— Это я нашла ее, — сказала Джесси. — Я выудила наволочку из бельевого желоба. Потом он пришел и отобрал ее у меня.
— Значит, вы видели наволочку?
— Только мельком.
— Посмотрите на нее внимательно.
Джесси склонилась над наволочкой. При ярком свете она убедилась, что правильно помнила расположение отпечатка руки при подготовке подделки.
Джесси покачала головой:
— Не вижу ничего особенного, Ричард. Может быть, что-то на оборотной стороне? Ее я еще не видела.
— Вообще-то там есть кое-что интересное. — Старик взял наволочку за верхний правый уголок и слегка отвернул его. Под кружевной каймой Джесси увидела маленькое коричневатое пятнышко. — Это кровь — возможно, из оцарапанного пальца. Но помните, что Хамфри не видел оборотную сторону нашей подделки. Мы положили ее на стол Эйба лицом вверх под стеклом. — Он отогнул уголок назад. — Вы все еще не видите, в чем была наша ошибка.
Джесси снова посмотрела на наволочку:
— Нет.
— Взгляните еще раз на отпечаток руки, Джесси. На сей раз он подлинный.
Мысли Джесси сразу вернулись к той августовской ночи в детской и подушке на лице ребенка. Теперь Джесси могла рассмотреть ее как следует.
До этого момента она не помнила, что мизинец на отпечатке был абсолютно нормальным — без отсутствующего кончика.
— Вот как Хамфри определил, что наволочка, которую мы ему показали, подделка. — Инспектор Квин пожал плечами. — Мы показали ему отпечаток без кончика мизинца, а он знал, что на подлинной наволочке все пять пальцев были целыми.
— Но я не понимаю! — воскликнула Джесси. — На мизинце Олтона Хамфри не хватает кончика. Как же могла его рука оставить этот отпечаток?
— Не могла. И следовательно, не оставляла.
Джесси уставилась на него с открытым ртом.
Молчание было настолько напряженным, что Борчер оторвался от своего Платона, а Тинни открыл один глаз.
— Но, Ричард…
— Хамфри не убивал ребенка, Джесси. Боюсь, начальство знало, что делает, отправляя меня в отставку. — Старик вздохнул. — Я был настолько уверен, что Хамфри прикончил Финнера и Кой, что уложил все три убийства в один пакет. Но убийц было двое, Джесси. Хамфри действительно убил Финнера и Конни Кой, но ребенка убил кто-то еще.
Джесси стиснула голову ладонями, пытаясь привести в порядок мысли.
— Хамфри ни минуты не сомневался, что ребенок от него — в этом я тоже ошибался. Он отлично это знал и когда в ту ночь увидел наволочку, то понял, что малыша убили, и кто это сделал. Хамфри поспешил избавиться от наволочки, чтобы смерть выглядела несчастным случаем. Вот почему он сказал, что приставил к окну лестницу, хотя даже не притрагивался к ней. Лестницу туда принес убийца ребенка, чтобы выдать свое преступление за дело рук племянника.
Когда Финнер связался с Хамфри и предложил встретиться с нами в его офисе, Хамфри понял, что, если не заткнуть Финнеру рот, может всплыть история подлинного происхождения Майкла и нить приведет назад к его смерти. Поэтому он убил Финнера и забрал документы. А когда мы отыскали Конни Кой и она была готова назвать Хамфри настоящим отцом Майкла, он убил и ее.
Все это совершалось с целью помешать нам узнать истинную причину убийства ребенка, не дать всей кошмарной истории попасть в газеты, защитить священное имя Хамфри.
— Кто-то еще, — повторила Джесси недавние слова старика. — Но кто именно, Ричард?
— У кого была самая веская причина ненавидеть незаконнорожденного ребенка Олтона Хамфри? Перед кем Хамфри мог испытывать чувство вины и кого мог стремиться защитить? Чье разоблачение в качестве детоубийцы запятнало бы семейное имя не меньше, чем если бы это был сам Хамфри? Кто истерически твердил о своей ответственности за гибель маленького Майкла — хотя все мы неправильно понимали эти признания, — покуда Хамфри не пришлось обратиться в санаторий Дуэйна?
Ричард Квин покачал головой.
— На роль убийцы ребенка есть только один возможный кандидат, Джесси. На этой наволочке отпечаток руки Сары Хамфри.
Шеф Перл просунул в комнату свою массивную голову.
— Привет, Джесси. С вами все о'кей? Дик, он в полном сознании и готов сделать заявление. Тебе лучше присутствовать.
Джесси подошла к дверям хозяйской спальни. Комната была полна людей. Полицейские из Тогаса. Меррик из прокуратуры штата, снова без галстука. Доктор Уикс. Патрульные. Уэс Полански и Джонни Криппс.
И Олтон Хамфри.
