кто же это? – И Мастерс снова принялся пережевывать одну и ту же проблему. – С этой женщиной мы опять уперлись в стену. Ты видел, что случилось? Она определенным образом повлияла на своего мужа, в этом можно не сомневаться. Когда миссис Дервент сообщила новость, что отдала золотую скатерть ему, она снова навела на него подозрение. Я не знаю, что это за влияние. Может быть, у старика в конце концов действительно съехала крыша? Иногда это выглядит почти так. Может, все они с приветом? Ты видел этот автоматический пистолет 32-го калибра? Вспомни, Дартли убили из такого же. Даю голову на отсечение, что эта пушка принадлежит Соару; и готов поспорить, что ему принадлежат еще и перчатки, и кое-что еще, потому что они его размера. Можешь решать на свой вкус, мой мальчик. Кто стоял у окна над дверью в белых перчатках и с пушкой, направленной мне в голову, когда мы пришли сюда? – Он протопал по коридору и открыл дверь в библиотеку.
С тех пор как Мастерс покинул эту комнату, оставшиеся тут не произнесли ни слова. Находившиеся там сидели или стояли, словно чучела в музее восковых фигур; а над ними прямо посередине дивана возвышалось массивное китайское чучело Г. М. Гротескный многорукий кувшин-головоломка добавлял картине нечто символическое. Мастерс заметил, что обстановка в комнате нормальная, и не стал ничего говорить. Молча он выложил на стол нож, перчатки и автоматический пистолет.
– Это очень хорошо, – неожиданно заметил Г. М. – Теперь, когда мы все заперты здесь этой ночью и в этой истории появилось привидение, может быть, вам всем захочется узнать, что в самом деле произошло.
Все находящиеся в комнате смотрели на новые предметы на столе. У Полларда возникло ощущение, что никто ничего не говорит, потому что никто не осмеливается заговорить. Дженет Дервент медленно повернулась к Г. М.
– С вашей стороны это было бы исключительно любезно, – заверила она его. – А то я и в самом деле почти в вас разочаровалась. – Ее тяжелое красивое лицо слегка вспыхнуло; иногда в ее светло-голубых глазах появлялось обманчивое покорное выражение, словно у коровы. – Может быть (ведь никто не может отрицать этого, правда ведь?), может быть, одна из причин, почему я пришла сюда сегодня вечером, было желание встретиться с вами.