Он лежал на большой кровати, опираясь на подушки; его правая рука была перевязана. Кожа из желтоватой стала бесцветной. Узкое продолговатое лицо было неподвижным и лишенным всякого выражения, как лицо трупа. Только глаза оставались живыми, словно двое заключенных, пытающихся вырваться из тюрьмы.
— Я подожду с Бек Перл, Ричард, — тихо сказала Джесси и отошла.
* * *
— Это был самый роскошный воскресный обед в моей жизни, — сказал Ричард Квин, откинувшись назад с довольным видом.
— Просто великолепно, Джесси! — подтвердила Бек Перл, хотя у нее было особое мнение насчет вина в соусе. — Она чудесно готовит, Дик. Выходит, можно быть дипломированной медсестрой и иметь такие таланты!
— Это всего лишь жареная телятина, — запротестовала Джесси, как будто привыкла каждое воскресенье часами стоять перед горячей духовкой и экспериментировать с чесночным соусом для салата, лимонным соком, белым вином, бульоном и сыром «Пармезан», молясь, чтобы результат получился съедобным.
— Как я говорил… — начал Эйб Перл и рыгнул.
— Эйб! — свирепо произнесла его жена.
— Прошу прощения.
Было воскресенье, 9 октября. Джесси долго готовилась к этому дню, когда Ричард Квин и двое его друзей будут сидеть в маленькой столовой ее дома в Роуэйтоне и расхваливать ее стряпню. Только Эйб Перл порывался обсудить то, о чем, как надеялась Джесси, упоминаться не будет.
— Чудесно, Джесси, — улыбнулся Ричард Квин.
— Благодарю вас, — пробормотала Джесси.
— Как я говорил, виновность Сары Хамфри не вызывает сомнений, — не унимался Эйб Перл. — Ее здоровенная лапа в точности соответствует отпечатку на подушке. Анализ пота дал тот же результат, что и следы пота на наволочке, а кровь — та же, что и в пятне на оборотной стороне, которое попало туда, когда она поцарапала руку на лестнице. А когда дактилоскописты поработали над наволочкой и проявили несколько отпечатков пыльных и потных пальцев, то они совпали с ее отпечатками! — Шеф Перл прижал руки к животу, пытаясь предотвратить очередную отрыжку. — И все же Сара Хамфри не попадет на электрический стул. Если она не свихнулась, подслушав телефонный разговор Хамфри с Финнером и поняв, что ее святой муженек навязал ей своего ублюдка, то теперь она спятила окончательно. Ее признают сумасшедшей и отправят в психушку — не вижу, как прокурор сможет этому помешать.
— Эйб, — сказала Бек Перл.
— Что?
— Ты бы не хотел прогуляться после обеда?
Наконец Джесси и Ричард Квин остались наедине в маленьком садике Джесси. Эйб Перл бродил по берегу, а его жена гремела посудой в кухне Джесси, демонстрируя тем самым, что она не подслушивает через окно.
Но когда они остались вдвоем, им, казалось, было не о чем говорить. Джесси собирала карликовые циннии, а старик сидел на белом плетеном стуле под кизиловым деревом, наблюдая, как солнце играет на ее волосах.
«Если он не скажет что-нибудь, я закричу, — думала Джесси. — Я не могу вечно собирать циннии».
Но Ричард Квин не говорил абсолютно ничего.
В конце концов цветы оказались брошенными наземь, и Джесси услышала собственный крик:
— Ради бога, Ричард, что с вами происходит?
— Со мной, Джесси? — вздрогнув, переспросил он.
— Неужели я должна делать вам предложение?
— Пред… — Звук вылетел у него изо рта, как будто он надкусил раскаленную картошку. — Предложение?
— Да! — Джесси заплакала. — Я ждала и ждала, а вы только строите мрачную физиономию и жалеете себя. Неужели вы не понимаете, что я женщина, Ричард? А вы мужчина — хотя этого вы, похоже, также не знаете. Мы оба одиноки и, по-моему, любим друг друга…
Инспектор с ошеломленным видом вскочил, вцепившись в воротник.
— Вы имеете в виду, Джесси, что… выйдете за меня замуж?
— А что, вы думаете, я вам предлагаю, Ричард Квин? Разгадывать кроссворд?
Инспектор шагнул было к Джесси, но остановился и судорожно глотнул.
— Но ведь я старик…
— Чепуха! Вы просто старый дурень!
Наконец он подошел к ней.
* * *
Гораздо позже — когда солнце уже садилось, а Перлы давно ушли — Ричард Квин, обнимая Джесси за талию, блаженно пробормотал:
— Интересно, что скажет Эллери.
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 АПРЕЛЯ
Где-то горела полынь, но ни по ту, ни по другую сторону дороги дыма Эллери не замечал. Правда, один раз ему почудилось, что он видит огонь, но это оказался куст окотильо, усеянный пламенеющими цветами. Либо весенние дожди пошли раньше обычного, либо возвышенность, на которой находилась эта часть пустыни, обеспечивала дожди в течение всего года.
